Философия права

Д.А. Керимов же не только рассматривал философию права как часть общей теории права, но и сужал ее роль до, по сути, учения о методах права (не случайно его классический труд по данной проблематике, выдержавший несколько изданий, имел название «Методология права: предмет, функции, проблемы философии права»). По мнению ученого, «довольно длительный период времени общая теория права выступала в качестве онтологической теории (социологии права). Постепенно и все в большей мере в ее рамках возникали вопросы о том, какими путями, методами и способами происходит самопознание правовых явлений и процессов, какова их гносеологическая природа. Именно эти вопросы и очертили круг интересов философии права»[72 - Керимов Д.А. Методология права: предмет, функции, проблемы философии права. 4-е изд. М., 2008. С. 43.], и при этом он подчеркивал, что «исторически философия права родилась… в недрах общей теории права или, во всяком случае, развивалась параллельно с ней. Так или иначе, но философия права представляет собой науку, являющуюся одной из органических составляющих общей теории права»[73 - Там же. С. 42.].

Однако философская составляющая правового знания отнюдь не замыкается одной только методологией и иными гносеологическими аспектами. А.Г. Спиркин, например, выделяет в структуре философии следующие компоненты: «учение об общих принципах бытия (онтология или метафизика), о сущности и развитии человеческого общества (социальная философия и философия истории), учение о человеке и его бытии в мире (философская антропология), теорию познания (гносеологию), проблемы теории познания и творчества, этику, эстетику, теорию культуры и, наконец, свою собственную историю, т. е. историю философии»[74 - Спиркин А.Г. Философия: Учебник. 2-е изд. М., 2009. С. 13.].

Всестороннее философское осмысление права должно предполагать охват глубочайшего пласта теоретико-правовых по своей сути понятий и категорий, отражающих сущность правовых явлений и процессов в их исторической динамике (онтология права), методологию их познания (гносеология права) и понимания (правовая герменевтика), выявление глобальной, общефилософской ценности права как части человеческой культуры (аксиология права), философское обоснование целей и задач правового развития, в том числе на отдаленную перспективу (телеология права, футурология права).

Представляется, что понимание философии права как, по сути, гносеологии права несколько занижало ее научный потенциал. Не случайно даже некоторые представители рассматриваемого подхода впоследствии изменили собственные взгляды, о чем будет упомянуто далее.

Все больший вес приобретала концепция, согласно которой философия права может быть выделена в качестве самостоятельной сферы научного познания и учебной дисциплины.

5. Выделение философии права в самостоятельную дисциплину юридического профиля.

Одним из факторов его стал отказ от научно-методологического единообразия в рамках утраты господства материалистической диалектики на волне распада Советского Союза (в том числе в последние годы перед этим, когда уже нарастали энтропийные процессы во всех сферах общественной жизнедеятельности, включая правовую). Происходило активное переосмысление многих постулатов советской правовой доктрины, казавшихся незыблемыми на протяжении десятилетий, в том числе таких, как неразрывная связь государства и права, с одной стороны, и права и законодательства, с другой стороны. Развернувшаяся широкая критика советского нормативизма, правового позитивизма в целом, «легизма», «догматизма» и иных «-измов» также вызвала закономерный вопрос: если апологеты широкого правопонимания призывают к отказу от устоявшихся, классических, проверенных временем подходов, которые защищала теория государства и права, то что же предлагается взамен? Вот тут и оказалась кстати дореволюционная концепция философии права.

И здесь стоит подчеркнуть еще один момент: юристы постсоветского периода приступили к активному поиску путей восстановления преемственности различных этапов развития отечественного учения о праве, нередко находя собственную ментальную правовую идентичность не в советской, а именно в дореволюционной модели восприятия права. Отсюда также, как видится, всплеск интереса к философии права и социологии права в современной юридической науке, поскольку именно в тот исторический период они получили наибольшее развитие, хотя в настоящее время в отечественной правовой науке первоначальный «реакционный» период отрицания «всего советского» успешно преодолен и наблюдается более сбалансированный подход, призывающий к более объективной оценке достижений советского периода и учету их позитивных аспектов в современных реалиях.

Также востребованным и методологически привлекательным оказался потенциал философии права как науки синтезированной, пытающейся объединять различные научные картины мира и восприятие права одновременно с различных позиций – не только с формально-юридической, но и собщефилософской.

И здесь позволим себе небольшое отступление. Выдающийся историк Л.Н. Гумилев писал: «В XVIII–XIX вв. благодаря дифференциации наук было накоплено огромное количество сведений, к началу XX в. ставшее необозримым. Образно говоря, могучая река Науки была пущена в ирригационные арыки. Животворная влага оросила широкую территорию, но озеро, ранее ею питаемое, т. е. целостное миросозерцание, высохло. И вот осенний ветер вздымает донные отложения и засевает соленой пылью разрыхленную землю полей (…) так и в науке: узкая специализация полезна лишь как средство накопления знаний: дифференциация дисциплин была этапом, необходимым и неизбежным, который станет губительным, если затянется надолго»[75 - Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2008. С. 34.].

Знаменитый путешественник Тур Хейердал в книге «Кон-Тики» описывает скептическое отношение к своим идеям в области истории древних народов, которое он встретил первоначально со стороны некоторых ученых-историков. Один из героев его книги замечает по этому поводу: «Все они узкие специалисты и недоверчиво относятся к такой методике, когда привлекаются данные из самых различных отраслей, от ботаники до археологии. Они сознательно ограничивают размах своих исследований, чтобы тем настойчивее зарываться в глубину и добывать детали. Современная наука требует, чтобы каждый специалист копался в своей яме. Редко кто-нибудь принимается разбирать и складывать вместе то, что они добывают. …Мой последний труд – о птичьем орнаменте в китайских народных вышивках. Семь лет готовил, зато сразу приняли к изданию. Наше время требует специализации»[76 - Хейердал Т. Кон-Тики / Пер. с норв. Л. Жданова. СПб., 2015. С. 30.].

На этих примерах видно, что не только юридическая наука, но и современная наука в целом находится сегодня в поисках объединяющего начала, некой целостной парадигмы, общих фундаментальных принципов и методологии познания, которые могли бы преодолеть дифференциацию научной картины мира, которая только усугубилась в современном информационном обществе с его все возрастающей лавиной научной информации, необходимость обработки которой еще более стимулирует к «точечным» специальным исследованиям и препятствует синтезу научных знаний.

И здесь философия права оказалась очень кстати, что также добавило ей аргументов в пользу самостоятельности и дополнительного веса в извечном споре с теорией государства и права.

В целом в юридической науке в этот период наметился интерес к интегрированным сферам научного познания, причем не только к философии права, но и к социологии права, конституционной экономике, юридической конфликтологии и т. д. Философия права отлично «вписалась» в эту тенденцию, поскольку именно привлечение философии в качестве второй мировоззренческой опоры позволило выйти на решение задачи построения целостной научной картины мира.

А.Г. Спиркин очень образно пишет об этом так: «Все знания человечества, как бы они ни были многообразны и удивительно дифференцированы между собой и внутри себя, являют собой как бы «растопыренные» пальцы, которыми человек вторгается в ткань бытия. Это естественно и необходимо. Но наряду с этим дифференцированным подходом нужен и обобщающий мудрый взор (как бы с высокой горы), проникнутый философским мышлением. Философия осуществляет это познание с помощью веками отработанной тончайшей системы предельно обобщающего категориального строя разума»[77 - Спиркин А.Г. Философия: Учебник. М., 2009. 2-е изд. С. 11.].

Неудивительно, учитывая все изложенное, что в рассматриваемый период стало появляться все больше исследований, обосновывавших самостоятельный статус философии права. Одним из первопроходцев этого процесса по праву считается академик В.С. Нерсесянц. Вместе с тем обоснование самостоятельности философии права у ученого строилось на его идее различения правовых законов и неправовых законов (т. е. таких, в которых не нашли воплощения принципы равенства, свободы и справедливости). Соответственно задача обоснования именно философии права, в отличие от традиционной теории государства и права, на наш взгляд, в концепции В.С. Нерсесянца заключалась в предоставлении «площадки» для его концепции правопонимания, которая была названа им либертарно-юридической.

В частности, обоснованию этой концепции был посвящен весь его капитальный труд «Философия права», в котором определение предмета философии прав давалось следующим образом: «предмет философии права как науки (отдельной самостоятельной научной дисциплины) – это право как сущность и право как явление в их различении, соотношении (совпадении или несовпадении) и искомом единстве»[78 - Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2008. С. 2.], «предмет философии права – это формальное равенство и формы его проявления»[79 - Там же. С. 3.].

Характерно, что даже такой патриарх советского правоведения, как С.С. Алексеев, в рассматриваемый период изменил свой подход к пониманию философии права, заявив о «формировании и развитии особой самодостаточной научной дисциплины, охватывающей как философию (по своим основам), так и правоведение (по своему основному содержанию)»[80 - Алексеев С.С. Философия права. М., 1999. С. 3.].

Этот вывод поддерживают и другие ученые: например, отмечается, что «правомерен вывод о самостоятельности философии права как дисциплины. Безусловно, философия права и общая теория права – это отдельно, автономно функционирующие дисциплины, хотя можно говорить о том, что обе эти дисциплины имеют дело с объектами их анализа, сферы которых научно пересекаются. Для общей теории права объектом является социальный институт права, в то время как философия права исследует в феномене права проявление фундаментальных аспектов бытия: свободы, воли, материальное и духовное и т. п. В литературе существует точка зрения, в соответствии с которой общая теория права – это индуктивное знание, которое исходит из достижений юридических наук, в то время как философия права осуществляет свое становление как дедуктивное знание о праве, которое формируется посредством вывода из общих знаний о мироздании»[81 - Лихачев Г.Д., Нургалеев Ш.Х. Указ. соч.].

Г.Д. Лихачев также подчеркивает, что «философия права имеет свое предметное обособление, о чем говорят такие показатели теоретической зрелости этой дисциплины, как сформированность специальной методологии исследования. Последнее явилось результатом и следствием предшествующих дисциплинарному становлению философии права интегративных процессов. Обособление философии права – по объекту, по предмету – вызвало последующий отбор и привлечение уже сформировавшихся понятий и методов из дисциплин, выступающих по отношению к философии права в качестве базисных, концептуальных оснований. Эта специфика оформления категориального и методологического базиса философии права формирует большой сложности задачу: задачу осознания общего и специального в категориях и методологии философии права»[82 - Лихачев Г.Д. Концептуальная структура философии права // История государства и права. 2007. № 14.].

Однако такой «парад суверенитетов» как философии права, так и социологии права вызвал появление серьезной дискуссии о методологическом фундаменте такого обособления, предмете новых наук, их соотношении с теорией государства и права, целесообразности самого такого выделения.

О.В. Мартышин не случайно в ответ на заявления о самостоятельности философии права как науки замечает: «это напоминает склонность государств, не обладающих подлинной независимостью, делать декларации о своем суверенитете. Государствам, обладающим не только юридическим, но и реальным суверенитетом, подобные декларации не нужны. Так ли самостоятельна философия права? Можно ли выделить в ее предмете области, присущие исключительно ей? Напомним, что у теории государства и права такая область есть. Это юридическая догматика, в социологии права это конкретно-социологические исследования. А вот в философии права предмета ее исключительного ведения нет. Сравнение круга вопросов, рассматриваемых в книгах по философии права и по теории права как наиболее близкой к ней дисциплины, обнаруживает, что нет ни одной философско-правовой проблемы, которая не рассматривалась бы в той или иной степени в учебниках по теории государства и права»[83 - Мартышин О.В. Философия права: Учебник для магистров. С. 16.].

В настоящее время, как видится, складывается довольно неоднозначная ситуация, по сути, параллельного существования ряда фундаментальных направлений исследования, имеющих практически идентичный предмет (теория государства и права, философия права, социология права), причем ведущихся в рамках одного и того же научного сообщества, в связи с чем обостряется и проблема обоснования самостоятельности философии права как науки.

6. Параллельное развитие теории государства и права и философии права в современной российской юридической науке.

В настоящее время принцип методологического плюрализма в науке создал предпосылки для успешного развития как теории государства и права, так и философии права, взаимодополнение которых обогащает юридическую науку в целом.

Вместе с тем, по нашему мнению, нужно отметить следующие современные проблемы становления философии права как самостоятельной науки в России.

1. Отсутствие единого представления о предмете, методе философии права, структуре преподаваемой учебной дисциплин.

Здесь важно особенно подчеркнуть, что согласно известному философскому принципу «бритвы Оккама» сущности не следует умножать без необходимости. Иными словами, философия права, для того чтобы обосновать фактическое «удвоение» научного материала по одному и тому же объекту познания с теорией государства и права (им является право, а частично и государство), должна обладать мощной аргументационной базой, подтверждающей самостоятельность ее предмета. Как известно, один и тот же объект может быть познаваем с разных ракурсов разными науками (например, человек как объект – биологией, социологией, психологией, экономикой и т. д.), а размежевание предметов между науками в таком случае возможно, если будет найдена принципиально значимая специфика методологии и «угла зрения» между ними.

Между тем современная философия права, как видится, не вполне еще справилась с этой задачей. Важно, чтобы философия права не превращалась в «философствования о праве», которые вполне могут успешно присутствовать и в рамках традиционной теории государства и права. Например, М.Н. Марченко со ссылкой на некоторых других авторов (на С.С. Алексеева, В.П. Малахова) отмечает, что «использование данных философии может привести к «спекулятивному догматическому философствованию по правовой проблематике, да к тому же с идеологической нагрузкой» или к другому отрицательному результату, связанному с «философско-терминологическим переодеванием» давно известных понятий, результатов исследований и широко известных факторов»[84 - Философия права: Курс лекций: Учебное пособие. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. М.Н. Марченко. С. 49.]