Литературный журнал «ДК» №02/2018

– Конечно нет!

– Хорошо, – дед обнял Антона. – Пойдём. Ты умоешься, а я сделаю чаю. Пожелаем Кеше счастливого пути.

Антон кивнул, вытер слёзы и побежал в ванную. На выходе из комнаты он остановился, оглянулся на деда и закрыл за собой дверь.

Дед посмотрел на запертое окно, вздохнул, подобрал с пола совок и щётку, после чего подошёл поближе к зеркалу.

Там за тёмной, холодной поверхностью стекла в оставленных отражением Антона опилках копошился Кеша.

– И что мне с тобой делать там, крикливая ты птица?

Кеша деловито ковырялся в опилках и не отвечал, да дед и не ждал ответа. Ещё не время. Его отражение осталось следить за жёлтой птичкой, чтобы та не привлекала внимание существ поопаснее, чем мальчик с пакетом опилок. А сам он вышел из комнаты, закрыл дверь на ключ и пошёл пить чай с мальчиком, который называл его дедом, но который не был его внуком.

Подвал

Автор: Рома Пронин

(продолжение майского рассказа «Мишель»)

Я очнулась уже привязанной алюминиевым скотчем к стулу, который был надёжно прикручен болтами к полу. Голова раскалывалась, картинка перед глазами была размытой. Я облизнула слипшиеся от крови губы и постаралась оглядеться. В помещении было темно, лишь фоновые светодиоды рассеивали мрак, сквозь который мне удалось разглядеть, что помещение полностью выложено плиткой: и пол, и стены, и потолок. В полу дренажные отверстия – очевидно, чтобы смывать кровь жертв. Напротив ещё один такой же стул, только пустой. Вдоль одной из стен стоял ряд предположительно металлических шкафов – из-за темноты точно не разобрать. Я однозначно была в логове маньяка.

Странно, но я сохраняла какое-то подобие спокойствия, пытаясь обдумать варианты спасения, но в голову ничего не приходило. Я была намертво привязана к неподвижному стулу, не могла и пошевелиться. Могла только крутить головой, но этого было недостаточно, чтобы согнуться и перекусить толстый скотч, зафиксировавший меня в пыточной.

Неожиданно за моей спиной раздался звук открывающейся двери, который тут же был заглушен пронзительным женским криком. Я максимально вывернула шею, но так ничего и не увидела. Только услышала глухой звук удара, и крик сменился плачем. Я слышала, как он приближался ко мне сзади. Невыносимые звуки шагов, стоны и плач жертвы – всё это приближалось ко мне. И тогда я начала жадно хватать воздух, моё тело покрылось потом.

Наконец, я увидела его.

Он медленно шагал мимо меня, волочил за волосы отказавшуюся сопротивляться девушку. На нём был фартук и силиконовые хирургические перчатки. Левой рукой, которой держал волосы, он усадил девушку на стул, что стоял напротив. Она смирно сидела и плакала. Бедняжка была настолько сломлена, что даже не пыталась сопротивляться.

За моей спиной закрылась дверь, в глаза ударила яркая вспышка света. Теперь всё было видно в подробностях. Девушка – совсем молоденькая блондинка лет двадцати. Она была обнажена и вся залита кровью. Её обрезанная грудь была замотана скотчем, но кровь всё равно сочилась по обнажённому телу.

Я заплакала. От её вида я испытала ту же безысходность, тот же страх сопротивления. Сопротивления, от которого будет только больнее.

– Она красавица. Не правда ли?

Голос раздался прямо у меня над ухом.

Я перестала плакать и замерла, словно пытаясь исчезнуть, стать невидимкой.

– Молчи. Ты можешь молчать, но не смотреть ты не сможешь.

И он был прав. Я не могла не наблюдать за тем, что он делает.

Он подошёл к девушке, в его руках была катушка скотча. Он тщательно примотал её плечи к спинке стула, руки к подлокотникам, а ноги к ножкам. Вот только зачем? Она ведь и так потеряла волю к жизни.

Он посмотрел на меня с улыбкой, будто хотел похвастаться: «Посмотри на мою работу, круто же?».

Он достал из кармана синий медицинский жгут – такой используют, когда делают инъекции в вену. Он снова посмотрел на меня, затем накинул жгут на шею девушки и резким движением туго затянул. Девушка начала задыхаться, всё её лицо покрылось вспухшими венами. Она пыталась хоть немного вдохнуть, но это было практически бесполезно.

– Жгут недостаточно силен, чтобы она сразу задохнулась. Это зрелище где-то на час.

Он стоял радом со мной и наслаждался зрелищем её мук.

Иногда я ощущала на себе его дыхание.

– Ты так вкусно пахнешь.

Он гладил мои волосы. А я не сопротивлялась… я перестала замечать всё вокруг, наблюдая за мучениями молодой девчонки. Он был чертовски прав, когда сказал, что я не смогу не смотреть. Эта картина настолько выходила за рамки нормальности, была настолько невообразима, что мозг отказывался воспринимать что-либо ещё.

Не знаю, сколько времени я смотрела на девушку, но к моменту, когда цвет её лица сменился на серый, он направился к ней. Он достал из кармана бритву, которой разрезал жгут. Девушка громко вдохнула. Она так жадно хватала воздух, будто дышала впервые в жизни.

Внезапно он засунул ей руку в рот, достал язык и начал медленно его отрезать. Крик, который издала девушка, не был похож на человеческий. Он был настолько громким, пронзительным и безумным, с трудом верилось, что он исходит от молодой девушки. Думаю, в тот момент она окончательно потеряла рассудок.

Кровь фонтаном вырвалась ему на фартук. Господи! Сколько крови! Не думала, что в человеке её так много. Когда кровь перестала фонтанировать под давлением, она продолжила вытекать через рот густым потоком.

– Чуть позже устроим ей фотосессию, – сказал он. – У меня есть пара идей. Думаю, отрезать ей голову, чтобы ты… Ну, в общем, увидишь. Ещё весь вечер впереди. А сейчас… – он посмотрел на меня, затем поднял на уровень глаз отрезанный язык, – …я так проголодался! Да и ты, наверное, тоже. Лёгкая закуска будет весьма кстати.

До меня донеслись последние хрипы умирающей девчонки, и я переключила внимание на неё. Её тело билось в неестественных, мерзких конвульсиях.

У меня закружилась голова.

«Чёрт! Только не теряй сознание! Только не это!» – подумала я.

Но не смогла приказать физиологии. В глазах потемнело, моя голова упала на грудь. Но приступ был недолгим, так что, открыв глаза, я увидела, что за железные ящики были в помещении. Это была кухня, на которой хозяйничал псих в окровавленном фартуке…

Странное место

Автор: Искандер Атмурзаев

Стояла глубокая ночь. На улице не было ни души, в окнах домов отсутствовал свет. Лишь фонари освещали пустынные улочки Западного района Белгорска. Я патрулировал библиотечный квартал. Честно говоря, в патрулировании это место не нуждалось – уровень преступности низкий, клубы, бары и другие потенциально криминогенные заведения были сосредоточены в другом районе. Здесь – тишь да гладь. Но начальство сказало «надо», а слово начальства – это закон. Особенно если ты всего лишь младший жандарм.

Главный недостаток патрулирования Белгорска – это специфичная планировка улиц: даже местные теряются в этом сумбурном нагромождении улочек. Приспособиться к этому хаосу, пожалуй, невозможно. Вот ты случайно свернул не в ту сторону, и всё – придётся плутать часа два, чтобы вернуться обратно. Неудобно, но ничего не поделаешь.

Поглощённый мыслями, я не заметил, как свернул в какой-то непонятный проулок, которого раньше здесь не было. Хотел уже развернуться и отправиться назад, но впереди послышался подозрительный шум. Достав из кобуры пистолет и сняв его с предохранителя, я направился в сторону источника звука. Прошёл пять метров, десять, пятнадцать, но было пусто. Снова хотел развернуться, но опять послышалось какое-то шебуршание впереди. Увеличив мощность фонаря, я двинулся вперёд.

В обстановке сразу почувствовались изменения: стало ещё темнее и холоднее, да и сам проулок сузился. Такого не выдержали даже мои нервы: наплевав на жандармский долг, я развернулся и пошёл обратно – мне там не нравилось. Однако не успел я пройти и пяти шагов, как уткнулся в стену, которой только что не было. Я прекрасно знал, что на месте стены был проход, и это вызвало панику. Мой мозг лихорадочно пытался найти рациональное объяснение происходящему, но оно отсутствовало. Оставался один выход: идти вперёд.

Проулок оказался длинным, мне пришлось идти минут шесть, прежде чем я попал на какую-то площадь. Стоял густой туман, видимость нулевая. Но с уверенностью могу сказать: такого места в Белгорске не было. Это пугало. Чувство неконтролируемого беспредметного страха расползалось по телу, хотелось бежать без оглядки. Внезапно я понял, что сорвался с места и бегу, не разбирая дороги. Мимо меня мелькают исполинские дома, витрины магазинов, фонари. Только я не обращал на это внимания. Чувство страха так давило на мозг, что в голове сидела лишь одна мысль: «Спасайся!».

Я бежал минут двадцать. Возле какого-то здания, обессилев, упал и ударился головой о плитку. Поднявшись, огляделся. Я стоял возле какого-то угольно-чёрного здания, похожего на центральную библиотеку Белгорска, но это была не она. Напротив здания стоял какой-то крайне пугающий парк. Возможно, он выглядел таким страшным из-за тумана. От него буквально разило ужасом. От одного взгляда на эту тёмную кучу деревьев мне захотелось сжать пистолет в руке, но я обнаружил, что его нет. Как и фонаря.

Мною овладело ещё большее отчаяние. Если бы я не нашёл оружие и фонарь, то меня бы уволили за непрофессионализм. А работа – это единственное, чем я живу.

Первым делом возникла мысль пойти искать пропажу на ближайших улицах, но я не следил за дорогой, да и бесполезно что-то искать в тумане.

Из состояния ступора меня вывел леденящий душу вопль, донёсшийся из парка. Вскоре он повторился. На этот раз ближе и громче. Забыв о потерянном оружии и фонаре, я снова дал дёру. Я ощущал, что меня преследуют, но не оборачивался. Просто бежал. Через некоторое время послышалось уже знакомое шебуршание, а сразу за ним – новый вопль.

Мои барабанные перепонки чуть не лопнули, а мозг поразило страхом. Однако каким-то чудом я продолжал бежать. Поворот, ещё один. Я завернул в какую-то тесную улочку. Тварь меня преследовала, я это чувствовал. Очередной душераздирающий звук. Даже видеть не хочу то, что его издало. Я из последних сил ускорился. Пробежав пару десятков метров, почувствовал, что падаю. Кажется, снова ударился головой. Последнее, что запомнил, – приглушённый вопль…