На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов
Сборник

Илья Кукуй

Труды Центра русской культуры Амхерстского колледжа / Studies of the Amherst Center for Russian Culture
Константин Константинович Кузьминский (1940-2015), с присущей ему провокационностью часто подписывавшийся ККК, был одной из центральных фигур неофициальной литературной сцены Ленинграда. Еще до своей эмиграции в 1975 году он составил целый ряд антологий на основе своего богатейшего литературного и художественного архива советского андеграунда. После полугодичного пребывания в Вене и переезда в США в 1976 году Кузьминский преподавал в Техасском университете в Остине и основал вместе с Джоном Боултом Институт современной русской культуры у Голубой Лагуны, давший позднее название Антологии. После переезда в Нью-Йорк в 1981 году Кузьминский организовал свою галерею и одноименное издательство «Подвал», сменившие несколько адресов, последним из которых стал дом на границе штатов Пенсильвания и Нью-Йорк в поселке Лордвилль.

В 2014 году Кузьминский передал свой архив Центру русской культуры Амхерстского колледжа. Настоящее издание подготовлено на основе семинаров по изучению архива, проходивших в Амхерсте в 2017 и 2018 годах, и посвящено истории замысла Антологии, анализу ее состава, творчеству ее авторов и, в первую очередь, личности ее составителя Константина Кузьминского.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

На берегах Голубой Лагуны: Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

Составитель— Илья Кукуй

Посвящается ЭКП – невидимому соавтору Антологии У Голубой Лагуны, дизайнеру ее макета и спутнице ее составителя – Эмме Кузьминской (Подберезкиной)

Фото на передней обложке – Б. Смелов, на задней обложке – О. Корсунова

© Авторы, текст, фото, 2022

© Илья Кукуй, подготовка текстов, примечания, 2022

© Academic Studies Press, 2022

© Оформление и макет. ООО «Библиороссика», 2022

Editorial Board: Catherine Ciepiela Sergei Glebov Michael Kunichika Boris Wolfson

The Studies of the Amherst Center for Russian Culture, established in collaboration with Academic Studies Press, aspires to publish peer reviewed scholarly volumes of high quality that substantially draw upon the Centers holdings. The Center was founded in 1991 on the basis of a gift made to Amherst College by alumnus Thomas P. Whitney, class of 1937, a diplomat, journalist, translator, author and collector of Russian manuscripts, rare books, journals, newspapers and art for over thirty years. Whitney’s private collection is the core of Centers holdings, which continue to expand thanks to his generous endowment.

The Amherst Center for Russian Culture houses one of the most impressive private collections of rare Russian books and materials outside Russia. The collection represents the breadth and depth of Russian cultural achievement in modern times, primarily in the late nineteenth and twentieth centuries. It is particularly rich in materials concerning the cultural life of the Russian emigration, with hundreds of rare editions of Russian emigre poetry and journals from across the world; a number of Aleksey Remizov’s handmade albums and his papers; the archive of Novyi zhurnal; and the archives of major emigre figures such as Zinaida Gippius and Dmitry Merezhkovsky, and Zinaida and Dmitry Shakhovskoy. Later generations of emigre artists and scholars such as Yury Ivask, Roman Goul, and Vadim Kreid, also are well represented. The rare book collection features hand-made futurist books by Natalya Goncharova, Aleksey Kruchenykh, Ve-limir Khlebnikov and others. Soviet culture is represented by valuable arts periodicals; by the Alma Law archive, documenting the life of theater in the late Soviet era; and by collections of dissident and samizdat materials, such as the Grigorenko Family Papers. Konstantin Kuzminsky s complete literary archive, including the materials that went into the making of his landmark anthology, Golubaia laguna, allows for in-depth study of unofficial culture. This volume is dedicated to the legacy of Kuzminsky.

Scholars interested in exploring the full range of the collection are invited to visit the Center’s website: https://www.amherst.edu/academiclife/departments/russian/acre (https://www.amherst.edu/academiclife/departments/russian/acre)

Редакционная коллегия: Борис Вольфсон Сергей Глебов Майкл Куничика Кэтрин Чипела

Труды Центра русской культуры Амхерстского колледжа (США), выходящие в сотрудничестве с издательством «Academic Studies Press», в своих научно подготовленных и рецензируемых изданиях знакомят читателя с архивным собранием Центра. Центр русской культуры был открыт в 1991 году на основе дара, преподнесенного колледжу Томасом Уитни выпускником Амхерста 1937 года – дипломатом, журналистом, переводчиком, писателем, на протяжении тридцати лет собиравшим ценнейшую коллекцию рукописей, редких книг, журналов, газет и произведений изобразительного искусства России и СССР. Частное собрание Томаса Уитни составляет ядро фондов Центра, которые продолжают пополняться из средств щедрого пожертвования Уитни.

Благодаря этому Центр русской культуры хранит одну из наиболее впечатляющих частных коллекций редкой русской книги и русского искусства за пределами России. Собрание охватывает широкий диапазон достижений русской культуры нового времени, в первую очередь конца XIX и XX веков. Особенно широко представлены материалы культурной жизни русской эмиграции, включая сотни редких изданий русской поэзии и журналов со всего мира, рукописные и коллажные альбомы А. М. Ремизова и его творческие и биографические материалы, архив «Нового журнала», собрания ведущих фигур русской эмиграции (3. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковского, 3. А. и Д. А. Шаховских и многих других). Последующее поколение художников и ученых русской эмиграции представлено в том числе материалами Р. П. Гуля, Ю. П. Иваска, В. П. Крейда, а отдел редкой книги содержит экземпляры футуристических изданий Н. С. Гончаровой, А. Е. Крученых, В. В. Хлебникова и многих других. Советская культура охвачена представительным собранием художественной периодики, коллекцией Альмы Лоу, документирующей жизнь позднесоветского театра, а также документами самиздата и правозащитного движения, в том числе коллекцией П. Г. Григоренко и его семьи. Литературный архив К. К. Кузьминского, включающий в себя материалы его легендарной многотомной Антологии новейшей русской поэзии У Голубой Лагуны, открывает широкие перспективы для исследователей советской неофициальной культуры. Ему и посвящено настоящее издание.

Исследователей, желающих ознакомиться с собранием во всей его полноте, приглашаем посетить страницу Русского центра: https://www.amherst.edu/academiclife/departments/russian/acrc (https://www.amherst.edu/academiclife/departments/russian/acrc)

Кроме особо оговоренных в статьях случаев, ссылки на «Антологию новейшей русской поэзии У Голубой Лагуны»[1 - Авторское написание заглавия антологии не отличалось последовательностью. Русское заглавие было эквивалентом названия Института современной русской культуры у Голубой Лагуны, в котором Кузьминский руководил отделом литературной практики (см. интервью с директором Института Д. Боултом в наст, изд.); в английском варианте – «The Blue Lagoon Anthology of Modern Russian Poetry» – обозначение «У Голубой Лагуны» было собственно названием антологии. Написание заглавных букв как в названии Института, так и в названии антологии, как правило, ориентировалось на английскую норму заглавий (самостоятельные части речи начинаются с прописных букв, служебные – со строчных). В целях единообразия в случае полного указания заглавия антологии по всей книге используется указанное написание, в котором курсив подчеркивает название «У Голубой Лагуны» (на печатной машинке, на которой составлялась АГЛ, курсива не было).] (сост. К. К. Кузьминского и Г. Л. Ковалева) во всех материалах сборника даются в тексте как АГЛ с указанием тома и страниц по изданию Oriental Research Partners (Newtonville, Mass.):

АГЛ 1 – T. 1, 1980.

АГЛ 2А – Т. 2а, 1983.

АГЛ 2Б – Т. 2б6, 1986.

АГЛ ЗА – Т. 3а, 1986.

АГЛ ЗБ – Т. 3б, 1986.

АГЛ 4А – Т. 4а, 1983.

АГЛ 4Б – Т. 4б, 1983.

АГЛ 5А – Т. 5а, 1986.

АГЛ 5Б – Т. 5б, 1986.

Ссылки на материалы фонда К. К. Кузьминского в собрании Центра русской культуры Амхерстского колледжа указаны в тексте как ACRC № коробки: № папки, № страницы. Списки использованной литературы помещены после статей; ссылки на литературу в примечаниях к публикациям даются постранично. Подчеркивания и другие авторские выделения в цитатах, в отличие от курсива авторов сборника, обозначены полужирным курсивом.

Составитель благодарит Джона Боулта, Киру Долинину, Петра Казарновского, Анну Рождественскую, Наталью Скворцову, Евгения Сошкина, Надежду Спивак, Габриэля Суперфина, Джеральда Янечека за помощь в работе над сборником.

Антология Константина Кузьминского как «живое зеркало»

Илья Кукуй

«Антология новейшей русской поэзии У Голубой Лагуны» (далее в тексте как АГЛ), выходившая под редакцией Константина Константиновича Кузьминского в издательстве Oriental Research Partners (Newtonville, Mass.) в 1980–1986 годах, вне всякого сомнения, хорошо известна каждому специалисту, занимающемуся неподцензурной поэзией советского периода. Для многих читателей на Западе, в особенности до развития электронных технологий, она была первым источником знакомства с литературой самиздата, а в России, еще до того, как появилась в электронной версии, – одним из самых легендарных проектов тамиздата. По своему масштабу – пять томов в девяти книгах – АГЛ до сих пор является самым объемным изданием, посвященным не только советской неофициальной поэзии, но и всей русской поэзии в целом. «Крупнейшей русской антологией» называл ее Вадим Крейд и отмечал в 1985 году: «Теперь, после выхода в свет этих томов, вряд ли кто-нибудь может сказать, что он хорошо знает современную поэзию, если он не знаком с Антологией» [Крейденков 1985: 183]. В то же время характер этого проекта столь своеобразен, что выводит его за рамки обычной антологии и делает в равной степени как авторским литературным произведением, так и документом эпохи, воспроизводящим и воссоздающим механизмы породивших его культурных полей – сам- и тамиздата. Восстановлению контекста, в котором возникла АГЛ, – биографического исторического, социокультурного, поэтического – и посвящен настоящий сборник.

Жанр антологии, естественный для литературной рефлексии тамиздата, обобщавшего немногочисленные знания о происходящем за железным занавесом, самиздату был не свойствен. Это легко объяснимо: антология как инструмент литературной канонизации возникает в момент осмысления определенного периода или явления как целого и подразумевает работу с устоявшимся корпусом текстов и статусом их авторов. Рефлексия самиздата была направлена в большей степени на фиксацию литературного процесса, чем его итогов, поэтому ведущим жанром самиздатской публикации, объединяющей нескольких авторов, вполне логично становятся альманахи[2 - «Чудовищных размеров альманахом» называл Антологию и Крейд [Крей-денков 1985: 180].] и начиная с середины 1970-х годов литературная периодика. В этой связи особенно примечательным кажется тот факт, что почти все попытки создания литературных антологий – во всяком случае, в ленинградской «второй культуре» – связаны с именем Кузьминского.

Константин Константинович Кузьминский родился в Ленинграде 16 апреля 1940 года и окончил первую в СССР школу с углубленным изучением английского языка. Относительно свободное по советским меркам владение английским позволяло ему не только участвовать в работе знаменитого в Ленинграде переводческого семинара Т. Г. Гнедич и одно время быть ее литературным секретарем, но и поддерживать активную связь с западными исследователями и литераторами. Так, в 1972 году в нью-йоркском издательстве Doubleday выходит одна из первых антологий неофициальной советской поэзии «The Living Mirror», составленная Сюзанной Масси при активном участии Кузьминского, о чем речь пойдет далее.

Замысел антологии возник у Кузьминского, однако, значительно раньше. «С 1959 года я мечтал об антологиях, но невозможно было делать их в тех условиях», – признавался позднее Кузьминский в письме переводчику и филологу Е. Г. Эткинду из Вены от 25 декабря 1975 года[3 - См. публикацию венских писем Кузьминского в наст. изд.]. Действительно, свою деятельность как составителя и публикатора он начинает в 1962 году со второго выпуска поэтического альманаха «Призма» в самиздатском издательстве Бориса Тайгина «БэТа», однако уже в том же году меняет жанр и создает вместе с Тайгиным «Антологию советской патологии», долгое время считавшуюся утерянной, но не столь давно найденную В. И. Орловым в следственном деле Александра Гинзбурга. Несмотря на то что сам Кузьминский позднее утверждал, что антология «включала в себя по стишку и два – всех ведущих и “не-ведущих” московских поэтов» [Орлов 2016: 151], экземпляр Гинзбурга говорит скорее о субъективном подходе составителя к подбору авторов. Орлов указывает на то, что содержание антологии «во многом совпадает с составом поэтов, принимавших участие в единственном вечере, организованном ККК[4 - Здесь и далее ККК – Константин Константинович Кузьминский.] в молодежном кафе “Улыбка” в Ленинграде 23 декабря 1962 года» [Там же][5 - Следует отметить, что наблюдения о составе авторов носят предварительный характер, поскольку мы не знаем, первый или второй выпуск «Антологии советской патологии» попал в дело Гинзбурга и было ли их действительно два, как утверждал Кузьминский в статье 1995 года «Антология одного стихотворения, или “С паршивой овцы – хоть шерсти клок…”». URL: http:// kkk-pisma.kkk-bluelagoon.ru/antlst.htm (дата обращения: 23.11.2018).]. Тем самым Кузьминский следует здесь примеру И. С. Ежова и Е. И. Шамурина, включивших в свою антологию «Русская поэзия XX века» «ряд молодых поэтов, литературная физиономия которых окончательно еще не определилась, но уже несет в себе некоторые своеобразные черты» [Ежов, Шамурин 1925: 5]. Но если для Ежова и Шамурина такой принцип отбора знаменовал собой типичную для эпохи Пролеткульта надежду найти новых поэтов в среде молодых рабочих, то Кузьминский декларирует здесь подход, которому остается верен всю жизнь, – максимально широкий охват литературной сцены и внимание к малым именам[6 - Другое важное, если не важнейшее, отличие Антологии Кузьминского от труда Ежова и Шамурина заключается в том, что в антологию последних «были включены лишь те, которые выпустили отдельные сборники своих произведений» [Ежов, Шамурин 1925: 5] (разрядка авторская. – И. К.), подход же Кузьминского был, по понятным причинам, строго противоположным. Анализу принципов составления АГЛ посвящен материал Юлии Валиевой в наст, изд., там же на материале переписки с Кузьминским проанализирован принцип периодизации русской литературы, выбранный поэтом Олегом Охапкиным.]. «Всё это бульон, а если кто предпочитает клецки или там гренки и фрикадельки – его свободный выбор. Я выбираю бульон», – писал Кузьминский в письме поэту Геннадию Трифонову от 9 февраля 1987 года [Кузьминский 1998], и в значительной степени АГЛ воссоздает именно питательную среду неофициальной культуры, ее почву, из которой вышли – или так и не вышли – отдельные ее представители[7 - Роли почвы в «ленинградском тексте» неофициальной культуры, в частности у Виктора Кривулина, посвящен материал Кристиана Цендера в наст.].

В начале 1970-х годов Кузьминский предпринимает вторую, гораздо более масштабную попытку создания литературной антологии ленинградской поэзии. Толчком к ее созданию послужило знакомство с американской писательницей Сюзанной Масси (Suzanne Massie), приехавшей в Ленинград в 1967 году, и издание ею спустя пять лет антологии «The Living Mirror» в издательстве Doubleday. Кузьминский, работавший тогда англоязычным экскурсоводом в Павловском дворце, пригласил Масси на свой литературный вечер в Доме кино. Дальнейшее мы знаем по словам Кузьминского, которые примечательны независимо от точности передачи деталей: «Сюзанна, обалдев, сказала: “Что тебе – книгу издать?” – “Нет, – я говорю, – давай антологию. <…> Соснора, Горбовский, Бродский, Кушнер, ну и я, темная лошадка”. Пять лет ушло на это. Какие-то американские самодеятели-графоманы переводили. Перевод читать физически невозможно…» [Кузьминский 2003а]. Неудовлетворенный результатом, Кузьминский создает свой вариант – монументальную двухтомную антологию «Живое зеркало». Интересно, что в ней Кузьминский – при ярко выраженном авторском характере антологии – впервые делает то самое, что впоследствии совершит в АГЛ, а именно объявляет соавтором Масси – человека, вдохновившего его на труд, но непосредственно в нем не участвовавшего (как известно, изд. номинальным составителем АГЛ был также непосредственно не участвовавший в ее создании Григорий Ковалев).

Два тома «Живого зеркала», озаглавленные «Первый этап» и «Второй этап», включали в себя стихотворения 28 ленинградских поэтов: первые 14 представляли, по словам Кузьминского в предисловии, его «учителей или, скажем, старших собратьев по перьям», вторые 14 – «друзей, или учеников, или просто ровесников»[8 - Здесь и далее «Живое зеркало» цит. по экземпляру антологии в [ACRC 40: 1–4].]. Подборка каждого поэта предварялась кратким предисловием Кузьминского, в котором упор делался не на биографические данные, а на впечатление составителя от произведений и на его мнение о личности поэта. Тем самым воплощался девиз Кузьминского – первая фраза второго тома антологии «Живое зеркало»: «Литература – это не только тексты. Это еще и жизнь»[9 - Анализ Петром Казарновским одной из подборок «Живого зеркала», посвященной Леониду Аронзону, см. в наст. изд.].

Кроме «Живого зеркала», среди самиздатских изданий Кузьминского следует упомянуть антологию прозы «Лепрозорий-23», незавершенную антологию поэзии «Юг», реализованную позднее уже в составе АГЛ, а также активное участие поэта в составлении сборника «Лепта» – последней попытки ленинградской «второй культуры» 1970-х годов выйти в официальное литературное поле[10 - О «ленинградоцентричности» АГЛ см. материал Ивана Ахметьева в наст, изд., где предпринята попытка охватить очертания «московского текста» неофициальной культуры. Одному из «провинциальных» сюжетов АГЛ, альманаху «Майя», посвящен материал Владимира Орлова.]. Их сопоставление с АГЛ показывает резко возросшее значение авторского комментария и коллажной техники на всех уровнях книги, начиная от компоновки материала и кончая созданием макета, изготовлявшегося Кузьминским и его женой Эммой Подберезкиной вручную, «всё это превращается в ткань – поэмы ли, романа, антологии – принцип один. – коллаж»[11 - В компьютерной переписке Кузьминский, как правило, игнорировал прописные буквы. В воспроизведении цитат здесь и далее мы следуем источнику.], – писал позднее Кузьминский в письме Асе Майзель от 21–22 <?> августа 1998 года [Кузьминский 20036: 73].

Тот же коллажный принцип отличает и художественные произведения Кузьминского 1960-1970-х годов, поэму «Вавилонская башня» и роман «Hotel zum Тюркен» – книги, сочетавшие разные языки, слово и изображение, литературный и газетный текст. Своеобразным апогеем этого жанра станет последняя книга Кузьминского «Роман-газета» (2014), вся построенная как ретроспективный коллаж документальных, газетных и изобразительных материалов, подводящих итог его литературному труду. В АГЛ сама фактура книги должна была подчеркнуть документальный характер издания, воспроизводящего эстетику самиздата, а полемический, субъективный, неполиткорректный комментарий составителя – своеобразную телесность неофициальной культуры, в которой, с точки зрения Кузьминского, чистота творческих исканий органично сочеталась с грязью литературного и советского быта. Интенсивность художественного жеста Кузьминского может объясняться и тем фактом, что к началу работы над своим opus magnum он уже не чувствовал себя частью этого литературного тела – АГЛ стала своего рода гиперкомпенсацией отстранения Кузьминского от органичной для него традиции.

В начале 1970-х годов Кузьминский начал подготовку к эмиграции: основным двигателем стало его желание осуществить на Западе издание тех авторов, которые в СССР были обречены на существование за рамками официальной культуры. С этой целью Кузьминский собирает гигантский архив рукописей, манускриптов, фотокопий и аудиозаписей, который переправляет через голландское консульство в Израиль – обычный в то время транспортный путь, возможный постольку, поскольку СССР не поддерживал с Израилем каких бы то ни было дипломатических отношений. В силу разных причин архив на длительное время в Израиле застревает, и получить его Кузьминский смог лишь в конце 1970-х годов уже в США. Так, обе антологии «Живое зеркало» были получены им только осенью 1977 года.

Выехав из СССР в июле 1975 года в Вену, Кузьминский планировал переехать во Францию и начать там свою издательскую деятельность. Первым проектом должен был стать альманах, изданный впоследствии Михаилом Шемякиным под названием «Аполлон-77» и ставший первым представительным и необыкновенно пышно оформленным изданием, представляющим советскую неофициальную культуру на Западе. Кузьминскому также было предложено возглавить вместе с Шемякиным редколлегию эмигрантского литературного журнала «Возрождение». Материалы собрания Кузьминского позволяют реконструировать этот период его жизни и судьбу различных эдиционных проектов, отражающих не только специфику личности и стиля самого редактора, но и дух той эпохи[12 - См. материал венской переписки Кузьминского в наст. изд.].

Сложности в получении документов, отсутствие доступа к архиву, а также сразу обозначившиеся принципиальные мировоззренческие – в первую очередь эстетические и поведенческие – расхождения с разными кругами русской эмиграции и западного литературного и научного истеблишмента привели к тому, что Кузьминский после длительного пребывания в Вене (его он опишет в романе «Hotel zum Тюркен») принимает приглашение профессора Сиднея Монаса и переезжает в США, где после нескольких месяцев на ферме Толстовского фонда получает преподавательское место по русской и английской (!) литературе в Техасском университете (г. Остин) и вместе с искусствоведом Джоном Боултом организует некоммерческую организацию «Институт современной русской культуры у Голубой Лагуны» (откуда и название АГЛ), в которой возглавляет отдел литературной практики[13 - См. об этом статью Энсли Морс и интервью Леонида Межибовского с Джоном Боултом в наст. изд.].

Среди первых проектов Кузьминского была несостоявшаяся книга «20 поэтов Ленинграда в текстах и фотоматериалах», над которой он работал в конце 1976 года совместно с будущей звездой американской славистики Кэрол Эмерсон, учившейся у него в Остине. Переводы Эмерсон были опубликованы в студенческих журналах Ticket и Cherez. Надежды на выпуск ленинградских поэтов отдельными сборниками тоже пришлось оставить, о чем Кузьминский вспоминал позднее:

еще осенью-зимой 76-го, читая курс «современной ленинградской поэзии» 6-ти профессорам и 6-ти аспирантам же в Техасе (естественно, ПО-АГЛИЦКИ, переводя на ходу исполняемые стихи – подстрочником на ихнюю мову…), задавал вопрос своему шефу Сиднею монасу: а если хоть сборничками, серией поэтов этих – славики купят? не, не купят, – отвечал мудрый сенька монас (монастырский, из украинских «после-погромных» эмигрантов).

    [Там же: 33]