Самому себе не лгите. Том 1

Самому себе не лгите. Том 1
Сборник

Мария Александрова

Сборник прозы и стихов современных авторов посвящен 200-летию со дня рождения Фёдора Михайловича Достоевского, являя дань уважения непревзойденному таланту классика русской литературы.

Мир Достоевского имеет бесценное свойство: чем дальше продвигаешься в знакомстве с ним, тем большие дали открываются перед нашим разумом. И сегодня, спустя два века, произведения великого романиста, мыслителя и публициста по-прежнему влекут и волнуют читателей. Достоевский изображает душевные терзания, сомнения и тайные желания своих героев, по его мнению, у людей есть только два пути совершенствования: один ведет в бездну и бесчеловечность, другой – к вере и любви.

Современные писатели во многом развивают те же вечные темы, ведь порывы человеческой души, обретая в каждую эпоху новые черты и приметы, на самом деле остаются почти неизменными…

Самому себе не лгите

Том 1

Сборник, посвящённый юбилею Ф. М. Достоевского

Сборник прозы и стихов, подготовленный издательством «Четыре», посвящается великому писателю Фёдору Михайловичу Достоевскому: в этом году мы отмечаем 200 лет со дня его рождения.

Мир Достоевского имеет неоценимое свойство: чем дальше продвигаешься в знакомстве с ним, тем большие дали открываются перед нашим разумом. Как сказал когда-то философ и литератор Лев Шестов, книги Фёдора Михайловича «притягивают к себе всех тех, кому нужно выпытывать от жизни ее тайны». И сегодня, спустя два века, в этом отношении мало что изменилось – произведения великого романиста, мыслителя и публициста по-прежнему влекут и волнуют людей, которые продолжают открывать для себя новые грани его гения.

Достоевский сосредоточен на внутренних сторонах человека: он изображает душевные терзания, сомнения и тайные желания своих персонажей. По мнению писателя, у людей есть только два пути совершенствования: один ведет в бездну и бесчеловечность, другой – к вере и любви. Его герои зачастую – люди сомневающиеся, они мечутся от одной крайности к другой.

Всё это характерно и для нынешней жизни, а, следовательно, и для литературы. Современные писатели во многом развивают те же вечные темы, ведь порывы человеческой души, обретая в каждую эпоху новые черты и приметы, на самом деле остаются почти неизменными.

Будущий классик появился на свет 30 октября (11 ноября) 1821 года в Москве. Первые шаги в сочинительстве сделал уже в ранней юности, а опубликовав роман «Бедные люди» и повесть «Двойник», стал родоначальником жанра психологической прозы. Творчество Достоевского оказало заметное воздействие на мировую литературу. Его романы «Идиот», «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание», «Бесы», «Идиот», «Подросток», написанные в период 1860–1880 гг. прославились как великое пятикнижие.

«…Не любить Достоевского можно, ибо сам Достоевский всегда утверждал ценность только свободной любви, но не читать Достоевского можно, только если тебя совершенно не интересуют ни смысл собственного существования, ни судьба твоего народа, ни судьба человечества». Эти слова принадлежат литературоведу, критику, доктору филологических наук Карену Степаняну.

Актуальны ли произведения Достоевского сегодня? Влияют ли его книги на творчество современных авторов? Продолжены ли традиции писателя?

Право окончательного ответа мы предоставляем читателям этого сборника. Но с уверенностью можно сказать одно: дух великого классика продолжает витать в нашей вселенной, питая лучшие умы и встречаясь с музами…

Рамиз Аббаслы

Выпускник Бакинского государственного университета. Пишет на азербайджанском и русском языках.

Автор шести книг, многочисленных статей и переводов. Его первая книга, «Школа семи деревень», в 1994 году изданная в Баку, сразу же стала бестселлером, принеся автору известность в литературном мире. Рассказы и статьи, написанные на русском языке, публикуются в российских журналах.

Автор двух книг на русском языке: «Песня слепого» (М., 2019); «На необитаемом полуострове» (М., 2020). Российские литераторы высоко ценят творчество Р. Аббаслы: по их мнению, его рассказы современны, поистине величественны в своем внимании к деталям, глубине чувств и необычности сюжета, – это новая проза, свежий взгляд на мир.

Первый возвращенец

Война была в разгаре. И вдруг с фронта вернулся живой человек. Никогда такого не было: Гурбан был первым возвращенцем.

До него ни один человек, даже мертвый – ведь погибших хоронили там, где они погибали, – с войны не вернулся. А Гурбан – живой солдат, вернулся с фронта.

Люди (в основном пожилые мужчины и женщины) поспешили на встречу с Гурбаном. Оказывается, в одном из боев он был ранен и попал в госпиталь. Ранений у него было много. В госпитале все раны залечили, и Гурбан выздоровел. Но его правая нога была так изуродована, что, волоча ее за собой, Гурбан еле ходил. Можно было ее ампутировать, но не стали – все же своя нога лучше.

Солдата демобилизовали, и он вернулся домой. Пока ему нельзя было долго стоять или сидеть на стуле. Поэтому Гурбан беседовал с гостями в положении полулежа, облокотившись на подушки.

Время было тяжелое. Даже чай гостям подавали без сахара. Да и сам чай тоже был ненастоящий: его заварили из чабреца. Но многим цвет такого чая не нравится: «Как моча», – говорят, и не пьют его. Поэтому в заварной чайник положили куски тонкой айвовой ветки, и цвет чая стал коричневым.

Потом гости ушли, а Гурбан лежал и отдыхал. Его поразила необычная тишина родного края. От этой тишины приятно звенело в ушах. Раньше он на это внимания не обращал и считал, что так должно быть. А после фронта, где от грохота пушек и взрыва снарядов земля содрогалась, и чуть не лопались уши, абсолютное безмолвие, царившее на его красивой родине, казалось необычным, непривычным… даже неестественным. У него было такое впечатление, что это всего лишь мгновение – и сейчас, сию же минуту начнется пушечная канонада, и тишина нарушится.

Вдруг эта необычная тишина, так приятно поразившая Гурбана, действительно нарушилась. Проведать фронтовика пришла женщина, живущая на окраине деревни (семья Гурбана жила в центральной части). Она им не родня и не соседка, но всё равно пришла: хотела повидать Гурбана, поговорить с ним, посоветоваться.

В присутствии посторонней женщины мужчине не следует лежать. Гостье дали понять, что человек болен, он после госпиталя, очень слаб. Поэтому он может поговорить с ней только в положении полулежа.

– Да о чем вы говорите! – как-то нервозно сказала женщина и всем своим видом дала понять, что в данное время такие пустяки, связанные с приличием, ее не волнуют. – Он же мне в сыновья годится…

И вот Гурбан, облокотившись на подушку, уже беседует с очередной посетительницей. Ее сына забрали в армию, но долгое время от него нет известий. Гурбан – опытный фронтовик, как говорится, собаку на этом деле съел – он сразу понял, что парень или погиб, или в плен попал, или же пропал без вести. Если он погиб, должны были сообщить его семье. А что же тогда…

Гурбан думал о судьбе Сулеймана, мать которого сидела рядом и рассказывала о своем горе. Она даже не притронулась к стакану с чаем, который уже остыл. И вдруг она задала очень странный вопрос, который, можно сказать, сразу же ошеломил Гурбана и чуть было не вывел его из равновесия:

– Вот такое у меня горе, Гурбан. Я пришла спросить у тебя – может быть, ты там видел нашего Сосо, или кто-нибудь из твоих товарищей случайно его видел и о нем что-нибудь тебе сказал?

Сосо – ласкательное имя, парня дома так называли. Мать же так привыкла к этому, что уже и не могла называть сына Сулейманом.

То, что долгое время от Сулеймана вестей нет, – это, конечно, плохо. Но этот вопрос с его матерью обсуждать нельзя. Ситуация же была такой, что Гурбан должен был ответить на заданный вопрос. Вначале он растерялся и чуть было напрямую не сказал, что думает. Но вовремя опомнился и начал хитрить: уходил от прямых и однозначных ответов; пожимая плечами, выпячивал губы и свободной рукой делал какие-то неопределенные жесты, что означало «понятия не имею…», время от времени повторял одну и ту же фразу: «Понимаешь, это же война… Всякое бывает».

А мать Сулеймана порой поддавалась его уловкам, но постаралась не дать ему возможности совсем обвести ее вокруг пальца и уклониться от ответа. Ее вопрос – «Может быть, ты там видел нашего Сосо?» – стоял на повестке дня и требовал четкого, конкретного ответа.

Между тем Гурбан думал, ломал голову и хотел найти более-менее приемлемые слова.

«Глупая женщина… – думал фронтовик. – Она даже не знает, что такое война. Она считает, это что-то наподобие коллективного сенокоса, когда несколько десятков мужчин, заранее договорившись между собой, рано утром выходят из дома и до обеда косят траву на большом участке. По ее разговору, она представляет, что фронт – это два длинных (примерно от Хачынчая до Тертерчая) и параллельных окопа, в одном из которых сидят немцы, а в другом – советские солдаты, и с утра до вечера стреляют друг в друга… К тому же все наши бойцы очень хорошо знают друг друга, всегда в курсе всех событий, в том числе и о новых пополнениях. И если Сосо ушел на фронт, Гурбан непременно должен был об этом знать, и они там даже встретились бы…» – Гурбан с иронией усмехнулся: какая она глупая!

Но вместе с тем эта глупая женщина своим глупым вопросом сумела затронуть его гордость: своего сопливого Сосо она ставит в один ряд с Гурбаном – это унижало и весьма задело его самолюбие.

К моменту отправки в армию Гурбан уже был первым силачом деревни. Заслужить такое звание не так-то просто, потому что сильных сельских парней много, и конкуренция большая. Правда, Гурбан по характеру спокойный человек, он даже не очень-то стремился стать первым. Но в один прекрасный момент он понял: оказывается, в этой деревне он уже первый силач, то есть самый сильный мужчина. Это был факт, и это было приятно: его уважали, с ним считались.

Интересно, мать Сулеймана знает об этом? Судя по разговору, не знает, даже не слышала об этом.

Гурбан стал первым силачом, потому что принадлежал к роду черномазых. Все мужчины этого рода от рождения черны и очень сильны, и у всех известных представителей перед именем добавляется слово «Гара», что означает «черный». Гурбан тоже, как известный человек, звался Гара-Гурбан. Но после возвращения с фронта прозвище «Гара» сразу же уступило место двум другим – «Топал» и «Тайтах», и оба они означают одно и тоже: «Хромой» – после ранения он сильно волочил правую ногу.

Да, черномазые были сильны, но, как ни странно, только Гурбану удалось завоевать почетный титул первого силача. И всё это из-за конкуренции. Представители других родов тоже стремились стать первыми, и в решающий момент кто-то из них сумел вытеснить всех остальных, в том числе и представителя черномазых. Гурбан же от рождения был таким сильным, что даже без особых усилий и прилежания стал первым богатырем довоенных лет. Тем самым он прославил свое имя и поднял престиж своего рода. Это была большая заслуга перед своими родичами, особенно мужчинами, и они стали пуще прежнего уважать и ценить его, даже чуть не поклонялись ему. Особенно мальчики, дальние и близкие родственники Гурбана, очень гордились своим прославленным дядей…

А теперь глупая и неграмотная женщина (Гурбан окончил четыре класса и по сравнению с матерью Сулеймана, которая вообще в школу не ходила, считал себя образованным человеком), ставя его в один ряд со своим сопливым босяком, оскорбила его.

– Это очень большая война. Это мировая война, – сказал Гурбан. – Ты знаешь, что такое мировая война?

– Да какая разница: мировая – не мировая… один черт, война, – ответила мать Сулеймана. – Ты тоже странные вопросы задаешь.

– Не-е-ет, не один черт. Мировая война – совсем другая война. Сейчас везде война, и все люди воюют друг с другом. Потому что так надо, это же мировая война. Представь себе, что вся Украина и Россия – полным-полно солдат, танков, самолетов. Там очень много и немецких солдат. У них тоже много танков и самолетов. Все эти люди заняты тем, что убивают друг друга. Потому что это мировая война. А ты говоришь: один черт.

– Какой кошмар!

– Конечно, кошмар. Поэтому в такой суматохе встретить или искать фронтовиков-односельчан невозможно. Потому что это мировая война, это кошмар. Я был в самом пекле этого кошмара, но там твоего Сосо я не видел, никто из моих товарищей мне о нем ничего не сказал. Ты вообще-то уверена, что Сосо действительно на фронте? Он же мальчишка, зачем бы его сразу отправили на фронт?

– Гурбан, ты был на фронте… и даже стал городской, что ли, – мать Сулеймана обратила внимание на то, что Гурбан говорит теперь по-другому, вставляет в азербайджанские предложения непонятные ей слова «вообще», «оказывается», «уже», «как раз», «окоп» и т. п. Даже всем понятные, казалось бы, слова «немис» и «фиронт» он произносит по-другому: «немец» и «фронт». И всё это, по мнению женщины, говорило о том, что Гурбан уже сделался другим, городским человеком. Даже цвет его лица стал иным: уже не грязно-черным, как прежде, а приятно-смуглым.