Самому себе не лгите. Том 1

Оставив недовольного Барклая готовить лаги и прощаться с карабинами, ребята понеслись по намеченному маршруту. Бегать им долго не пришлось. Хоть в магазине, как и предвидел Гоша, ни черта не было, запыхавшаяся Кирка накинулась на перепуганную продавщицу, пытаясь вдолбить ей, чего и сколько им нужно.

– Вы, наверное, пройдите к заведующей, – взмолилась бедная женщина.

Заведующая слушала посетителей с широко раскрытыми от удивления глазами. В несколько обалделой задумчивости она извинилась и надолго покинула кабинет.

– Ну что за черт! – бил копытом Гоша. – Времени и так нет! А тут еще эта коза водоплавающая!

Она объявилась минут через десять, уставившись на ребят более осмысленным, но не менее удивленным взглядом.

– Сейчас пройдите во двор, там машина, Саша отвезет вас на оптовую базу. Там уже отмеряют по двадцать метров плотного тика – белый, красный и есть голубой. Он тяжелый, скажете, отвезет куда нужно.

– А платить здесь или на базе? – испугалась Кирка собственного счастья, а главное, что у неё на него не хватит.

– Как-нибудь рассчитаетесь… а пока спасибо вам, ребята!

– Да вам спасибо… – удивленно протянул Гоша, отругав себя за негативные слова о такой женщине.

Многотысячный митинг был уже в разгаре, когда у подножия питерских крыш, в район реки Мойки, выдвинулась новосформированная группа.

Несмотря на удачу с материалом и ударный труд Барклая, пустившего на лаги каркас старой байдарки, только сборка крепежа и подготовка сегментов заняли более часа. Арку главного штаба должно было накрыть полотнище восьмидесяти метров квадратных, общим весом под шестьдесят килограммов.

Глядя на заготовленный Барклаем чехол от байдарки, Гоша издевался:

– Барклай, ты, как баклан, один эту «люльку» потянешь? И через колючку? Давай, вес дели по-умному!

Флаг упаковали по сегментам. И вот цепь в горном порядке поднималась на штурм арки главного штаба: ведущей шла Кирка, с белым сегментом триколора, за ней Гоша – стропы и синий, замыкал проводник Барклай, с крепежом и красным.

Пройдя по крышам квартал и преодолев ограждения комплекса генерального штаба, с «легкой проходимостью» которых Барклай явно погорячился, они вышли над дворцовой площадью. Митинг уже закончился. Большая трибуна опустела, от нее еще тянулась цепь народа и корреспондентов, редеющая толпа таяла, утекая в направлении Невского проспекта.

Кирка кусала губу от досады: опоздали! И хоть до подъема на арку осталось рукой подать – только крыша здания Ленинградского военного округа, боевое настроение группы резко упало.

– Разворачиваемся здесь! – скомандовал Барклай, сбрасывая снаряжение. – Кирка, ставь карабины! Гоша, крепи концы!

Через несколько минут пятиметровая трехцветная «кишка», растянутая по водосливу, крякнув и хлопнув, полетела вниз.

Торжественно сползающее по стене штаба Ленинградского военного округа трехцветное полотнище снизу отозвалось эффектом взрыва вакуумной бомбы. Редеющая толпа хлынула к Ростральной колонне, опрокинув вытекающий на Невский проспект людской поток. Все камеры разом развернулись, ослепив россыпью вспышек.

– Уходим! – скомандовал Барклай, машинально толкнув вперед Кирку.

Гоша будто остолбенел, оглушенный гигантским потоком энергии, с гулом и свистом ударившим снизу. Казалось, если расставить руки, эта волна подхватит и понесет над городом!

В чувство его привели загремевшие карабины. Кто-то из окон пытался сорвать флаг. Гоша очнулся, вспомнив, что он еще не дома!

Покинуть крышу главного штаба прежним путем уже не удалось. У колючки его повязали крепкие ребята в форме.

К своему пребыванию внутри штаба Ленинградского военного округа у Гоши претензий не было. Если не считать, что пришлось провести четыре часа на неудобном стуле, пока не явился человек в черной морской форме.

– Капитан первого ранга Сергеев, офицер государственной безопасности, – представился незнакомец.

Гоша приготовился к чему угодно, а от пережитого состояния эйфории ему было вообще всё пофиг, но этот офицер ему как-то сразу понравился.

Единственной своей задачей Гоша считал не проболтаться и не сдать кого-нибудь. Он и представить не мог, насколько трудно будет отвечать на самые простые вопросы.

– Как вы прошли по крышам? Можете нарисовать? Почему именно по этому крылу? Вы знали маршрут? Как нашли проход через чердак? У вас есть друзья, знакомые в этом районе? Как вы подготовили флаг? В чем несли? Откуда? Когда купили ткань? Где? Там всегда есть ткань в таком ассортименте?

Гоша постоянно сбивался и путался, с ужасом понимая, что в своем единоличном участии он не убедит и младенца! Но Сергеев не давил, лишь улыбался и переходил непринужденно, даже дружески, к следующим вопросам:

– В который раз были на Кавказе? А в других горах? Тренируетесь в городе? Есть места стоянок или базы? А в горах?

Про это было рассказывать куда проще…

Из здания главного штаба его отправили в другое, не столь отдаленное место, где в чистой светлой комнате с санузлом и умывальником он просидел еще черт знает сколько, потому что вслед за изъятыми альпийским ножом для строп, крюками и плоскогубцами здесь его оставили даже без часов и шнурков.

Тем временем кадры наползающих на дворцовую площадь полотнищ обогнули весь мир. Флаг провисел всего несколько минут, но этого штабу Ленинградского военного округа хватило, чтобы догнать по популярности Пентагон. Как не без ехидства заметил один из иностранных обозревателей: «Стал первым официальным зданием России, где российский триколор можно увидеть не только из окон, но и на крыше!»

С победой демократии освободили и Гошу. Из последнего места отсидки – в районном отделении милиции – его забрала тетка. Его только предупредили о необходимости не покидать место жительства «вследствие возможных вызовов для дачи показаний».

Гоша был счастлив. Лишь тетка всю дорогу ворчала:

– Вот опять! Никто в милиции не сидит, только ему одному надо!

Вскоре вся группа была снова в сборе.

– И что там было? – колотило от любопытства Кирку.

– Ничего! В штабе с гэбешником пообщался, и всё, – честно признался Гоша. – Только возили с места на место.

– Ну а говорили чего?

– Говорили, дело откроют, за незаконное проникновение на особо охраняемый объект в террористических целях, за экстремизм, вооруженное нападение… у меня твой нож изъяли и крюки.

– Да хрен с ними, крюками! – взорвался Барклай. – Ты чего на крыше торчал?! Сказано – уходим, значит уходим!

– А вы чего сбежали?! – огрызнулся Гоша. – Наш флаг так на площади бабахнул! Мы же его реально на весь мир подняли! Подумаешь, отсидели бы за демократию пару дней…

– Во-первых, не подняли, а спустили! – сплюнул Барклай, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие и презрение. – Во-вторых, славы захотелось? На сцену иди! Что на крыше-то, как придурку, руками махать?! Да чтобы я еще раз с таким идиотом куда-нибудь пошел… Про нас спрашивали?..

– Не сказал я про вас ничего, был на крыше один – и всё! И потом, какая теперь разница? Разуй глаза – наши победили! Наш флаг везде развешивают, ГКЧП скинули, Горбачёва вернули, демократы у власти! А между прочим, они нам кое-чем обязаны! Да может, нас еще наградят!

– Ага, тебя наградят, – ухмыльнулся Барклай, – орденом с крышку люка! А если узнаю, что ты меня или Кирку сдал, я тебе лично морду набью!

Сомневаться в этом у Гоши не было никаких оснований.

Несмотря на обиду, Гоша тяжело переживал этот разрыв. Он долго обдумывал, как доказать Барклаю, что тот неправ. И очень обрадовался, когда бойкий женский голос в телефонной трубке из Ленсовета сообщил, что его приглашают быть представленным принцу Эдинбургскому! Который с потомками рода Романовых неофициально посещает Петербург. Голос говорил, что члены императорской фамилии, к которым относится и сам принц Эдинбургский, впечатлены его смелой акцией, пожелали встретиться без посторонних и официальных лиц, и через три часа он должен быть на Петровской набережной.

– А можно, я не один приду? Я же не один флаг поднимал!

В трубке пообещали согласовать этот вопрос на месте.