За стеной сна

– Мало ли мест с площадями и соборами, похожих одно на другое. Почему ты так уверена, что это именно то место? – спросил я недоверчиво, в то время как миссис Виндфилд с мольбой в глазах смотрела на меня, пытаясь понять, о чём идёт речь.

– Это именно то самое место. Город называется Кадис. Это на побережье, посмотри на карте, если хочешь. Очень старый город, порт. Я не ошиблась, Майкл. Я была в этом соборе и разговаривала с его служителем. Представилась журналисткой и пробеседовала с ним почти три часа. Старичку уже под восемьдесят, но память у него потрясающая! Он прекрасно знает историю своего города, особенно того периода, когда там свирепствовала инквизиция в шестнадцатом веке.

Я услышал в трубке, как зашелестели страницы. Не иначе как Никола открыла свою тетрадь, в которую записала свою беседу со служителем церкви.

Но она уже продолжала:

– Знаешь, что он мне поведал? Этот случай действительно был. Он описан в книге, которая находится в хранилище собора. Написана книга на очень старом, мало теперь понятном испанском языке, но тем не менее история эта ему известна. Она о семье морехода, который был сожжён на костре как еретик, его жена была зверски убита во время этой экзекуции, а сын изувечен ударом горящего полена по голове. Представляешь?! Я даже имя мальчика запомнила. Красивое такое: Алессандро…

После этого разговора я уже не мог оставаться в стороне. Связав все факты воедино, я пришёл к выводу, что всё, что происходит с Юлианом, не бред и не вымысел – тут дело намного серьёзнее.

* * *

Девятого сентября 1591 года в портовом испанском городке Кадис на его центральной площади был возведён костёр. Страшное зрелище. Народ собирался на площадь и в оцепенении ожидал страшной казни над Мауро Коррадо, еретиком и вольнодумцем. Это он, морской дьявол с каравеллы «Эспаньола», завёз в их город эту религиозную ересь: человек, видите ли, не умирает бесследно, он лишь уходит на время с этой грешной земли, а потом рождается вновь и вновь, пока не исполнит свою миссию до конца.

«Что за бред?!» – возмущались некоторые в таверне, где он проповедовал чуждую им религию, привезённую из далёкой, мало кому известной Индии. Особенно были возмущены хозяева таверны: не нужно осквернять их стены подобной ересью! И они не стали молчать, донесли на Коррадо кому следует.

Семья Коррадо состояла из трёх человек: Мауро, моряк на торговом судне, его трудолюбивая жена Лаура, которая лечила всех больных в их круге своими снадобьями, выращивая ингредиенты в собственном саду, и их сын Алессандро, вежливый и послушный мальчик, мечтающий стать моряком, как его отец.

Но церковь была беспощадна к еретикам. После доноса Мауро был схвачен, осуждён и приговорён к смертной казни сожжением на костре на глазах у жителей Кадиса.

Два дня до казни жена Лаура не вставала с постели. Она ничего не ела, только пила воду и беспрестанно плакала. Страшная депрессия снедала молодую женщину, которая ничего уже не ждала от жизни. Она знала суровые законы инквизиции и на пощаду не надеялась.

В последний вечер перед казнью она поднялась. Её невозможно было узнать. Растрёпанные волосы, мутный взгляд, ввалившиеся щёки. Она попросила Алессандро оставаться дома, а сама, собрав что-то в небольшой узелок, ушла. Её не было до глубокой ночи. Алессандро уже чуть не плакал, когда Лаура вернулась домой. В неярком свете свечи мальчик с ужасом увидел, что мать поседела. На фоне седины лицо её выглядело почерневшим и состарившимся лет на двадцать.

– Мама, мы потеряли отца. Это страшный удар для нас, но прошу тебя, давай держаться вместе до конца. Не бросай меня, я боюсь!

Но Лаура отстранилась от сынишки и сказала холодно:

– Я дала этому негодяю епископу денег, много денег, все наши сбережения. И бутылочку с ядом для Мауро. Я просила, чтобы он передал яд палачу, а тот вручил его Мауро перед казнью. Но только денег ему было недостаточно. Он осквернил меня, грязное ничтожество, только после этого забрал яд, пообещав выполнить мою просьбу. Но теперь я жалею, что не оставила ни капли яда для себя.

– Мама! – вскричал Алессандро. – Ты не можешь так говорить! А как же я, ты подумала обо мне?! Меня они тоже убьют, если я останусь один! – при этих словах он горько заплакал.

Мать обняла сына и сказала:

– Нам предстоит страшное испытание, сынок. Готов ли к нему? Не каждому удаётся выдержать это зрелище – сожжение заживо. Ты ведь ещё мал, совсем юн. Запомни, что бы ни случилось, не теряй присутствия духа. Ты должен вынести это испытание. Помни, что отец умрёт прежде, чем языки пламени коснутся его. А потом мы уедем с тобой в Италию. Там мои родители, у них большой виноградник. Мы с тобой поселимся в их доме, будем помогать им возделывать виноград. Мы заберём с собой кучку пепла и сделаем отцу могилу там, в Италии, откуда мы все родом. Мы будем вечно хранить память о нём.

– Почему судьба так жестоко обошлась с нами, мама? Ведь ни отец, ни мы не сделали никому ничего дурного? – всё ещё обливаясь горькими слезами, спросил Алессандро.

– Не гневи Бога, сынок. Это не судьба, это люди, жестокие и завистливые. Они идут нам наперекор, потому что мы чужеземцы. Но мы всегда были очень счастливы, независимы и благополучны. Таких не любят, а мы были выше этого, чтобы замечать. Вот и нажили себе недоброжелателей и врагов.

Так они проговорили до утра, не сомкнув глаз. За эту ночь Алессандро повзрослел. Бедный совсем ещё юный мальчик, он впервые в жизни встретился с вероломством, горем и страхом за свою жизнь и жизнь своих близких.

Наутро Лаура прибрала свои седые волосы, затянув их в пучок на затылке. Она надела тёмно-синее платье с глухим закрытым воротом и тяжёлой складчатой юбкой, на голову и плечи набросила чёрную шаль из плетёных кружев. Алессандро не узнавал мать. В этом одеянии, с седыми волосами она походила на какую-то женщину, которую он встречал раньше, но не помнил, где.

У Лауры больше не было слёз. Она взяла сына за руку, и они отправились на площадь. Там, перед церковью, уже с раннего утра возвели костёр. За день до суда мать и сын получили письменное распоряжение явиться на экзекуцию, находиться в первых рядах и взирать на казнь – в назидание.

Несмотря на ранний час, народу на площади было довольно много. Все тихо переговаривались и со страхом поглядывали на Лауру и Алессандро, которые безмолвно прошли сквозь толпу и встали впереди. Пожалуй, только знание о бутылочке с ядом и поддерживало их силы.

Вдруг воцарилась тишина, когда из церкви вышел епископ. В длинной тёмно-коричневой сутане, подпоясанной кручёным верёвочным поясом, он выглядел страшно. В глазах блеск и ярость. Волосы острижены вкруговую и густо смазаны жиром. Щёки толстые и обвисшие. В руках массивный крест, который как бы подчёркивает его избранность Всевышним.

Всем своим видом он внушал Алессандро ужас. В глубине детской души таилась маленькая, хрупкая надежда, что произойдёт чудо и в самый последний момент отца кто-нибудь спасёт. Какие-то добрые силы вмешаются и отведут от Мауро страшную, мучительную смерть.

«Только бы он не выпил яд раньше, чем это чудо произойдёт! Господи, помоги ему, пощади, спаси», – молился про себя Алессандро.

Но когда этот страшный человек в коричневом одеянии воззрился на него, мальчик вдруг понял, что чуда и спасения ждать неоткуда. Такой человек непременно погубит его отца, убьёт, сожжёт заживо.

«Ну нет, я не дам тебе, сатанинское отродье, вершить такое бесчинство, – в ярости думал Алессандро. – Я брошусь на него со всей злостью и ненавистью, и все последуют моему примеру. Не может быть, чтобы люди хотели этой жестокой смерти! Мы спасём отца, непременно спасём!» – лихорадочно продолжал думать этот мальчик, которому не было и четырнадцати лет.

Он боялся этой чудовищной казни, как будто она должна была вершиться над ним самим. Он боялся за маму, которая еле держалась на ногах и, закрыв глаза, читала вполголоса молитвы.

Затем всё произошло неимоверно быстро. Страшный вершитель приговора вознёс руки кверху, зажав в одной из них массивный крест, и закричал во всё горло:

– Именем короля, святой церкви и Всевышнего, ведите на мученическую смерть еретика Мауро Коррадо! Его время настало, время собирать плоды той ереси, которую он пытался посеять среди нас. Пусть же насладится ими сам и отправится туда, откуда он принёс это зловредное семя! Его дорога в ад, и я, вершитель правосудия Господня, взываю к силам справедливости! Ведите еретика на костёр!

Когда занялось пламя, Алессандро оцепенел от ужаса. Он не думал ни о чём. Он как бы перестал существовать на ка-

кое-то время. Скорее всего, это был шок. Он никогда ещё не встречался со смертью так близко, да ещё с такой чудовищной и жестокой.

Отец был безмолвен. Он не кричал, не стонал, только жутко и неправдоподобно извивалось его тело, привязанное к массивному столбу.

«Выпил ли он яд? – мелькнуло в голове у Алессандро. – А что, если нет?!» – эта мысль внезапно обожгла его изнутри.

Он резко вырвал свою руку из материнской, дико и страшно закричал и бросился на человека в сутане, на этого ненавистного епископа, который всё ещё продолжал причитать и вершить свою чудовищную расправу. Алессандро в два прыжка настиг его, подпрыгнул и вцепился в его сальные отвратительные волосы.

Крест выпал из рук убийцы и больно ударил Алессандро по плечу. Он вскрикнул и попытался вцепиться ногтями в толстое мясистое лицо епископа. Но тот оказался сильнее. Он одним рывком сбросил мальчика. Алессандро оступился и упал, сильно подвернув под себя ногу. Толпа взревела, а на помощь уже бежала перепуганная Лаура.

Но епископ решил довести дело до конца. Он выхватил с края костра огромную тлеющую головешку и со всей силой ударил ею лежащего на земле Алессандро. Тот успел увернуться, но всё же удар пришёлся ему по голове. Негодяй припечатал головешку и ещё несколько секунд придержал её.

Мальчик почти потерял сознание от ужасной боли и страха смерти. Но тут подоспела мать. Она бросилась на колени, взяла голову сына в свои руки и, поглаживая его по груди, нежно говорила: «Алессандро, Алессандро…»

Страх смерти стал отступать, мальчик немного пришёл в себя.

– Сыночек мой, Алессандро, я здесь, с тобой. Ты можешь встать? – со слезами спрашивала мама.

Алессандро попытался приподняться, но не смог. Сильно болела нога, страшно пекло голову, он почти ничего не видел.

– Ведьма, проклятая ведьма! – шептал епископ, ходя вокруг них.

– Ты, гнусный негодяй! – вдруг закричала Лаура в сторону епископа. – Ты осмелился поднять руку на ребёнка, убив его отца у него на глазах! Да будь ты проклят и низвергнут в ад! И если я ведьма, то вот тебе моё ведьмино проклятье: скончайся в адских муках, и пусть все проклятья ада…

Но Лаура не договорила. Епископ со всей силы пнул её ногой.

– Смотрите все! Это ведьма, ведьма чужеземная! Она травит своим зельем вас и ваших детей. Кто хоть раз прибегнул к её услугам, не будет жить долго! – брызгая слюной и размахивая руками, неистово вопил епископ. – Долой это ведьмино отродье! В огонь её, на костёр!

Толпа взревела и бросилась врассыпную. Многие покинули площадь, дабы не видеть ещё одной расправы. Но кучка озверевших и потерявших рассудок людей набросилась на Лауру и начала её жестоко избивать.

– Не смейте! Остановитесь, что вы делаете?! – истошно кричал Алессандро. Но он не мог помочь бедной маме. На него никто не обращал внимания. Подхлёстываемая неистовыми воплями епископа, озверевшая толпа вершила самосуд.