За стеной сна

Я был удивлён, растерян и не мог связать двух слов. Честно говоря, я был просто не готов к разговору подобного рода. Ведь я вспомнил о снах Юлиана совершенно случайно, я никогда не придавал им серьёзного значения. И только лишь сейчас до меня дошло, насколько глубоко всё это задело моего друга. Пришлось смириться и проникнуться всей сутью этой проблемы.

В этот вечер я узнал много интересного. Оказывается, Юлиан, не найдя должной поддержки с моей стороны, уехал к Роберте. Он рассказал своей близкой подруге обо всём, что так тревожило его последнее время, и она, в отличие от меня, крайне заинтересовалась происходящим. Они решили отправиться в Испанию и попытаться отыскать то место, которое преследовало Юлиана в его снах.

Молодые люди провели в Испании пять дней, посещая различные места, где в XIV–XVI веках проводились публичные инквизиторские пытки и сожжения на кострах. Они упорно обходили библиотеки и музеи, пока однажды не натолкнулись на старинную гравюру с изображением инквизиторской казни сожжением. Юлиана как током поразило сходство найденной картины с той, что он видел во сне.

– Представляешь, Майкл, та же площадь, та же церковь с одной готической башней, пылающий костёр перед церковью. Но что самое ужасное – это он, человек в сутане. То же страшное лицо, руки подняты вверх с зажатым в одной из них огромным крестом! – Юлиан перевёл дыхание, было видно, как он волновался. – Это он, я узнал его. Это тот самый варвар, который стукнул меня горящей головешкой…

– Почему ты в этом так уверен, Юлиан, что это именно он? – спросил я недоверчиво, на что мой друг ответил:

– Я узнал его по одежде, по причёске, по искажённому злостью лицу! Такое не забывается, Майкл. Это был он, вне всякого сомнения!

Всё это до сих пор не укладывалось у меня в голове, в первую очередь потому, что было так не похоже на Юлиана. Он всегда казался мне здравомыслящим человеком, он никогда не был суеверным, не верил в привидения, духов и тому подобное. И вдруг такая метаморфоза. Почему эти сны так глубоко задели его за живое?!

Роберта предположила, что когда-то в детстве Юлиан, возможно, читал книгу обо всём этом, может быть, и эта или подобная гравюра была помещена в книге в качестве иллюстрации. Скорее всего, эта история так поразила его детское воображение, что описанные события надолго осели у него в подсознании. И вот сейчас вдруг дают о себе знать, проявляясь в кошмарных снах. Почему и решено было обратиться к Николе, чтобы она помогла Юлиану разобраться, что к чему. Да и ей, возможно, пригодится такой опыт для её научной работы.

Такое объяснение в принципе можно было бы принять, если бы не два обстоятельства. Во-первых, Юлиан утверждал, что никогда не читал в детстве книг об испанской инквизиции. И во-вторых, и это самое главное – родимое пятно. Я упорно не желал проводить здесь никакой параллели, считая это случайным совпадением. Сны сами по себе, родимое пятно само по себе. Но Юлиан и слышать об этом не хотел.

– Майкл, это трудно объяснить. Просто когда я вижу сон, то я знаю, что это сон и не более того. Здесь же нечто другое. Ну вот у тебя бывает же так: то ты видишь бредовые сны, а то видишь во сне то, что с тобой уже происходило когда-то. Вот это именно то чувство! – очень упорно пытался доказать мне Юлиан.

Было заметно, как его пальцы судорожно сжимали хрупкую кофейную чашку.

– Нет, это не просто сон, а нечто большее. Это как воспоминание, – эти слова Юлиана прозвучали, будто мысли вслух.

Остаток вечера мы провели за приятным ужином с парой бутылок отличного французского вина. Юлиан и Никола продолжали обсуждать некоторые детали происшедшего. Я же, оставаясь скептически ко всему настроенным, больше слушал, чем принимал участие в разговоре. Я мысленно отвергал всякие мистические домыслы, но в глубине души мне было интересно, к какому выводу придёт в итоге Никола, проведя свой научный анализ неадекватной реакции Юлиана на его кошмарные сны.

* * *

Прошло примерно две недели после этой встречи. Я немного успокоился. Юлиан выглядел вполне нормально. Кошмары его больше не мучили, и я решил, что всё обошлось.

В один из чудесных сентябрьских дней, которые не редкость на юге Англии, мы с Юлианом решили отправиться на мотошоу. Это довольно популярное зрелище ежегодно проводится в замечательном южном местечке Бьюли – традиционной английской деревушке, где на улице вы можете встретить свободно гуляющего пони или ослика, местное озеро с лебедями отражает красивое голубое небо и старинный замок Монтегю, который грациозно возвышается невдалеке. Всё здесь сохранило свой стиль: традиционные английские пабы, маленькие уютные магазинчики и узкие, вымощенные камнем горбатые улочки.

Мы всегда любили здесь бывать. Это целый ритуал. Приезжаем пораньше, чтобы позавтракать на славу. Здесь можно отведать замечательный традиционный английский завтрак, грибы для которого только что были собраны в местном лесу. Чудесный вековой лес растёт в непосредственной близости, и поэтому воздух тут всегда чист и на удивление прозрачен. Нью-Форест, то есть Новый Лес, – так называется то место, в котором располагается Бьюли, а название «Новый» этот лес имеет уже несколько веков.

Бьюли славится далеко за пределами Нью-Фореста благодаря своему музею с уникальной коллекцией автомобилей, некоторые из которых представляют собой антикварную ценность. Здесь можно увидеть машины, выпускавшиеся ещё на рубеже веков как в Европе, так и в Америке. Музей привлекает людей со всей Англии и туристов из-за рубежа. Мы стараемся посещать его ежегодно и уж конечно не пропускаем регулярно проводимые здесь мотошоу.

В это утро мы с Юлианом с трудом припарковались на стоянке и стали пробивать себе доступ к самым интересным зрелищам, дабы полюбоваться и пофотографировать.

Народу вокруг было довольно много. Но моё внимание привлекла пара с двумя детьми. Скорее всего потому, что их мальчик, лет трёх, вдруг отошёл в сторону и побежал по дорожке, не реагируя на зов родителей. Отец остался с младшим ребёнком, а мать попыталась догнать беглеца, но тот споткнулся и упал. Женщина подхватила его на руки, но он уже захлюпал носом, чуть не плача. Мать нежно гладила его и ласково приговаривала что-то, как я понял, на итальянском языке. Да и одета молодая женщина была довольно экстравагантно: брючный костюм ярких тонов и широкополая шляпа, окаймлённая красивой яркой лентой. Из всего сказанного ею понятно было только обращение к мальчику:

– Алессандро, Алессандро… – нежно повторяла молодая мама, гладя ребёнка по спине и держа его по-прежнему на руках.

Мальчик уже почти успокоился и забыл про происшедшее. Тут я отвлёкся от них и посмотрел на Юлиана. По его телу пробежала дрожь, он смотрел на женщину с ребёнком широко открытыми глазами, потом вдруг закашлялся и резко отошёл в сторону.

– Что с тобой? – спросил я, подойдя к нему.

Но он лишь сильно тёр ладонью свою голову, где у него было злополучное пятно, и говорил полушёпотом:

– Жжёт, горячо. Со мной что-то не так, Майкл.

Я отвёл его к киоску с прохладительными напитками, купил бутылку кока-колы и попросил успокоиться. После этого Юлиан вдруг заявил, что не может больше выносить этой толпы, и попросил меня отправиться домой, сославшись на недомогание. Я не на шутку встревожился.

– Может, тебе нужен врач? – спросил я.

– Нет. Домой, пожалуйста, домой…

– Ты что, знаешь эту итальянку с малышом? – не унимался я.

– Нет, конечно! С чего ты взял?

– А почему же такая бурная реакция? Не хочешь ли ты сказать, что видел её в своих снах?

– Майкл, я не знаю ни этой женщины, ни этого малыша. Я никогда их не видел ни во сне, ни наяву. Но я только знаю одно: это уже было со мной когда-то…

– Что было, чёрт возьми?! – я терял самообладание.

– Вот это: Алессандро, Алессандро… И страшная жгучая боль, и страх смерти.

Мне стало не по себе. Я посмотрел, как он ужасно выглядит, и повёз его домой. Дорога обратно заняла примерно два часа, и Юлиан почти всю дорогу спал. Подъехав к дому своего друга, я попросил миссис Виндфилд позаботиться о нём, сославшись на то, что ему нездоровится.

* * *

Вернувшись к себе, я пожалел о том, что не имел телефона Николы. Неплохо было бы рассказать ей всё. Возможно, она могла бы посоветовать, к какому специалисту обратиться Юлиану. Я не сомневался, что ему нужен врач.

Но тут я подумал, что Никола – это, возможно, не очень хорошая идея, так как она рассматривает всё происходящее с Юлианом только как интересный материал для своей научной работы. А моему другу нужна реальная помощь и совет врача-специалиста, психотерапевта например. Его необходимо вывести из состояния непредсказуемого страха и навязчивых мыслей. Я опять подумал, что ему неплохо было бы отдохнуть где-нибудь на побережье, и решил серьёзно поговорить с его матерью.

Я позвонил ей около семи вечера. Она сообщила, что Юлиан спит и просил его не тревожить. Воспользовавшись моментом, я пригласил её на ужин, сославшись на то, что нам надо поговорить наедине.

Миссис Виндфилд приехала сразу. Немного встревоженная пожилая женщина, она чувствовала неладное и боялась услышать подтверждение своих чувств и опасений. Я не считал более нужным что-либо скрывать от неё, рассказав ей абсолютно всё и про сны Юлиана, и про его родимое пятно, про его тревоги и переживания.

Она не удержалась от слёз. Встревоженная мать припомнила, как в четырёхлетием возрасте Юлиан упал с качелей и сломал руку. Она стала предполагать, что тогда, сосредоточив своё внимание на сломанной руке, они, возможно, упустили какую-то травму головы, и теперь это даёт о себе знать.

Женщина разволновалась не на шутку и решила завтра же попытаться организовать полное обследование Юлиана с предварительной консультацией психотерапевта. Это было как раз то, чего я и хотел добиться. Юлиан в своё время не пожелал обсуждать со мной этот вопрос, напрочь отказываясь от врачей. Пусть теперь этим займётся его мать.

Мы стали решать, как поделикатней и помягче уговорить Юлиана хотя бы на консультацию для начала, как вдруг зазвонил телефон. Это была Никола.

– Майкл, у меня потрясающие новости! Я не хотела звонить Юлиану, боюсь, это очень взволнует его опять. Мы потом вместе придумаем, как ему рассказать.

– Что ещё рассказать? – спросил я немного несдержанно.

– Ты не поверишь! Дело в том, что я только что вернулась из Испании. Я провела там десять дней…

– Радостно слышать, – продолжал я в своей саркастической манере, но Никола как будто пропускала мой тон мимо ушей.

– Послушай, я отыскала там кое-что необыкновенно интересное. Помнишь ту гравюру, о которой рассказывал Юлиан?

– Ну помню, что-то связанное с инквизиторской пыткой на костре, – ответил я уже немного заинтригованный.

– Точно! Так вот, я снова нашла эту гравюру, а главное – то место, которое изображено на ней! Я была там. Одно к одному сохранилось до сих пор: площадь, собор. Представляешь?!