Коробка Кошмаров

Маша невольно кинула взгляд в сторону леса.

– Боишься, что и тебя кто утащит? – саркастично поинтересовался я.

– Эх, молодежь, молодежь, – раздавшийся из-за моей спины голос Ивана Борисыча, казалось, прозвучал настоящим громом. – Один – скептик, другая – романтик, а в страшилки одинаково верите, тогда дайте и мне слово, коль спать не собираетесь.

Костер разгорелся с новой силой, Маша куталась в принесенный мною плед, а наш опытный Борисыч начал свою страшную историю…

* * *

– …эх, берегись! – воскликнул Саня, опрокидывая очередной ковшик воды на раскаленные камни.

– Аж уши зажгло, – довольно проговорил Серега, откупоривая банку прохладного Хольстена. – Сейчас бы еще в снег да девчонок с соседней деревни позвать.

– Мечтать не вредно, – философски заметил Саня.

Дрова в старенькой буржуйке горели весело, а запаренный березовый веник издавал одуряющий аромат свежего леса.

– Ну, тогда я первым париться, – безапелляционно заявил Саня, глядя на сосредоточенного вокруг содержимого жестяной банки друга.

– А я, пожалуй, освежиться выйду, – и с этими словами Серега, не выпуская заветной банки из рук, вышел в предбанник.

Стрелки часов почти достигли полуночи, однако любителей ночных банных посиделок сей факт никоим образом не смущал.

«Хорошую баньку мы с батьком построили, – думал про себя Серега, сидя на аккуратно выструганной табуретке. – Не то, что предыдущая развалюха, перешедшая по наследству от деда Егора».

Внезапно ему показалось, что по ту сторону двери предбанника кто-то есть. Ощущение чьего-то незримого присутствия не оставляло никаких шансов для сомнений.

Меньше всего Серега хотел прослыть трусом, учитывая их с Саней репутацию деревенских хулиганов, но оказаться там, где все отчетливее он чувствовал наличие чего-то или кого-то незнакомого, он не хотел совершенно точно.

– Ну ты там не околел еще! – задорно прокричал Саня, выскакивая за глотком ночной прохлады.

Довольный возможностью ретироваться в наполненную жаром баню Серега лишь пробурчал нечто невразумительное, и уже через считанные секунды ночь огласили его возгласы в духе: «хорошо!», – «вот так банька чудной получилась!»

Пагубная привычка курить в любое время суток и при любых обстоятельствах заставила Саню перед выходом в Серегин огород все-таки накинуть на себя висящую на крючке простынь.

Ночной воздух оказался прохладным, а дремлющая над деревней луна решила спрятаться за невесть откуда возникшее облачко.

Привычная порция никотина принесла еще большее расслабление распаренному организму. Едва заметный шорох заставил Саню обернуться туда, откуда выступали контуры предыдущей Серегиной бани. Снести ее или каким-либо образом переоборудовать все никак не доходили руки, поэтому ее эксплуатировали в роли склада для всего ненужного.

В метрах десяти в отблесках июльских звезд стояла она. Саня на что угодно мог бы поспорить, что в тот момент он видел именно девушку молодую и необычайно красивую: черные волосы стекали по необычайно хрупким плечам, а в голубых глазах можно было увидеть отражение вышедшей из своего укрытия луны.

И только одежда выдавала в незнакомке не искательницу полуночных приключений, а совершенно другую сущность.

Непонятного фасона банный халат отлично гармонировал с идеально белоснежной кожей лица, а едва заметное матовое свечение, окутывающее силуэт, создавало картину нереальности происходящего.

– Ты чего там уснул? – нарочито бодро поинтересовался Серега, выскакивая из бани в чем мать родила.

– Ты это самое, – сбивчиво начал Саня. – Хоть бы прикрылся.

– А кого мне стесняться в собственной бане? – парировал Серега, но увидев незнакомку в банном халате тут же осекся.

Она не делала попытки подойти ближе или отдалиться, а, кажется, просто смотрела на выходящей из новенькой банной трубы радостный дым.

Внезапно ее голубые глаза полыхнули нестерпимым пламенем настолько ярким и пронзительным, что Саня и Серега одновременно зажмурились, а когда зрение вернулось…

– Пожар, пожар! – завопил первым очухавшийся Серега. По крыше новенькой бани пробегали алые всполохи, отчетливо запахло гарью, но возникший из неоткуда огонь также быстро погас, как и начался.

– Что это было? – севшим голосом спросил Серега своего товарища, глядя на совершенно целехонькую банную крышу, по которой еще пару минут назад танцевали безжалостные огненные языки.

– А я почем знаю, – почему-то резко ответил Саня. – Ладно хоть никого не разбудили, и пожара не случилось.

* * *

– И что это было? – одновременно поинтересовались мы с Машей.

– Сам я, к счастью, с ней не сталкивался, но от покойной бабки слышал про Банницу – хозяйку бани, – отвечал Борисыч, – будто появляется она после полуночи в банях и горе тем, кому доведется с ней столкнуться.

Внезапный хруст веток заставил нас подпрыгнуть на месте.

– Хруп, хруп, – раздалось справа от меня.

– Не обращай внимание, Леший балуется, – серьезно пояснил Борисыч.

– А ветку к вам в руку тоже Леший подкинул? – поинтересовалась Маша.

– Все спать! – скомандовал Борисыч, а то вставать рано.

И мы отправились каждый по своим палаткам.

А утром стало происходить необъяснимое. Добродушный Иван Борисович без объяснения причин дал команду снимать лагерь как можно скорее. Кое-кто из участников экспедиции искоса переглядывался, но не говорил не слова.

– Саня, – обратился я к костровому. – хоть ты скажи, что случилось? Куда такая спешка?

– Понятия не имею, – отвечал костровой. – Борисыч сказал, надо уходить, и все тут.

В течение часа от лагеря осталось только обугленное кострище, возле которого мой цепкий взор заметил очень странные проступающие сквозь траву не то человеческие, не то звериные следы. Когтистые отпечатки нарочито свидетельствовали о недавнем визите ночного гостя, а лежащая в стороне прокушенная банка тушенки не оставляла сомнений в истинных намерениях таинственного незнакомца.

Сложно назвать действие нашей команды позорным бегством, ведь в конечном итоге мы нашли такое, что, возможно, войдет в будущие учебники истории, но все мои последующие попытки узнать, что же все-таки случилось той ночью, рассыпались о глухое молчание Ивана Борисыча. И только спустя много лет, работая в одном из архивов, я натолкнулся на подобную историю, очевидец которой утверждал, будто во время экспедиции на Южный Урал встретился с неким человекоподобным существом огромного роста, поросшего густой серой шерстью, но тогда от верной гибели его спасло наличие охотничьего ружья.

И все-таки, несмотря на мой природный скептицизм я нет-нет, да задумываюсь над тем, что есть нечто такое, о чем с трибуны академического сообщества лучше не говорить. Пусть это останется лишь страшной байкой, чем непостижимой реальностью.

Анна Андим

Бабочка

Тени плясали на сводчатом потолке, заунывные звуки музыкального инструмента, похожего на волынку, перекрывались другими – барабанными. Гул нарастал. Посреди зала сидела светловолосая девушка. Глаза её были закрыты, но тело откликалось короткими толчками на каждый удар по кожаной мембране. Рядом с девушкой стоял невысокий резной столик, на котором, непонятно с какой целью лежала карминная салфетка с золотой вышивкой – бабочкой. Стоявшие вокруг три десятка людей в плотных замысловатых масках молчали. Со стороны было совершенно невозможно определить в собравшихся даже пол, тем более узнать кого-то из них, когда-либо в дальнейшем.

Внезапно «волынка» стихла, а барабаны зазвучали приглушённо, фоном. И тут же над яркой тряпицей на столе вспорхнули легкие переливающиеся голубым крылышки. Возникшая из ниоткуда бабочка казалась волшебным, нет, даже божественным существом. По рядам прокатились восхищённые возгласы. Девушка начала медленно открывать глаза. В следующий момент громыхнули барабаны, и бабочка сорвалась с места. Подлетев к сидящей фигуре, она резко упала вниз, и впилась острыми игольчатыми зубами в правое запястье девушки, до этого безвольно лежавшее на коленях. Раздались хлопки, барабаны застучали дробью, кожа на месте укуса побагровела, выпустив капельки крови, моментально сложившиеся в изображение. Спустя ещё несколько мгновений кровавый рисунок превратился в изящную татуировку, барабаны ударили в последний раз, и помещение погрузилось в полную темноту.