Ковчег Лит. Том 1

– Обращайся. Только на Сашку даже не смотри.

Они посмеялись. Полуистерически, но вместе.

С Лучом получилось просто. Она еще долго думала, приглядывалась, взвешивала, а весной, почти летом, на каком-то андерграундном концерте она, взмокшая и ароматная, обняла его, а он, в прилипшей к торсу майке и волосами, склеившимися во влажные сосульки, ее поцеловал. Мокро, слюняво, с заикающимся ржачем рот в рот.

Если это можно было назвать отношениями, то они были идеальными.

С Марком было все сложнее.

Лера отдалялась, а Луч все сильнее сближался с ним. Был то с ней, то с ним, редко – вместе. Говорил о нем больше, чем она.

Лера устроилась на подработку, чтобы снимать комнату. Общежитие надоело, к Марку – не вариант, еле отмазалась. Уходила в себя, в учебу, в работу и в Луча, реже – в Марка.

На третьем курсе, почти год спустя, она решила поговорить с Лучом.

– Луч, я хочу рассказать Марку. Хватит уже.

Они сидели в его комнате, у отца в квартире, пока тот был на работе. К Лере домой Луч приходил редко. Ее тошнило уже несколько дней подряд – кусок в горло не лез. Она думала – нервы. Думала – пора, нельзя сидеть на двух стульях сразу. Даже волосы стали выпадать сильнее, засоряя слив в ванной.

– Надоело скакать на двух хуях? – Луч хмыкнул, даже не подняв взгляд с телефона. Переписывался. С Марком.

– Прекрати. Хуевые шутки сейчас не в тему.

– Ну а что? Спустя почти год ты решила, что самое время порвать с бывшим. Ну, молодец.

Лера напряглась, приосанилась и прищурилась.

– Договори.

– Что договорить? – Луч поднял глаза от телефона, заблокировал его. Растянулся на кровати, на которой они сидели. Сегодня он не получил то, для чего она обычно приходила, ерзал. Даже очки снял. – Куда ты собралась уходить?

– В смысле? – она истерично хохотнула. Подумала – издевается. Проверяет. – К тебе. Я скачу только на двух хуях, если ты об этом.

Луч посмотрел на нее. Она только сейчас заметила, что у него глаза серые, а не зеленые, как у Марка. Он улыбнулся, медленно, по-чеширски.

– А с чего ты взяла, что ты мне нужна? – Он так выделил это «ты», что ее затрясло.

Сглотнула вязкую липкую слюну. Встала. Не знала, что схватить первым – сумку, чтобы уйти, или лампу, чтобы врезать ею. Собралась быстро, Луч молчал. В коридоре дружелюбно передал забытый в комнате шарфик.

– Пидорас несчастный, – выплюнула со злостью. Глаза от обиды слезились, болели невыносимо.

– И я рад был встрече. – Луч улыбался.

Она долго не могла решиться на разговор.

Марк писал, звал к себе, говорил, что скучает, – она отвечала, но как будто заставляя себя. Не могла сказать, что не скучает, но что скучает – тоже. Луч постоянно был с ним, передавал приветы по телефону и через сообщения Марка. Лера сидела целыми днями дома.

Она передыхала на кухне, не ела, не пила из-за тошноты. Но ей становилось легче, когда она листала старые фотографии с Марком. Фотографии Луча она удалила в первый же день. Не жалела, не боялась. Думала. Марку говорить об этих побочных отношениях стало не нужно. Только заставить себя вернуться к нему после предательства было почти невозможно.

Она не понимала. Что ей не нравилось в нем? Их отношения снова показались идеальными. Он любил ее и не стеснялся это показывать, он был предан, не искал идеальности в ком-то другом. Зачем она искала?

Она бы хотела поговорить с Женей, но та после первых недель умалчивания об отношениях с Лучом разговаривать с ней больше не хотела. Не говоря о том, что Лера молчала почти целый год. Брата Женя любила больше, чем ее. Лера винила себя.

Он позвонил.

– Лер, ты как?

– Нормально, Маркуш. Уборку делаю, полку повесить хочу. – Она затушила сигарету, еле примостившись на узком подоконнике на кухне.

– Приехать? Я могу помочь. – Его было плохо слышно, на фоне что-то шумело. Вода?

– Не надо. Я сама, ладно? – Она потерла уставшие глаза, засмотревшись на ярко-оранжевый фонарь за окном. Потянулась и закрыла форточку. Апрель на улице не позволял сидеть в застуженной комнате слишком долго.

– Сама приедешь? – Вода шуметь перестала, послышался звон посуды. – Луч уехал, еле выпроводил. Приезжай сейчас.

– Приеду.

Он встретил ее у двери, хотя у нее были ключи. Обнял, поцеловал почти в щеку – в уголок обветренных губ. Она не отвернулась, как делала последние несколько месяцев.

Сняла пуховик, шапку с сухих и ломких волос, еле стянула обувь.

Марк сказал, что неважно себя чувствует на самом деле – голос ослаб, температура. Сказал, что рад, что она приехала.

Лера улыбнулась, захотела обнять, но побоялась.

– Как полка? – Он посадил ее на кухне, поставил чайник закипать, попытался найти что-то сладкое, но после Луча это было невозможно. – Я сессию почти закрыл, отчет по практике пришлось покупать.

– Ты молодец. Я тоже. – Она посмотрела на кружку, которую он поставил возле нее. Марк знал, что она любит большие кружки, а Лучу постоянно приходилось напоминать.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Он посмотрел на нее прямо. Она снова подумала, что глаза у него зеленые. Красивые-красивые.

– Не хочу, Марк.

Она вздохнула. Он тоже. Посмотрел на нее внимательно, пожевал губы.

– Ты как-то неважно выглядишь. Витамины не пьешь? Или на диету села? – Он улыбнулся. Сел на стул рядом. Дотронулся коленом до ее коленки.

– Да пью. Не знаю. Не лезет ничего. Не хочу чай, извини. – Она посмотрела вниз на их колени.

– Пойдем в комнату тогда. – Он поднялся, подал ей руку. – Оставь кружку, я сам потом уберу.

Чертов джентльмен.

В комнате посадил ее на диван, предложил снять свитер, остаться в майке. Она послушалась – у него было тепло, не как в ее комнате, которую она постоянно проветривала.

– Ты совсем не ешь, что ли? – Он взял ее свитер, сложил и положил на кресло-мешок. Сел рядом, подумал и обнял совсем неудобно, сбоку, прижал к себе. Соскучился. Она тоже.