Человек слова

Стремительно теряющая авторитет власть искала альтернативные способы контакта с населением. Одним из таких «продуктов перестройки» стал организованный в структурах Ленсовета комитет по охране законности гласности и правопорядка, призванный в том числе обеспечить связь и контроль городских властей над бурно развивающимися «неформальными движениями». Жену Сивкова эта новая работа увлекала куда больше, чем убогая гламурная стезя советской номенклатурщицы.

– Нашла себя! – изливал душу несчастный муж перед случайным собутыльником. – …Нет, ты скажи! У всех есть жены… все разные… кто-то тортики печет, кто-то крестиком вышивает или цветочки выращивает! Но ты когда-нибудь слышал, чтоб бомжи и наркоманы были чьим-то хобби?!!

– …А ведь она ему предана не только всей душой, но и телом!!! – орал Сивков, вломив кулаком по столу.

Открытие, что все люди разные, как и неведомое прежде чувство ревности, было не единственным, чем обогатила Марина внутренний мир бывшего мажора. Со своей стороны она считала, что сделала все возможное для создания нормальной семьи: она родила ему дочь, как могла пыталась обустроить быт и достаточно долго жила надеждой, что не все безнадежно…

Но, видимо, природа создала их из слишком разных тканей Вселенной.

Однако о разводе не могло быть и речи. Это похоронило бы карьеру Сивкова-младшего!

Папа принял поумневшего «блудного сына», и тому предстояло вступить на предначертанную карьерную лестницу с поста в управлении фельдъегерской службы. С мечтами о будущей стезе дипломата Сивков уехал в Москву один. Жить со змеей оказалось ему не по силам.

Марина горевала не сильно. В ее жизни муж занимал уже не так много места. Только Богу известно, как ей удавалось совмещать роль матери, преподавание литературы в школе и свою нестандартную деятельность в Ленсовете.

Впрочем, Марина никогда не занималась тем, что ей не нравится. В конце концов, жена Сивкова могла себе это позволить.

А если тот и надеялся позабыть о своей семейной жизни как о страшном сне, то явно недооценил свою профессорскую семейку!

Сначала родители Марины отбыли в США на постоянное место жительства, а затем туда же отправилась и его подросшая дочь!

…Мечты о дипломатической карьере растаяли, как предрассветный сон. Сивкову-старшему не без труда удалось пристроить отпрыска руководителем одного из смежных отделов управления МВД…

И теперь, в этом самом кабинете, тот перебирал в памяти свою поруганную жизнь, созерцая опустевшую бутылку столь же пустым взглядом, после чего вновь потянулся к кнопке селектора:

– Маша, узнай, улетела ли в Ленинград Сивкова Марина Анатольевна?

Отчего-то ему было важно убедиться, что ее больше нет в городе.

Петляющее по дворам такси доставило Марину домой уже глубокой ночью.

– Привет! – устало улыбалась она в узком пространстве коридорчика.

– Привет, Ёжик! Привет, Талмуд!

– Ну как Москва?! Стоит?

– А куда она денется?

– Как съездила?

– Да никак…

В пятикомнатной профессорской хрущёвке Марину встречали вечно взлохмаченная Татьяна (за что и называлась Ёж) да дремавший в кресле кучерявый юнец в буржуйской жилетке с часовой цепочкой на пузе.

– Благоверного видела, – делилась с порога Марина, стягивая сапоги, – заскочила напомнить, что он отец!

– Ну и как он это пережил? – заинтересованно промычала Татьяна.

– Ничего, переживет!.. Ну что я могу поделать?! Ну не хочет его дочь жить в Америке! Ну не нравятся ей их картонные дома и поролоновые улицы…

…Я, что ли, этому рада?! Я, что ли, не хочу, чтоб они там спокойно жили, растили внука в нормальной стране… сколько мы во все это вбухали!

…А куда им теперь возвращаться?! Где жить?! Здесь?!! – Марина обвела рукой свою пятикомнатную профессорскую квартирку, доверху забитую наследием нескольких поколений искусствоведов. – Здесь негде!.. Он отец, он пусть и думает!

– Я сегодня в Сайгоне сказал, что у Шкрабы дочь с внуком возвращаются… Ты бы видела их рожи!!! – подал голос с кресла Талмуд. – «…А что, у Шкрабы есть внук?!!»

– Бабушке уже за сорок, мальчик! – зашипела на него Марина. – А ты, если еще раз про внука где-то ляпнешь… я тебя лично в этом кресле и придушу!!!

Татьяна лишь усмехнулась: «Да! Внешность у нее от Бога! Но и одевалась та провокационно».

– …Вы же в школе работаете?! – попытались там как-то образумить Марину. – Марина Анатольевна! Вы хотя бы лифчик наденьте, даже дети видят, что у вас там ничего нет…

Она обиделась и явилась в учительскую в лифчике.

– Ну что? Так лучше?! – Было явно не лучше. И от нее отстали.

– …Ты в этом и к нему ходила?

– И на совещание, и к нему, – доложила Марина, поправляя роскошный серебряный пояс в виде змеи, пересекающей собственный хвост. – С Сивковым иначе нельзя… Я же змея!..А ты, жертва обстоятельств, – вновь обратилась она к Талмуду, – о чем в Сайгоне говорил? Что у нас нового?

– Похороны! – обиженно буркнул тот. – Пипла хайрастого море!

– И что?! – нахмурилась Марина.

– …Ни Мамы Лены, ни Черчеля не видел. Ну, пулю, конечно, бросил – передадут, что их Шкраба ищет…

– …А Бамбука?

– Бамбука видел, куда он денется?! Там все в силе, даже лучше! Бамбук тебе обещал двадцать человек держать на трех точках, говорит, соберет не менее двухсот! – Глаза Марины округлились.

– …Да там такая история вышла… Кооператоры подогнали фуру с пивом… понимаешь, бесплатно! Подарок городу, в память Цоя! А распространять будут через общество ветеранов Афганистана!

– Они там что, охренели, что ли?! – забормотала Марина, медленно опускаясь на диван.

– Да все будет нормально! Что, афганцы на своих точках порядок не наведут?! Зато какая армия будет!

– Бамбук с афганцами должны Загородный держать и все кварталы до Марата! А не пиво бесплатно раздавать!!! Нет! Ну надо же что-то делать?! – вскочила Марина, заметавшись по комнате. – Нет! Я его убью!

– А что ты хочешь? – развел руками Талмуд. – Цой умер!

– Это, часом, не к нам? – прервала их бурную беседу Татьяна Ёж. За окном в спящие дворы, заглушив мигалки, одна за другой ныряли черные машины. – Точно к нам!

Вскоре на пороге возник грузный немолодой мужчина.

– Оперативный дежурный полковник Пиваков, – козырнул он, – обеспечиваю контакт с городской администрацией. Сообщили, что вы уже прибыли из командировки… Чрезвычайная ситуация, Марина Анатольевна! Если позволите, суть изложу в машине. Времени очень мало…

– Я еще даже не переоделась… – возмутилась та.