У времени неумолимый ход. Выпуск 4

– Хорошего человека, – ответил старый кот. – Вчера вечером умерла старушка дворничиха. Баба Люба – так её звали все, кто её знал. Она была очень одинока. Муж умер, дети разъехались кто куда, и её семьёй были мы, бездомные коты, собаки и кошки. Она каждый день кормила нас со своего стола, говорила и играла с нами. Мы стали её детьми. И поэтому сегодня все мы вышли проводить её туда, откуда не возвращаются. А что ищешь здесь ты?

– Я хочу утащить где-нибудь немного еды для моего друга Бимбо и нашего человека, – ответил Матвей.

– Я помню и Бимбо, и вашего человека, – помолчав, сказал старик. – Ещё не так давно вы все вместе гуляли на пустыре недалеко отсюда. Почему же сегодня тебе приходится воровать?

– Иван Иваныча, нашего человека, взял в плен железный ящик с мерцающим экраном. И теперь ему нет дела ни до нас, ни до всего остального, что происходит вокруг. Вот мы и ходим воровать по очереди с Бимбо, чтобы нам всем было что поесть. А кто ты? Как твоё имя?

– Зови меня Дед Потап, – ответил старый кот. – Так звала меня Баба Люба. Кажется, это было имя её умершего мужа. Она, наверное, сейчас рядом с ним. Я и сам уже очень стар и скоро, наверное, последую за ними… – И, помолчав, добавил: – Иди за мной. Я помогу тебе.

Они направились в ту сторону, откуда пришёл Дед Потап. Шли они очень медленно, потому что старый кот быстро уставал, и часто останавливались, чтобы он мог отдышаться. Наконец они подошли к покосившейся деревянной сторожке, в которой, как сказал Дед Потап, жила Баба Люба и где она кормила своих хвостатых детей. Коты протиснулись в полуоткрытую дверь и прошли в грязную кухню. Там у плиты стоял полупустой бумажный пакет. Дед Потап перевернул его лапой, и на пол выкатились несколько пузырьков и две банки консервов. А внутри остались пачка макарон, батон и несколько сосисок.

– Забирай пакет, – сказал Дед Потап.

– А как же вы все? – спросил Матвей.

– Бабе Любе это уже не нужно, а мы сможем найти себе что-нибудь. Мы привыкли к такой жизни, а для вас эти поиски – слишком уж непривычное дело! Совсем рядом стоят склады, на которые мы давно научились пробираться, чтобы утащить что-нибудь на обед или ужин.

Матвей с благодарностью посмотрел на старика.

– Спасибо тебе, Дед Потап! – сказал он. – Скажи, а почему ты решил мне помочь?

– Тебе не за что меня благодарить. Когда-то очень давно, когда я был молод, к Бабе Любе приезжала её подруга. Она спросила Бабу Любу, почему та возится со всеми нами. И Баба Люба ответила ей: «Есть одна непреложная истина для любого живущего: берегите любимых и любящих нас зверей! Ведь даже люди – это тоже немножко звери. Берегите, потому что они беззащитны и перед нами, и перед собой, даже если и думают сами, что сильны! Берегите – и они отдадут вам себя без остатка. А иначе жизнь и душа ваши будут холодны, как пустой фантик от съеденного леденца. Тянитесь к ним, как осенние листья тянутся к последнему осеннему теплу и гибнут за это дважды: сначала на деревьях, а потом на кострах!» Так же, как наша Баба Люба тянулась к нам всю свою долгую жизнь, ты тянешься к четвероногому зверю – Бимбо и двуногому – Иван Иванычу. Но у нас, четвероногих, иной счёт времени. Мы слишком многого можем не успеть. Не потеряй тоненький лучик своей любви и света, и однажды всё станет иначе!

– Так идём вместе со мной, Дед Потап! – предложил Матвей старику. – Теплее, светлее и лучше будет всем нам!

– Нет, Матвей, я останусь здесь. Я уже слишком стар, чтобы что-то менять. Прожил здесь всю свою жизнь, отсюда и собираюсь отправиться к Бабе Любе. Иди! Не медли и не сомневайся ни в чём – ты и твои друзья нужны друг другу! – И Дед Потап устало свернулся клубком под старой, ветхой табуреткой.

Матвей, ухватив пакет с продуктами зубами за край, поспешил домой. Ноша была тяжеловата, поэтому обратный путь занял у него куда больше времени, но вскоре впереди показался их дом. Кот поднялся по лестнице на свой этаж, но, подходя к двери, вдруг оглянулся, почувствовав чей-то взгляд.

Между двумя этажами забился в угол у батареи худой чёрный кролик.

От удивления Матвей выпустил изо рта пакет.

– А я тебя знаю, – сказал кролик, пошевелив ушами. – Ты кот Матвей с четвёртого этажа!

– Верно, – ответил Матвей. – А как зовут тебя? И откуда ты меня знаешь?

– Я – кролик Роджер с пятого. Я знаю тебя и твоего друга Бимбо, а мой человек знал вашего человека. Однажды мой чинил вашему его железную гудящую коробку, такую же, как наша.

– Помню, было такое! Только было это очень давно. И что же ты делаешь здесь, в подъезде, один? Ты потерялся?

– Нет. – Уши Роджера грустно поникли. – Моего человека не стало, и я остался совсем один. Не знаешь ли ты места, в котором я мог бы немного покушать и переночевать?

– Идём к нам. Мы тебя и накормим, и обогреем, и уложим спать!

И Матвей, подхватив пакет и махнув Роджеру хвостом, подбежал к своей двери и поскрёбся в неё. Бимбо, давно поджидавший товарища и начавший уже волноваться из-за его долгого отсутствия, тут же открыл её, а когда кот и кролик вошли, тут же закрыл, толкнув лапой.

– Принёс? – спросил Бимбо Матвея.

– Принёс, – ответил кот, – и даже кое-кого привёл. – Он указал на кролика. – Думаю, ему есть что нам рассказать.

– Сначала обед, – облизнулся Бимбо, – а потом истории. Слишком плохо – думать и слушать на пустой желудок!

Пёс разворошил пакет и, взяв две сосиски, сунул их под руку Иван Иванычу. Друзья с грустью наблюдали, как он бессмысленным, механическим движением поднёс их ко рту и проглотил, почти не жуя. Потом, честно разделив на троих остальную еду, они вместе забрались на кровать и приготовились слушать рассказ кролика и задавать ему вопросы.

– Ну что же, Роджер, – начал разговор Бимбо, – расскажи нам, что стало с твоим человеком! Мы с Матвеем думали, что только у нас такая беда, а у вас, как и у многих-многих других, всё в порядке!

– Довольно долго именно так и было, – ответил Роджер. – Михал Михалыч был большим мастером по железным коробкам вроде вашей. У него тоже была своя коробка, но только намного лучше. Я часто слышал, что Михал Михалыч говорил своим друзьям, как много в его коробке «приворотов» и «набамбасов». Он всю жизнь изучал подобные коробки и скоро стал таким мастером, что начал изобретать эти набамбасы сам. Таких людей, как Михал Михалыч, называют какерами.

– У них проблемы с пищеварением? – сочувственно спросил Бимбо.

– Да нет, – улыбнулся Роджер. – Какер – это человек, который всё ломает.

– Вандал? – нахмурил брови Матвей.

– Тоже нет. Он ломает то, что находится внутри других таких же железных коробок. Причём не только в своих, но даже и в тех, которые находятся за много-много его и наших шагов от него. Даже в таких, которые стоят за самыми дальними морями и странами. Он мог, например, прочитать текст, который написал в своей коробке человек из дома напротив, или посмотреть картинки из коробки на Северном полюсе. Он сделал много таких какерских приворотов для себя и для других людей, которые платили ему за них много денег. А потом Михал Михалыч полюбил играть на своей коробке в разные игры.

– Так же, как и наш Иван Иваныч, – с грустью вставил Бимбо.

– Наверное, так. Одну такую игру, пропущенную через какерский приворот, Михал Михалыч и подарил Иван Иванычу. А сам, с головой погрузившись в мир коробочных игр, решил создать супернабамбас, который сможет оживить любое существо из любой игры и перенести его из ящика в наш, реальный, мир.

– Зачем?! – хором удивились Матвей и Бимбо.

– Он хотел найти в игре самое идеальное, доброе и хорошее существо и перенести его к нам, чтобы оно, это существо, сделало наш мир добрее и лучше.

– Так это же здорово! – сказал Бимбо.

– Может, и так, но, задавшись целью изменить мир и сделать его лучше, Михал Михалыч сам стал незаметно для самого себя уходить из нашего, реального, мира всё дальше и глубже в тот, игровой, мир. Он полностью ушёл в мир своей железной коробки, увлёкся поисками своего игрового идеала, играл в одну игру за другой… Но всё никак не находил то, что искал. И вот наступил момент, когда во всём мире не осталось ни одной игры, в которую он не сыграл бы. И в этот момент Михал Михалычу вдруг стало нечего делать. Когда это случилось, он изо дня в день бродил по всем комнатам из угла в угол и бормотал: «Неужели это всё?! Неужели во всём мире не осталось того, чего я не видел?» Потому что, переиграв во все на свете игры и узнав всех на свете игровых существ, он так и не сумел найти то, что искал. И тогда Михал Михалыч начал пить…

– Ну и что? – перебил кролика Матвей. – Все живые пьют, чтобы не умереть от жажды.

– Вы меня не поняли, – грустно пошевелил ушами Роджер. – Он начал пить не простую воду, которая течёт у всех из крана на кухне или в ванной, а особенную. Ту, которую продают в магазине в стеклянных бутылках. Она бывает прозрачная, жёлтая и коричневая и очень неприятно пахнет. И если человек выпьет много такой воды, то сначала он станет весёлым. Потом – злым. А потом – спящим. Причём он падает спать прямо там, где в этот момент стоит или сидит. А если человек пьёт такую воду слишком много и слишком часто, то с ним случается то же самое, что и с теми, кто с головой уходит в игры на железных коробках. Он становится зомби.

– Не-е-е, – покачал головой Бимбо, – мы знаем, что такое зомби! Давным-давно, когда у Иван Иваныча ещё не было железной коробки, мы часто смотрели по телевизору кино. К нему приходили друзья, мы все садились возле телевизора, и наш человек включал для нас что-нибудь интересное. А вечерами, когда на улице за окнами становилось совсем темно, Иван Иваныч включал то, что он называл «жужастиком». Так вот, в этих «жужастиках» было много политых кетчупом людей, которые носились по экрану телевизора кругами и вопили. Именно их Иван Иваныч называл «зомби». Считалось, что это жутко страшно. Но нам с Матвеем эти зомби казались не страшными, а смешными. Мы даже придумали себе развлечение: в самый напряжённый момент, когда наши гости замирали от страха, я высовывал голову из-под кровати и хватал кого-нибудь за пятку, а Матвей прыгал со шкафа на голову другому. И тогда эти двое от страха прыгали до потолка и вопили громче тех, экранных. Но таких зомби не бывает в реальной жизни, они есть только в кино!

– Это другие зомби, – сказал Роджер. – Они никого не пугают и никуда не бегут. Они вообще почти не двигаются. Те из людей, кто пьёт слишком много злой воды из бутылок, становятся её рабами. Все свои силы они тратят на её поиски, им требуется всё больше и больше такой воды. Они перестают гулять, мыться и есть и поэтому очень быстро умирают. Именно так не стало моего человека. А ставшие рабами своих железных коробок днями и ночами сидят у их экранов, не отводя от них глаз, и только стучат пальцами по кнопкам. И в конце концов коробки отнимают у них души. Они затягивают их в себя. Вы, наверно, понимаете, что ничто живое не может жить без души, и поэтому такие люди просто перестают поддерживать в себе жизнь и тоже быстро уходят на небо.

– И их никак нельзя спасти? – спросил Матвей, с грустью посмотрев на Иван Иваныча.

– Можно, – ответил Роджер, заметив его взгляд. – Сложно, но можно. Главное – чтобы человек сам захотел спастись, ведь как поможешь тому, кто не хочет помощи?! Но для этого кто-то должен пожертвовать собой.

Наступило молчание. А потом Бимбо и Матвей переглянулись и хором сказали:

– Мы готовы!

– Только мы не знаем, что надо делать, – добавил Бимбо.

– Зато я знаю, – ответил Роджер. – Я так долго жил в одной квартире с какером, что успел изучить все его какерские фокусы. Можно сказать, что я сам теперь стал какером. Вам нужно будет отправиться в ту игру, в которую сейчас играет ваш человек. А сделать это можно с помощью супернабамбаса Михал Михалыча, который ему всё-таки удалось собрать. Он сделал это незадолго до того, как начал превращаться в зомби.