Бессмертный полк Ленинграда

И память об этом никогда не отпускала Валентину Чудакову.

«Глядя сегодня на военные фотографии, вспоминаю дни минувшей войны, друзей-товарищей… Вспоминаю тот день августа сорок второго, тот тяжелый бой, – рассказывала она на открытии фотовыставки «По дорогам войны» (1975 г.). – Наша дивизия стояла под Ржевом, удерживала здесь большие силы противника. Задача была очень ответственная, ведь мы не давали фашистам перебросить свои войска под Сталинград, где решалась тогда судьба города. Враги не оставляли нас своим вниманием. Атаки сменялись одна другой, а в тот день гитлеровцы пошли на решительный приступ. Хотели подавить нас психологической атакой. Когда ранило комсорга Диму Яковлева и наш единственный пулемет замолк, я, быстро перевязав товарища, легла за пулемет сама. Не сразу почувствовала, что ранена, а почувствовала, когда пошла горлом кровь и боли в спине сковали движения. враг был уже отбит. За этот бой я получила свою первую Красную Звезду. А вскоре, после выписки из госпиталя, попала на курсы младших лейтенантов, стала командиром пулеметного взвода. Было мне тогда чуть меньше восемнадцати.» (Сов. фото. – 1975. – № 5).

В 1943-м Валентина Чудакова получила тяжелое ранение в боях за Дорогобуж, а впереди было участие в штурме Смоленска. В Белоруссии (у Добромыслей и Орши) ее опять дважды ранило, уцелела Валя чудом. Последнее, пятое, тяжелое ранение настигло ее в 1944-м в районе Пустошки, где шла подготовка сил для прорыва знаменитой немецкой оборонительной линии «Пантера», которую немцы считали неприступной. Товарищи, многие из которых годились ей в отцы, посчитали тогда Валентину погибшей. Но она опять выжила и была отправлена для прохождения службы в запасной стрелковый полк.

НАГРАДНОЙ ЛИСТ СТАРШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА 597 СТРЕЛКОВОГО ПОЛКА 207 СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ

Старший лейтенант ЧУДАКОВА, участвуя в боях под НОВЫМ СЕЛОМ БССР – с 18.11 по 29.11. 43 года и на участке БАЙКИНО – ГРЕЧУХИ Пустошкинского р-на Калининской области (ныне Псковская обл. – Т. А.) с 12.1. по 17.1.44 года проявила отвагу и мужество, умение управления своим подразделением.

В первый же день боя под НОВОЕ СЕЛО батальон овладел передовыми траншеями противника и продолжил их удерживать, отражая непрерывные контратаки.

В этих боях, с личным составом своей роты ст. лейтенант ЧУДАКОВА, принимая на себя всю тяжесть боя, умелой организацией огня своих пулеметов, а также увлекая личным примером бойцов обеспечивала продвижение пехоты и овладение траншеями.

В боях за д. БАЙКИНО ст. лейтенант ЧУДАКОВА также самоотверженно руководила своей ротой, проявляя находчивость и отвагу.

Достойна правительственной награды – ордена «ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 2 СТЕПЕНИ».

Командир 597 СП Подполковник Никифоров 25 февраля 1944

-

Валентина Васильевна рассказывала, что на фронте ее представляли к званию Героя Советского Союза, но какая-то штабная крыса наложила резолюцию: «Уточнить – он, она или оно…». Не поверили, что девчонка из боя в бой ведет за собой роту взрослых мужиков-пулеметчиков.

За ратный подвиг В. В. Чудакова награждена тремя орденами Красной Звезды (27.03.1943, 05.04.1943, дата награждения третьим орденом нам неизвестна), орденом Отечественной войны II ст. (16.03.1944), медалью «За Победу над Германией» (1945).

* * *

В 1944 году Валентина Чудакова вышла замуж за Виктора Мичурина. Был он уроженцем города Ярославля, состоял в родстве с известным актером театра и кино Геннадием Мичуриным (1897–1970).

26-летний гвардии майор Виктор Константинович Мичурин был под стать Валентине: в армии с 1938-го года, участник польской (1938 г.) и финской (1939–1940 гг.) кампаний, в Великой Отечественной – с ноября 1941-го; награжден тремя орденами: Красного Знамени (18.03.1942), Александра Невского (09.08.1944) и Отечественной войны II ст. (09.06.1945), медалями, в т. ч. «За оборону Москвы» (28.10.1944) и «За взятие Берлина» (20.12.1945).

Они встретились в начале 1944-го, во время совместной службы в 153-м Армейском запасном стрелковом полку 3-й ударной армии, Мичурин был командиром батальона.

Своего первенца – сына Михаила – Валентина Васильевна родила на родине мужа – на ярославской земле – за месяц до Победы.

Как складывалась семейная жизнь В. Чудаковой и В. Мичурина, неизвестно. Брак этот не был долгим, возможно потому, что Валентина не смогла забыть о главной своей потере на войне – бесстрашном комбате украинце Мише Федоренко. В 1941-м он ушел из Ленинграда в народное ополчение в синем рабочем комбинезоне. Капитан Михаил Платонович Федоренко (1918-18.08.1942) был смертельно ранен в бою у деревни Маслово под Ржевом и скончался на глазах у Валентины. Своего первенца она назвала именем любимого…

В 1945 году Валентине Чудаковой пришлось учиться жить в условиях мирного времени. Она уже не была той девочкой в белом платьице и легких тапочках, что без оглядки убегала из бабушкиного дома защищать Родину, не было больше и «веселого беззаботного Чижика» – «пехотного юнги». За ее плечами – страшный опыт войны, а в походной сумке – военные дневники.

В. Чудакова окончила Ленинградскую юридическую школу и четыре курса Всесоюзного юридического заочного института им. М. И. Калинина, работала народным судьей во Мгинском районе Ленинградской области и во Фрунзенском районе Ленинграда (1948–1957 гг.). В этих сухих строках ее биографии многое скрыто.

Спустя годы на похоронах писателя-фронтовика Виктора Курочкина (1923–1976) Валентина Васильевна рассказывала, как после Ленинградской юридической школы их с Виктором послали «на второй фронт – вышибать из лесов Новгородчины бежавших туда полицаев и уркаганье». Позднее сообщила вдове писателя: «Хлестануло нас и “Ленинградское дело”. Высоким начальникам срок влепили, а ленинградцев пониже всех выдавили с Новгородчины “от греха подальше”». Напомню, что «Ленинградское дело» – это серия судебных процессов в конце 1940-х – начале 1950-х против партийной и государственной верхушки страны.

В те неоднозначные годы Валентина Васильевна снова вышла замуж, в 1953 году родила сына Петра, в 1955-м – дочь Катю. До 1965 года она работала старшим инспектором в отделе кадров треста «Севзапэлектросетьстрой».

Второй брак долгим тоже не стал. Сильная и независимая Валентина Васильевна пожертвовала женским счастьем, выбрав одинокий путь в литературу. После публикации своей первой повести «Чижик – птичка с характером» она сосредоточилась на литературной работе, пять лет трудилась редактором Лениздата (1966–1971 гг.) – это был ее «литературный институт».

Произведения Валентины Чудаковой – «Ратное счастье», «На тихой Сороти», «Коменданты, интенданты…», «Командир роты», «Когда я была мужчиной», «Как я боялась генералов» – не переиздаются, и это несправедливо.

Ее проза автобиографична, почти всегда В. Чудакова называет по имени тех, кто реально прошел рядом с ней войну. И есть еще одна ценная черта в ее книгах: она понимает и по-настоящему любит солдата – рядового труженика войны, хотя спуску не дает никому.

В ее книгах захватывает не только сюжет – невыдуманный, а выстраданный, волнует и язык ее прозы. В детстве – у ласковой Сороти, которая «петляя по безбрежной равнине, как светло-голубая лента, блестела на солнце», а «у самой воды стояла высокая тонкая мачта, предназначенная для подъема и спуска лагерного флага», бегая «по тенистым дубовым аллеям и неведомым дорожкам» Михайловского и Тригорского, на солнечной поляне под дубом уединенным и на скамье Онегина – Валентина Чудакова впитала «нагую простоту» родной речи, красоту пушкинского слова.

Впервые о судьбе В. В. Чудаковой я услышала от писателя Виктора Конецкого. Виктор Викторович как-то заметил, что для него в писательской организации Ленинграда самые достойные – Валентина Чудакова и Радий Погодин. Он смотрел на них, фронтовиков, восхищенными глазами благодарного блокадного мальчишки.

Валентина Васильевна Чудакова умерла 14 июля 1989 года. Ей было всего шестьдесят четыре года. Она ушла с застрявшим под сердцем вражеским осколком и пробитыми на войне легкими.

За три года до смерти В. В. Чудакова была награждена орденом Отечественной войны I степени.

* * *

Я живу в писательском доме на улице Ленина (быв. Широкая). Пару лет назад в парадном нашего дома, что помнит решительные шаги жившей в квартире № 22 Валентины Васильевны, кто-то оставил на подоконнике за ненадобностью книги, подаренные некогда Чудаковой: на одной из них дарственная надпись моряков Кронштадта, на другой – капитана дальнего плавания Юрия Клименченко…

«Иных уж нет, а те далече…»

Книги переданы в Кронштадтский морской музей.

© Акулова-Конецкая Т., 2020

Тамара Андреева

Мой спаситель

В конце мая 1941 года на торжественном школьном вечере за отличную учебу мне вручили подарки и брайлевский прибор для письма слепых с гравировкой: «Отличнику учебы Тамаре Андреевой, Институт слепых детей, Ленинград 1941 год». Это был для меня бесценный подарок: мне теперь не нужно было обращаться к родителям за помощью, чтобы записать сочиненные мною стихи или нужную мне информацию, он делал меня более самостоятельной. С ним я могла без помощи других людей читать книги, расширяя кругозор, обогащаясь новыми знаниями. Я была по-настоящему счастлива, бережно относилась к прибору, даже ночью хранила его под подушкой.

На лето мама и я уехали отдыхать к бабушке в деревню. А в августе ее захватили фашисты и мы оказались в оккупации. В оккупированной деревне остались женщины, старики, дети, больные. Беззащитные и беспомощные люди растерялись. По деревням бродили отставшие от своих частей красноармейцы. Жители кормили, одевали их, прятали. Так в тылу у немцев стали создаваться группы сопротивления и партизанские отряды, жестоко расправлявшиеся с захватчиками. Но враг бы вооружен и беспощаден, особенно с минным населением. Если немцы подозревали, что жители связаны с партизанами, они сжигали деревню с живыми людьми.

В двух километрах от нас находилась деревня Стега. Мы оказались свидетелями средневековой дикости: жителей согнали в колхозный скотный двор и подожгли. Мы слышали нечеловеческие крики людей, горящих заживо. Когда мы пришли на пепелище, деревня была пуста. Только в одном доме стоял на столе гроб с умершим стариком – единственным немым свидетелем гибели односельчан. Собрались жители окрестных деревень, выкопали общую могилу, похоронили старика вместе с пеплом его соседей и родственников.

Бабушкин дом был в некотором отдалении от нашей деревни, поэтому партизанам было удобно незаметно приходить к нам и прятаться. Мама и бабушка пекли хлеб, приготовляли продукты, шили маскировочные халаты. Соседи добровольно приносили простыни, наволочки, полотенца, чтобы чем-нибудь помочь партизанам. Но нашлись предатели…

Январским морозным утром 1943 года в деревню явился отряд врагов с полицейскими. Фашисты рассыпались по деревне и загнали жителей в дома, у каждого поставили полицая. Мы пытались выяснить у охранника, что с нами будет. Но полупьяный предатель лишь злобно ухмылялся и, упиваясь властью, повторял:

– Узнаете! Скоро узнаете!

Мы догадывались, что фашисты ждут специальный карательный отряд, который имел право жечь деревни с людьми. У немцев и здесь был порядок. Мы не ждали ничего хорошего, но неизвестность терзала нас. Мама налила стакан самогона охраннику, и у него развязался язык. Он хвастливо выложил:

– Вот сейчас спецы приедут и поджарят вас!

Сами не зная зачем, мы оделись потеплее. Просто потому, что нам что-то надо было делать, чтобы не задумываться о будущем. Мама уговаривала меня оставить прибор, но я не соглашалась, прижимая его к груди.

– Доченька, он тяжелый! И неизвестно, что нас ждет впереди.

Но я настаивала, еще сильнее прижимая прибор к себе. Тогда мама большим шерстяным платком привязала прибор к моей груди, надела на меня какие-то курточки, кофточки и пальто. Мы не плакали, а обнимали и целовали друг друга. Страха не было. Внутри все онемело и задубенело, пропало осознание реальности. Мы дышали, но были уже мертвы.

Ожидание становилось нестерпимым. Стемнело, но каратели не приезжали. Усилился мороз. Внезапно нам приказали покинуть дом и тут же его подожгли. Мы оказались в аду: все было охвачено пламенем. Огонь буйствовал, расшвыривая горящие бревна, вырывая их из стен строений. Головни летали над деревней, а падая взрывались, раскалываясь на части. Ветер срывал соломенные крыши, и они как факелы появлялись в разных местах, а падая, зажигали все новые и новые костры. В скотных дворах беспомощные животные, пытаясь спастись, бились о стены. От разрывающих сердце криков отчаяния хотелось бежать к ним, но помочь им было уже невозможно. Животные погибали в страшных муках. За что?!

Нас увозили в никуда. За санями бежали преданные, любящие и любимые Тузики, Мурки, Жучки, Васьки, Шарики и еще десятки четвероногих. Развлекаясь, фашисты расстреливали их. Трупы оставались лежать на дороге, укрытые саваном чистого снега. За что?!