Библиотека современной литературы. Выпуск 5

Снова к «счастью» погонит кнутом,

И, очнувшись в тюремной ограде,

Горько плакаться станем потом!

    Александр Дыбин. «О наших злосчастьях»

В нашей стране многие недоумевают: как бывший семинарист религиозного духовного заведения дошёл до террора в отношении людей своей страны? Разве это совместимо с христианскими ценностями, которым его учили в семинарии? Речь идёт о Джугашвили И. В. Но Сталин вовсе не перешёл из одной крайности в другую, он всю жизнь оставался на одном полюсе понимания добра и зла. Ведь православие считало вполне естественным и правильным делом применить зло ради торжества добра. Вот Сталин И. В. так и понимал суть православия, впитал эту традицию российской истории всеми фибрами своей души, в том числе и как религиозное мировоззрение, неразрывно связанное с историей Российской царской империи. И он вполне осознанно и «свято» верил в торжество добра через искоренение зла. Государство и его карательные органы виделись Сталину ликвидаторами зла. Какого? Такого, которое сформировалось в его сознании как зло и понятие о котором было вживлено в сознание миллионов людей Страны Советов. Хотя и не всех.

Лишь в последние годы жизни в понимании И. В. Сталина зло разделилось на личное и государственное. Но до Второй мировой войны и во время неё И. В. Сталин видел зло в любом его проявлении как угрозу не столько себе, сколько стране. Сталин был наиболее последовательным патриотом своей новой родины – СССР, хозяином и вершителем судеб людей которой он себя ощущал. Ведь кто такой патриот? Кто любит родину и всю свою жизнь кладёт на алтарь её благоденствия и успеха – постулат патриота того времени. Если уж страдать, то со всеми. Сталин прекрасно это демонстрировал своей жизнью. «Галеры» не всякий вынесет, но Сталин смог.

Поэтому-то зло, сделанное женой или сыном И. В. Сталина против страны и её принципов (пусть даже предполагаемое), не вызывало у него мучительного переживания о том, как с ними поступить. Конечно же, как с врагами родины! Любое зло квалифицировалось как зло, невзирая на личности – его носителей. В этом вопросе он не ощущал внутреннего конфликта и раздвоения личности, напротив, был рад демонстрировать своё «единство с народом и страной». То есть И. В. Сталин боролся не с людьми, как это принято считать. Он боролся со злом во вселенском масштабе – в своей стране и везде, где рука советских органов могла достать их. Сталин был по-настоящему одержим идеей борьбы со злом так, что задачи достижения всего хорошего решались только через эту призму. Нежелание кого-то из людей бороться приравнивалось к предательству против вселенского добра. Нейтральным быть было нельзя. Или это давалось очень трудно.

Всё доброе и хорошее в стране делалось ценой нечеловеческих усилий всех людей сверху донизу. Торжество всего хорошего и правильного (как это понималось официальной идеологией) находилось на службе борьбы со злом. Сталин истово верил, что окончательное торжество добра устранит всякое зло. Поэтому он непоколебимо и методично искоренял любое зло, в любом его проявлении, для скорейшего наступления если не вселенского, то как можно более всеохватывающего человеческого счастья в одном отдельно взятом месте – СССР.

2

В каждом человеческом сердце живёт жажда добра и его торжества над злом, поэтому неудивительно, что большая часть населения СССР была согласна с ценой жертвы за наступление всеобщего блага.

«Враги? Искоренить малое зло, но оставить место большому добру. Нищета – плохо? Нужно много трудиться. Не увидишь рассвет ты – увидят твои дети». И т. д. и т. п. И такие представления не были эфемерными, сказочными в понимании людей. Они видели изменения: как после разрухи гражданской войны страна неуклонно поднималась из руин и жизнь людей становилась все лучше. С тем же энтузиазмом люди восстанавливали экономику после Второй мировой войны, чтобы начать жить лучше. Это не было иллюзией, чарами вождя. Нет. Это была реальность воплощения его слов в их делах, через которые вершилась новая жизнь.

Инертность народа в отношении расправ над «носителями зла» на всём советском пространстве была связана именно с этой парадигмой: убить зло во имя торжества добра, претерпеть худое ради будущего благого. И люди изучали, что такое добро, и избегали делать зло в соответствии с идеологией того времени. Большинство населения так поступало. Потому что это было впервые, ещё не было опыта и связанного с ним осмысления. Без опыта невозможен анализ, предвидение же дано немногим людям.

Поскольку понимание добра и зла у Сталина было с самого начала искажено, а в дальнейшем всё более извращалось (что и следовало ожидать), то борьба со злом принимала всё более зловещие и параноидальные формы. Так, что уже всё бо?льшее количество людей прозревало и догадывалось о безнравственности и бесчеловечности этой нелепой парадигмы. Всё больше людей начало сомневаться в истинности прежде незыблемого принципа «цель оправдывает средства», провозглашённого большевиками и подхваченного И. В. Сталиным, сделавшим его девизом жизни людей всей страны.

Люди осознали, что слова о столь многочисленных внутренних врагах – ложь, лишь в 30-е годы, когда начался период активной «зачистки» общества от несогласных с «режимом». И. В. Сталин понимал, что образ внутреннего врага всё чаще даёт сбои. Массированная идеология об общности новой формации людей, советских, счастливых в прекрасной стране противоречила идее о врагах, которым эта замечательная жизнь почему-то не нравилась. Сталину всё сложнее становилось оправдывать «линию партии и правительства» по ликвидации врагов внутри страны. Люди задавались вопросами: «Почему эти враги враждуют против прекрасной жизни в замечательной стране?», «Когда же они все переведутся, сколько можно их ловить?».

Необходим был внешний образ врага, и он вскоре нашёлся. Это всё тот же «окаянный империализм» Запада, против которого нужно вооружаться. Перед самой войной Сталин задумал широкую модернизацию внутренних войск, которая, к сожалению, не была завершена к началу вероломного нападения А. Гитлера. В эпоху гласности стало известно о коварных планах дележа Польши, стран Прибалтики, о захватнических планах в отношении Финляндии между двумя диктаторами разнополярных стран. Но во время правления Сталина И. В. всё это преподносилось широким массам как борьба с «капиталистическим злом». Наконец-то у Сталина появилась возможность «доказать» своему народу, что враг есть и борьба с ним реальна.

Вторая мировая война расставила по-иному акценты в вопросах ценности жизни и обозначила новое зло. Теперь оно было снаружи, а не внутри страны. Внутри себя и между собой люди объединялись одной идеей – избавиться от внешнего врага. Идея внутренних врагов умерла: рядом сражались как порядочные граждане, так и бывшие зэки (хотя и под присмотром). Произошла новая кристаллизация сознания: «Все свои хороши, все чужие (захватчики) – плохи». Это новое осознание о своих и о чужих уже не принимало образ врага внутри «своих». Процессу нового понимания врага никто не мешал: это осознание помогало не только вытеснить из страны внешнего врага, но и завоевывать западные страны под лозунгом «освободить» их население от «империалистического насилия». Время показало, что насильно мил не будешь, да и всё, что делается преждевременно, обречено на падение.

Вскоре внешний враг был побеждён с помощью армии СССР. Победивший народ уже не мог жить с прежней парадигмой – она стала нежизнеспособной. И. В. Сталин понимал новые веяния в мышлении новых советских людей. Стареющий правитель уже не мог придумать достойных целей для борьбы с врагами. С этого времени зло против страны сместилось в его сознании на зло против него лично. Сталин перестал доверять почти всем, многих подозревал в кознях против него. Страхи Сталина, вызревшие на ложной парадигме, достигали критического пика, и он всё более терял авторитет среди соратников. Ведь прежде он удерживал огромные массы людей на одном только стержне парадигмы борьбы со злом. Но настало время, когда этот стержень перестал действовать на сознание людей, потерял былую значимость.

3

С момента проведения XX съезда партии и до сего времени не прекращается полемика вокруг личности И. В. Сталина и о его делах. Несмотря на разоблачение бесчеловечных методов, которыми он лично или в большей мере через своих соратников боролся со злом, оставшиеся в живых люди его поколения продолжают боготворить Сталина и превозносить тот период своей жизни. Почему? В них крепко укоренилась парадигма: «Добро любой ценой, мы за ценой не постоим, все методы хороши против зла». Из уст именно этих людей (или их детей, внуков) раздаются угрозы: «Сталина на вас (злодеев) не хватает», «Сильная рука нужна стране, чтобы навести порядок». Таких людей не проймёшь числом жертв, которые были принесены на алтарь «достижений и побед». Они и теперь согласны на жертвы, на борьбу со злом любой ценой, лишь бы восторжествовало некое добро. Какое?

Фронт работ велик, всем хватит, объединяйтесь! Куда? В борьбу со злом. Иллюзия! Зло злом не победишь! Уже проходили. Выводы и анализ не проведены, уроки не усвоены: слепцы остаются слепыми.

Страна будет бегать по кругу, пока не изживёт представление о том, что один человек или горстка людей может всё, а мы, дескать, им поможем. Никак! Могут все, а горстка лишь у них на службе! Прогресс победил именно в тех странах, которые применили эту парадигму. Не империя для нас, а мы – для империи! Не империя «делает» нас, а мы делаем империю! Или что-то попроще: устали от империй, от которых постоянно остаются одни перья, павлиньи на поверку, а не орлиные («лес рубят – щепки летят»). Решим этот вопрос всеобщим голосованием и обсуждением?

Чем будут «дышать» миллионы людей в нашем будущем обществе? Воздухом свободы вершить свою судьбу или смрадом лжи, что кто-то добрый им поможет? Иллюзия! Уже отобрали сто лет назад и принесли эту жертву.

Нравится дышать смрадом – на нём хорошо растёт дьявольское дерево добра и зла: «Попробуем – потом решим. Авось пронесёт». Но история уже «авосек» не даёт. Она стала скупой на авансы. Велика цена жатвы – она всегда больше посеянного. Бумеранг не возвращается пустым. Равнодушие, неверие никому и ничему, апатия – плохие попутчики дающим взаймы или авансом. Наступает всегда миг – «сейчас, а не потом и всё и сразу». И вот тогда – любой ценой! Но проходили, да, видно, не выучили урок. Время покажет.

4

Исторически доказано и является аксиомой следующий принцип: никакой человек, даже самый великий, ничего не может изменить для огромных масс людей, если только они сами не готовы к этим изменениям. Этот принцип сработал на руку Н. С. Хрущёву и позволил ему изменить курс страны на либерализацию. Этот принцип помог и М. С. Горбачёву повернуть корабль страны в другую сторону. Подсознательно и сознательно население страны этого хотело. Кого возведёт этот принцип к рулю власти?

Дерево узнаётся по плодам. Терновник не даёт смокв, смоковница не растит кактусов. Неужели хотим кактусов? Больные люди весьма «колючи». Именно народ породил И. В. Сталина, как, впрочем, Н. С. Хрущёва, Л. И. Брежнева и других. Нет смысла пенять на зеркало. Израильский народ хотел такого, каким был Саул. Бог и допустил ему править страной. Лишь спустя время народ оказался готовым к такому, как Давид, – человеку по сердцу Бога. Не горстке людей был нужен И. Сталин, он был нужен всем. В нём был зверь, но и в большинстве народа был тот же зверь, выходящий из бездны. Да, многие не знали – опыта и связанного с ним анализа последствий не было. Всегда однажды что-то впервые. Хуже, если снова на одни и те же грабли. Если не научимся их различить, снова на них будем наступать.

…1924 год. Все устали от зла – разрухи и гражданской войны. Зрел ропот на зачинщиков этого зла. И тогда – возмездие за неудавшуюся попытку выполнить обещанное. Большинство не хотело в прошлое. Хотя и будущее было неясно, но всё же лучше туда, чем в «сейчас» и «вчера». Надежда умирает последней. И такой человек, который знал, что завтра будет лучше, как прийти в это «завтра», нашёлся. Он «обнаружил зло» – носителей зла, врагов народа, на которых повернул гнев народа. «Уничтожить!» – «Тогда прорвемся? Завтра будет лучше?» – «Да, я это знаю». – «Тогда будем убивать врагов! Скорей! Всех! Быстрее придёт “завтра”». – «Выйдем на злодеев всем фронтом, оцепим, окружим, победим! Я знаю, верьте мне, у меня есть программа». Когда никто не знал, ему поверили, хотели верить – устали ждать. Неоткуда ждать помощи сердцам пустым с прожжённой совестью, впустившей зверя в себя.

Одна и та же апробированная много раз идея – «обнаружим зло, устроим охоту на ведьм! Смотрите, они там. Посадим этого, спасём других». «Козлы отпущения – где они?» – «Их уже меньше стало». – «Где взять других?» – «Э-э-э, людей много». Требуются идеологи для изобретения всё новых и новых мишеней. «Скорее, скорее! Готовьте эти мнимые мишени, а то не успеем спрятать истинные!» Террор – универсальный инструмент «решения» любых вопросов, но имеет эффект бумеранга.

Безбожие куёт кумиров, идолов – им поклоняются и рукоплещут, потом свергают и возводят новых. Безбожие порождает анархию, необязательно внешнюю, опаснее – внутренняя. «А я всё равно буду плохой! Кто докажет? Поймали? Исправьте меня – это ваша работа, палачи! От меня самого меня спасите, а я не могу». Цикл повторяется. Урок не завершён, но должен всеми быть изучен. В новый класс, в новый уровень не берут проваливающих экзамены.

Главное – отставить дерево познания добра и зла. Ведь оно постоянно будет поворачиваться к нам то одной, то другой стороной: по мере необходимости будет запускаться то одна, то другая программа: снаружи добрая, но внутри злая. Поманят добром: бесплатный сыр лишь в мышеловке, сыра мало, мышеловки не сообщаются между собой…

Интересная история произошла на одном научном предприятии, где ставили медицинские опыты на мышах. По завершении программы испытуемых мышей должны были уничтожить. Ведь опыты закончатся – зачем кормить нахлебников? Так получилось: мыши чётко знали о плане их последующего уничтожения и поэтому тайно рыли ходы для будущего побега. Когда медучреждение закрылось, пришли уничтожать мышей, но все оставшиеся в живых сбежали на волю по тогда-то и обнаруженному виртуозно сделанному ими многометровому проходу. Удивительным оказалось то, что все мыши участвовали в его строительстве: каждая вносила свою лепту – делала проход из своего пристанища (иногда последнего). Выход на свободу был один, их не было несколько. Ведь мыши ощущали только зло и не надеялись на добро от людей, во власть которых попали.

Дерево познания добра и зла всегда доступно со времён Адама и Евы, но богами люди не стали. Дерево Жизни доступно не всем: только тем, кто обратится к Даятелю Жизни, даруется истинная свобода.

«У войны не детское лицо»

Поезд тронулся, и оба пассажира на нижних полках купейного вагона вгляделись друг в друга. Они в надежде подумали о том, что скорее всего доедут в Киев без соседей, и заметно повеселели от этой мысли. Старик достал пакет с едой и, разложив на столе, налил из термоса в пластмассовую синюю кружку какао. Вежливо предложив соседу угощаться, пожилой мужчина начал не спеша поедать пищу. Мужчина средних лет глядел на ветерана войны, силясь вспомнить, как тот представил себя, когда зашёл.

– Извините, подзабыл имя, уважаемый, – немного робко спросил он.

– Ничего страшного. Зовут меня Иваном Васильевичем. Помните, фильм был? О том, кто профессию менял, – благодушно, с коротким смешком ответил пожилой мужчина. – А вас, вы сказали, Степаном?

– Да-да, – улыбнувшись, радостно согласился сосед по купе. – Так вы не бойтесь: проводники уже не будут проверять нас. Счас билеты глянут, заберут. И до утра не побеспокоят. У меня «беленькая» есть. Угоститесь?

– Нет, сам не пью и другим не советую. Трошки поем, газетку побачу и на боковую – спать.

Иван Васильевич смачно поглощал варёную картошку, заедая бутербродом с сыром и малосольным огурцом.

– Вы ж фронтовик! Вон, медали на вашем кителе. Я хорошо рассмотрел, пока вы не сняли его. Как же в вашем возрасте не пить? Закодировались, что ли?

– Степан, извините, но как-то… не совсем понял. Как ветеран войны связан с алкоголем? Мои фронтовые друзья тоже этим делом не особо интересуются. И как, думаешь, мы бы страну поднимали, если б пьянствовали?

– Мой отец и дед, помню, пили много: и винчика, и самогона. Отца вот недавно схоронил. А дед ещё… двадцать лет назад отправился к предкам.

– Сколько ж было вашему отцу? Наверное, мой ровесник? – удивился Иван Васильевич.

– Было отцу шестьдесят два, – горестно вздохнув, ответил Степан.

– Молодой. Соболезную. Но что поделать? Я на год его постарше… Но я только жить начал… Детей вырастили с женой, на ноги поставили. Ну а теперь самим пожить. Внуков дочь привозит только летом.

– Что же, вообще не пьёте алкоголь? – с печалью в голосе спросил Степан.

– Стопочку по праздникам могу перехилить. Всё зло в стране от неё…

– Вы, извините, в Киеве живёте? – поспешно перебил соседа Степан.

– Нет, в городке, где зашёл в поезд, – прихлёбывая из кружки, ответил пожилой мужчина. – То я еду на важную встречу ветеранов по случаю сороковой годовщины окончания войны.

Вошла полная проводница вагона и, деловито сравнив билеты с паспортами пассажиров, поспешно и неуклюже «вывалилась» в коридор, на ходу закладывая сложенные билеты в особую сумочку. Не успела закрыться дверь купе, словоохотливый Степан продолжил разговор: