Чужестранцы

– Зелёное быдло! Сатрапы! Жабы болотные! Грязь из-под ногтей сначала вычистите, прежде чем касаться Высокородного!

Василий Петрович подошёл к буйному пациенту поближе. Эльф был высок, бледен и болезненно худ. Его водянистые глаза смотрели на орка с презрением сквозь спускающиеся на лоб светлые патлы.

– Тимофей, успокой товарища, – попросил завлаб подчинённого, на что тот свободной ручищей ткнул эльфу в область солнечного сплетения.

Удар был вроде несильным, но «высокого гостя» мотнуло, и он, скривившись от боли, слегка осел между орками-подпорками. Эльф продолжил ещё что-то шипеть на высоком наречии, но всем своим видом уже показывал, что к повторению данной процедуры больше не готов. Василий Петрович удовлетворённо кивнул, и его помощники мигом усадили подопытного в кресло, захомутав последнего всеми имеющимися ремнями. От злобы и высокомерия во взгляде беспомощного эльфа теперь не осталось и следа, теперь там застыл один только ужас. Пожилой орк сделал из шприца контрольный впрыск в воздух и, приблизившись к объекту эксперимента, притворно ласково спросил:

– Ну-с, дружок, надеюсь, свинкой и ветрянкой ты в детстве не болел?..

После укола эльфа корёжило минут десять – еле выдержали ремни. Потом он затих, и его глазные яблоки закатились, что при незакрытых веках нагоняло жути даже на орков! Наблюдая за этим, Василию Петровичу казалось, что вот-вот эльф вздрогнет всем телом и начнёт потусторонним голосом выдавать мрачные пророчества и проклятья на головы своих мучителей. Но ничего подобного не случилось: через какое-то время веки бедолаги всё-таки смежились и он крепко заснул…

– Шеф, конец дня, пора по домам, – Тимохин бас вывел Василия Петровича из глубокого раздумья.

– Да. На сегодня всё. Можете идти, – благословил ответом начальник.

– Этого так и оставим? Не обделается за ночь? – уточнил предусмотрительный Венцеслав.

– Не должен. Он уже второй день от еды и пищи отказывается… Идите. Завтра без опозданий…

Но опоздал-то как раз сам завлаб. Когда он утром подошёл к двери лаборатории, то из-за неё доносились звуки яростной борьбы. Ворвавшись внутрь, Василий Петрович увидел дикую картину: Венцеслав и Тимоха сцепились на полу в партере, причём Венцеслав, который был заметно слабее, тем не менее делал захват головы оппонента с переходом на приём «лампочка».

– Отставить! – заорал заведующий лабораторией. – На гномьи рудники захотели, олухи?! Я кому сказал, отставить!

Обоих спарринг-партнёров упоминание гномьих рудников сразу отрезвило, ведь ссылка туда слыла хуже смертной казни. Собственно говоря, это не было ссылкой в полном смысле слова, ведь виновных орков просто отвозили в пограничные с гномами предгорья, где оставляли, приковывая к скалам. А далее функцию карающего правосудия брали на себя уже сами гномы, которые ненавидели орков так люто, что про это знали даже африканские пигмеи. И в общем, всех всё устраивало: гномы спускали пар, вымещая застарелые обиды, а орки экономили бюджет на пенитенциарную систему. Поэтому помощнички завлаба тут же разлепились, как пельмени в кипятке, затем медленно поднялись и встали друг напротив друга, набычившись и тяжело дыша.

– Что тут, чёрт возьми, проис… – в недоумении произнёс Василий Петрович, но осёкся, когда перевёл взгляд с молодых остолопов на кресло с седоком, которое те в пылу борьбы сдвинули к самой стене. Завлаб не поверил своим глазам: на месте тощей эльфийской груди надулись два аппетитных полушария, боковины кресла с трудом держали натиск раздавшихся вширь бёдер, а на плечи вместо давно немытой светлой пакли ниспадали роскошные волосы цвета вороного крыла! И главное, с кожи ушла эта бледная немочь, уступив место нежному мятному оттенку! Сомнений больше быть не могло – опыты наконец-то привели к успеху, и в кресле сидел уже не эльфийский урод, а красивейшая из орчих! И за такую женщину (тут Василий Петрович мысленно оправдал своих помощников) можно было убить!

Прекрасная незнакомка всё ещё спала, и родинка над её верхней губой подрагивала в такт ровному дыханию. Но налюбоваться неземной красотой завлабу не дали: задребезжал служебный телефон. Звонила секретарша из институтской приёмной, и, услышав на другом конце провода ответ, она сразу переключила на Первого заместителя, который без переходов и пауз вывалил в трубку начальственную директиву:

– Что за шум у тебя в лаборатории? Вы чем занимаетесь там?.. Старичок, Главный тобой очень недоволен! Если через месяц результата не будет, то тему отдадут хурултайцам, а это, сам понимаешь, урезание финансирования. Тогда всем составом пойдёте улицы мести. Ну что скажешь?..

– Скажу, что подметанием улиц пока займутся дворники. Как заведующий лабораторией, хочу официально вам заявить, что опытные испытания препарата «Мелькор-Би» завершились с заданным результатом!

Последнюю фразу, перед тем как положить трубку, Василий Петрович сказал на эмоциональном подъёме: вышло громко, и спящая красавица проснулась. Похлопав ресницами, она огляделась вокруг, потом нахмурила бровки и с капризными нотками в голосе спросила:

– Мальчики, а вы почему не бреетесь?..

И для Василия Петровича с подопечными началась пора безоговорочного триумфа и всеобъемлющей славы. За заслуги перед отечеством его перевели на должность Магистра института – на место предшественника, ушедшего на повышение в профильное министерство. Завлабом вместо себя Василий Петрович оставил Венцеслава, а Тимофея назначил начальником хозяйственной части. В лабораторию набрали дополнительный штат, установили новое оборудование, и через пару-другую месяцев была разработана следующая модификация препарата, которую можно было распространять уже и воздушно-капельным путём. Ещё какое-то время заняло развёртывание производства «Мелькор-Би-Два» в промышленных масштабах, и, когда всё было готово, орки нанесли по эльфам решающий удар!

На химерах, арендованных у назгулов, тонны новейшего препарата были распылены над территорией вероятного противника. Сразу же с вражьих земель на родину предков потянулись вереницы зелёных красоток, а ещё через месяц эльфы просто перестали существовать как раса! И затем начался уже обратный переток населения: с исконных орочьих вотчин на благодатные земли, освобождённые от ненавистного ворога.

* * *

– Ну и рожа у тебя, дружище! У тебя в роду орков случайно не было?

– Отвали, приятель. Вон сколько места.

– Да я бы отвалил, но пустой совсем. Не поверишь: всё что заработал в рейсе, всё уже спустил!

– Держи. Выпей за моё здоровье, морячок.

– Спасибо, дружище! Как зовут-то тебя? За кого пить?

– Ты только не смейся… Венцеслав.

Да, в дряхлом старике, сидящем в углу таверны, было трудно узнать некогда лучшего ученика и преемника Василия Петровича. Вот уже несколько лет как Венцеслав жил в этом портовом городке, в стране людей. Для того чтобы получить здесь хоть какую-то работу, ему прошлось пройти у местных подпольных эскулапов несколько операций по осветлению кожи и стачиванию клыков. Но полностью избавиться от орочьих черт в обличье ему не удалось, да и выправленные документы явно пахли липой, поэтому должность дворника стала для него венцом карьеры в мире людей. По иронии судьбы, давняя угроза институтского руководства пусть отчасти, но всё-таки сбылась!

Впрочем, Венцеслава его теперешний социальный статус вполне устраивал: обитал он в дворницкой, а заработанные гроши пропивал в грязноватых кабаках, где давно уже стал завсегдатаем. В вине он топил воспоминания о своей прошлой жизни, не замечая, как крупные орочьи слёзы катятся по желтушным старческим щекам…

«Наступила эра благоденствия!» – с такими заголовками тогда выходили все орочьи газеты. Ещё бы, извечный враг был навсегда повержен, а в награду победителям на землю словно спустились тысячи тысяч прекраснейших райских дев! Орки-мужчины просто опьянели от лёгкости той победы, но ещё больше они потеряли головы от страсти и похоти! Все правители, крупные чиновники, дельцы и военачальники тут же обзавелись гаремами, что в корне противоречило традициям орков. Но опираться на прошлое стало как-то не модно, ведь перед их расой открывались такие перспективы, которые раньше и не снились!

Естественно, что прежние орчихи новых «сестёр» приняли в штыки – доходило даже до массового смертоубийства, причём с обеих сторон. И решение этой проблемы нашлось само собой: все половозрелые мужи в сопровождении своих новоприобретённых гаремов переселились в эльфийские города: в добротные каменные дома с роскошными спальнями, бассейнами и винными погребами! А в уделах праотцов остались только брошенные ими жёны, старики и дети.

Надо отметить, что среди орков всё-таки раздавались редкие голоса о том, что их народ стоит на пороге катастрофы и что им не следовало отступать от векового уклада жизни, но эти призывы тут же тонули в сладострастном кобелином хоре. Не вразумило орков и то, что их новые подруги оказались бесплодны. Тогда демографические вопросы вообще не стояли на повестке дня. И действительно: население и так выросло в разы, а к подрастающим на исконных землях орчатам добавились, на новых уже землях, сотни тысяч милых и очаровательных зелёных девочек, которые получились из эльфийских гадёнышей.

Конечно, проблема бесплодия сразу была обозначена как приоритетная, но только орки к её решению подошли формально и без должной мотивации. Избавившись от извечного врага, они словно утратили и некий стержень – хребет собственной расы и всё дальше погружались в омут ленной неги и разнообразнейшего разврата. Орочьи сердца и мозги размягчились, из них стала уходить воинственность. Последняя свара была в самом начале Великого переселения, когда несколько кланов схлестнулись было в борьбе за жирные эльфийские «куски». Но даже тут полноценной заварушки не вышло, ведь кому захочется умирать, когда жизнь вдруг стала настолько легка и чудесна? Предпринимались потом и попытки «раздавить гномью мразь, а людишек загнать за черту оседлости», но тоже как-то вяло, без огонька. Мужи собирались у трактиров, бренча заржавевшим оружием под гортанные боевые кличи, часами спорили о том, кто будет возглавлять поход, а потом, когда эль заканчивался, прекрасные жены уводили их под руки по домам.

Тем временем земли предков медленно угасали. Орки-юнцы, чуть появлялся у них лёгкий пушок над верхней губой, тут же сбегали к отцам, сбегали от своих некрасивых сестёр, от ворчащих стариков и от злых, вечно недовольных матерей. Там, за условной границей, вместо того чтобы познать тяжесть боевого топора в руке и услышать свист разрубаемого мечом воздуха, отроки непозволительно рано получали опыт иной: плотских утех. Неудивительно, что воины в орочьем обществе, как некогда самая привилегированная и многочисленная каста, стали тоже вырождаться. А орки-отцы были слепы как котята, они, окруженные умелыми хозяйками, искусными любовницами и внимательными, тактичными советчицами, не видели уже ничего плохого в таких радикальных переменах. Они даже не заметили того, как бразды управления государством постепенно перешли в нежные ручки их прекрасных подруг!

То же самое происходило и в остальных сферах жизни: орки-мужи с радостью уступали свои места дамам, которые все активнее интересовались даже не свойственными для себя занятиями, например, военным делом. Инструктируя красоток и видя, как те неловко обращаются с оружием, орки поначалу шутили и умилялись, но когда уже через пару лет несколько женских горнопехотных бригад задали трёпку гномам на северной границе, то «учителям» стало не до смеха. Напротив, они возгордились, по-мужски записав эту победу исключительно на свой счёт. Разнеженные и самодовольные болваны – они даже представить себе не могли, что всё это время занимались подготовкой собственных убийц! Так оно и случилось. Когда час пробил, в роскошных эльфийских спальнях орки были перерезаны как свиньи. В живых новые «амазонки» оставили только кучку учёных, на которых имелись определённые виды…

В число выживших счастливчиков попал и Венцеслав. Его лаборатория к тому времени вместо прорывных разработок занималась всякой ерундой, начиная от средств для омоложения и заканчивая препаратами для увеличения мужской силы. Прямо от рабочего стола с колбами, ретортами и реагентами Венцеслава выдернули во Дворец. Его вызвали по требованию Самой – Праматери орков – так она теперь официально именовалась. Их первую инкубаторную красавицу Венцеслав узнал сразу, узнал по обольстительной родинке, из-за которой они с Тимохой много лет назад чуть не свернули друг дружке шеи. Новоиспечённая владычица хоть и постарела, но выглядела ещё очень привлекательной, говорила она с завлабом как с тлёй и на короткой аудиенции поставила тому «боевую» задачу. А требовалось от Венцеслава и его лаборатории ни много ни мало, как в кратчайший срок разработать «Мелькор-Би-Три», действующий уже на человека, но с тем же эффектом, что и предшествующая версия препарата! В противном случае – билет в один конец на гномьи рудники!

Сразу после Дворца Венцеслав поехал на могилу Василия Петровича, где у надгробия, выполненного в форме расколотой лабораторной ступки, поклялся про себя, что не допустит повторения роковой ошибки. Венцеслав твёрдо решился на побег, ведь на родине его уже ничего не держало: родители давно умерли, большинство друзей постигла печальная участь, а свою семью он, как и многие орки, заводить не стал.

Сначала он убедил новых хозяек жизни, что для снадобья требуется одна редкая травка, которая растёт только в землях людей. Потом, будучи уже в заграничной командировке, он нейтрализовал с помощью сонного порошка (пригодился-таки старый рецептик) всех своих конвоирок. А дальше начались месяцы лишений и скитаний, пока нанятая им на последние деньги рыбацкая шхуна не причалила в порту одного маленького городка…

Когда старик вышел из таверны, уже стемнело. Тусклый фонарь освещал только саму дверь и небольшой пятачок пространства возле неё, но старик знал, что рядом, в тёмном пристенке, осталась стоять его метла. Протянув руку, он нащупал метловище, обхватил его и потянул на себя. Но рабочий инструмент почему-то не поддавался, будто кто-то крепко держал его, скрытый завесой мрака. Заводясь, старик дёрнул сильнее и вытянул на свет незнакомца в глухом плаще с капюшоном. Лица «шутника» из-под накидки было не разобрать, лишь длинная прядь волос цвета вороного крыла, как любопытная змейка, выглянула наружу. И незваный ночной гость неожиданно сладким голосом пропел:

– Ну здравствуй, Венцеславушка! Так вот где ты прячешься?!

Старик в ужасе оттолкнул от себя метлу, развернулся и побежал прочь. Бежал он так быстро, насколько позволяли его годы, и чудился ему за спиной то нарастающий ведьминский смех, то приближающийся шум перепончатых крыльев! Мостовая, как и все здешние улицы, вела к морю. И именно там, в большой воде, столь нелюбимой орками, чудилось сейчас старику спасение. Абсолютно один на пустой улице, подгоняемый в пьяном бреду призраками из прошлого, Венцеслав бежал к пенной полосе прибоя. Для старого орка места на земле больше не было, и море, словно понимая это, равнодушно ждало новую жертву…

Татьяна Филякова

Кредит на жизнь

Александр Петрович, лысый человечек небольшого роста, складывая в портфель документы, после многозначительной паузы наконец произнес:

– Подумайте! Вы можете оставить в залог жильё и имущество. Время идет, у вас осталась всего неделя. Потом мы не в силах будем вам помочь. В моей практике бывали случаи, когда проходило больше времени, но тогда воскрешение будет стоить гораздо дороже.

Когда клерк замолчал, на кухне повисла тишина. Было слышно, как муха, не в силах найти открытую форточку, исступлённо билась о стекло.

Анна с потухшим взором гипнотизировала кружку с давно остывшим чаем, не обращая внимания на переполненную пепельницу.

Александр Петрович ожидал, когда его клиентка созреет. По его статистике, именно жёны гораздо чаще воскрешали мужей.

В его деле важно было не пережать клиента, пусть Анна сама сделает выбор. А с него и взятки, как говорится, гладки. Он лишь посредник, который грамотно проконсультирует и подтолкнёт к нужному решению.