Российская литературная премия-2022. Том 1

Верная спутница Аарымы вдруг уловила запах двуногих, и у неё окончательно испортилось настроение. Эти пришлые двуногие выкорчевали деревья, перерыли и обезобразили землю, избороздив её железными когтями, проложили запутанные дороги, исполосовав ими вдоль и поперёк леса и алаасы. После них остались уродливые котлованы и незарастающие колеи, выглядевшие словно шрамы на живом теле. Волчица видела, что вековая тайга не устояла против могучей техники и в родном для неё лесу начались тревожившие её перемены. А ещё Волчица думала о встреченной ими сегодня стае волков, легко проникшей в их земли по дорогам, проложенным такими же чужими для этих мест двуногими. Эти волки, как и все временщики, неписаных законов тайги не признавали, поступали как им заблагорассудится. Волчица знала, что с чужаками они с Аарымой никогда не уживутся, ибо их родные места не могут прокормить такое количество хищников.

Пока Аарыма изучал оленьи следы, Волчица решила разведать, куда направилась стая чужаков. Она побежала лёгкой рысцой и заметила сбоку от себя странные следы. Свернула туда, чтобы рассмотреть внимательнее… Вдруг что-то лязгнуло, и её лапу обожгла нестерпимая боль. От неожиданности самка резко отскочила в сторону, но раздалось звяканье натянувшейся железной цепи, и она со всего размаху рухнула на землю. Волчица, ещё не понимая, что происходит, завертелась юлой, пытаясь освободить лапу из капкана, и тут сработал сторожевой механизм силка из стальной проволоки. Изуверское изобретение мгновенно обвилось вокруг шеи, сдавило горло так сильно, что Волчица даже не могла дать знак своему волку. Она издавала лишь сдавленный хрип. С каждым её движением стальная проволока затягивалась всё туже и туже, самка начала задыхаться. Слабеющий слух ещё уловил вдали какие-то звуки, но потом перед глазами всё померкло, и сознание покинуло Волчицу.

Тем временем Аарыма нашёл оленье стадо, умело отделил от него четырёх оленей и погнал их на Волчицу. Он давал понять громким воем, в какую сторону они бегут, чтобы самка могла перехватить их. Этот вой и был последним, что Волчица слышала в своей жизни. Но Аарыма ещё не знал, что его верной подруге больше не охотиться в родной тайге, не нежиться в ласковых лучах солнца, не рыскать по лунным полянам и не растить мохнатых игривых волчат…

Они были свободными детьми бескрайней и прекрасной тайги и соблюдали её священные законы. Добывали животных не ради забавы, а для пропитания – чтобы выжить, и в основном больных и ущербных, так что не зря волков называют санитарами леса.

Волчья пара – это образец любви и верности. Она образуется на всю жизнь. Аарыма и Волчица не подпускали чужие стаи к своим владениям и потому мирно соседствовали с двуногими – не трогали их, и люди не беспокоили волков. Впрочем, многие сельчане даже не догадывались, что рядом с ними обитают самые умные создания тайги. Да что там двуногие, кажется, даже большинство мелких зверушек и пичужек никогда не видели местных волков и тоже не догадывались об их существовании.

* * *

Вмиг осиротевший волк провёл трое суток возле закоченевшего тела верной подруги. И всё это время он не переставая выл – то низко, то взмывая голосом к высоким нотам. Это было похоже на плач человека, изливающего в бесконечной печальной песне всю боль и горечь утраты в подлунном мире. Волку казалось, что это он умер, что это ему переломили хребет и вынули душу…

Потом Аарыма, приняв важное решение, направился по следам пришлой стаи. И уже вскоре узнал, что чужаков выслеживают охотники-волчатники на железных конях[5 - Так волк воспринимал снегоходы «Буран».]. Волк теперь особо тщательно принюхивался к запахам двуногих – он начал искать тех, кто погубил его верную подругу.

Время шло, и дни стали заметно длиннее. Уже скоро снег станет мягче и осядет.

Судя по всему, стая хищников в эти края пришла надолго. Чужаки, среди которых было много переярков, чувствовали себя вольготно. Обучением молодых волков в стае не занимались, а без разбора убивали любую живность двуногих. Эти волки не боялись охотников – звери успевали ещё издали услышать шум моторов и заранее убирались с тех мест, где убили очередную кобылу. Хорошую услугу им оказали такие же пришлые, как и они, люди, проложившие сквозь вековую тайгу сотни километров временных дорог для своей техники. Волки не вязли в глубоком снегу, не тратили сил зря и потому по этим «таёжным трассам» легко и быстро оказывались в любом месте леса.

Аарыма неотступно следовал за пришлой стаей и даже специально перестал охотиться, чтобы не отставать от них. Теперь он питался остатками добычи чужаков – в основном это было мясо кобыл и рано родившихся жеребят. Незаметно для себя пристрастился к подобной еде, которая оказалась очень вкусной и питательной. Он на себе почувствовал, что это мясо даёт много сил и энергии: пообедавший им долго не устаёт и не мёрзнет. И это вовсе не удивительно – табуны нагуливали жир на отборных пастбищах алаасного разнотравья. В придачу к этому вдоволь питались нежной осенней отавой, появлявшейся после сенокоса. Да и на зиму двуногие всегда припасали разные корма для своих длинногривых любимцев.

Однажды стая, задрав очередную кобылу и набив животы, устроилась отдыхать на густо заросшем деревьями большом увале. Увидев это, всюду следовавший за ними местный волк направился в сторону охотничьей избушки, чтобы как бы невзначай попасться людям на глаза. Уловка удалась. Охотники оседлали железных коней и погнались за ним. Аарыма не стал отрываться от преследователей, а нарочно дал им возможность пристроиться за ним и по широкой дуге обогнул лесное возвышение, где находились волки. Как Аарыма и предполагал, вскоре волчатники по следам догадались, что обложили на возвышении стаю, за которой гонялись всё это время. Переговариваясь по рации, окладчики осторожно сделали ещё один круг, огородив увал специальной широкой лентой, которая трепетала от малейшего движения воздуха.

Казалось, что они вовсе забыли об одиноком волке, но он знал, что это не так. Когда, сделав для верности крюк в пару десятков километров, Аарыма уже в сумерках затаился во временной лёжке, он увидел, как по его следам проехали охотники на железном коне. Волк знал, что эти двое далеко не уедут: уже темнеет, и они скоро вернутся в охотничью избушку. Так оно и случилось, а обложенные на лесном возвышении волки выли всю ночь. Они приближались к ленте, но перемахнуть её не решались. И так же всю ночь дежурили, сменяя друг друга, волчатники.

Назавтра охотников стало значительно больше. Часть их осталась на дорожной насыпи в качестве стрелков, другие – загонщики – направились на «Буранах» к увалу. Но днём снегоходы вязли в мокрой снежной каше, моторы ревели и перегревались. Загонщикам, которые должны были выгнать волков из лесного массива, пришлось спешиться. Движение значительно замедлилось, тем не менее круг начал неумолимо сужаться. Стрелки застыли в ожидании.

Аарыма задумался. Он решил разведать обстановку, чтобы узнать, где затаились охотники. Волк несколько раз подходил к ленте и громко выл. Однажды среди волчатников заметил одного, который давно промышлял в этих местах. Значит, подумал он, двуногий должен быть опытным стрелком. Перемахнув через ленту, Аарыма направился в сторону волков и громко завыл. Те сразу опознали его. Они были уверены, что это именно он выдал место их лёжки охотникам. Стая ринулась к нему с явным намерением растерзать. Готовый к подобному развитию событий волк побежал в сторону знакомого ему стрелка. Только он перепрыгнул ленту, как раздался сухой выстрел, вздыбивший снег всего в двух-трёх шагах впереди него. Волк хотел подвести погнавшуюся за ним стаю прямо к охотникам и чуть не поплатился за это. На его счастье, Баай Барыылаах Байанай[6 - Байанай – дух леса, покровитель охотников и рыбаков. Баай Барыылаах – постоянный эпитет к имени Байанай, буквально: «имеющий богатство», «богатый».] оказался на его стороне – охотник промахнулся. «Впредь надо быть осторожнее», – подумал Аарыма. Звук выстрела выдал охотников. Он вспугнул бегущую за матёрым стаю, и она вернулась обратно к спасительному лесному возвышению.

Следующий день выдался теплее предыдущего.

Аарыма продолжил свои «игры» и в этот раз решил вывести стаю на другого стрелка. Перескочив через ленту, он с громким воем побежал в сторону волков. И чужаки вновь, оскалив зубы, ринулись за ним. Матёрый не стал испытывать судьбу, пустился наутёк и снова перепрыгнул через ленту. Стая в какой-то момент довольно близко подобралась к нему, но неожиданно завернула к озеру и понеслась вдоль него прямо к большой дороге. Один из переярков, бежавший впереди всех, даже не понял, что отставшие от него волки свернули в другую сторону. Приблизившись к ленте, он замедлил ход, и этого хватило, чтобы стрелок уложил его одним метким выстрелом. Сегодня Байанай улыбнулся охотнику.

Как оказалось, обложенные волки не зря побежали в сторону озера. Они заметили брешь, образовавшуюся оттого, что сильный порыв ветра оборвал ленту. И через эту лазейку хищники вышли на дорогу, перебрались на другую сторону и были таковы. По всей видимости, в этот раз они сразу направились к родным местам – следы вели к верховьям Большой речки. Аарыма теперь был уверен, что предстоящим летом никто не будет посягать на его владения, охотиться на его добычу. Он остался без верной мудрой подруги, но ему хотя бы удалось с помощью хитрости избавиться от непрошеных гостей. Наглая стая чужаков до осени уж точно не появится в этих местах.

Всё это время Аарыма не переставал искать того, кто погубил его верную подругу. Надеялся, что встретит этого двуногого на шумной облаве, но нужного запаха так и не учуял и потому лёгкой трусцой привычно направился в сторону родного логова. Его тень в лунном свете казалась громадной.

Глава вторая

Поиски убийц

Наступила обычная для весны переменчивая погода: ночью основательно подмораживало, а днём всё кругом тихонько таяло. При ходьбе из-под снега выступала талая вода, поскольку земля была ещё мёрзлая и влаге некуда было деваться. К тому же нынче зимой выпало как никогда много снега, так что он ещё не скоро сойдёт.

Какое-то непонятное чувство потянуло Аарыму к тому месту, где они с верной подругой впервые встретили пришлых волков. Когда волк пробегал мимо остатков некогда роскошного пиршества чужаков, ему неожиданно почудился едва знакомый запах. Он остановился, обнюхал основания мшистых кочек и вдруг понял, что наконец-то нашёл то, что искал всё это время! Трудно кому-то сравниться с волком по способности различать запахи, вот и Аарыма учуял из тысячи окружавших его ароматов нужный ему.

Волк ещё раз тщательно всё обнюхал и определил, что двуногих было трое. Первым был человек, который увёз на железной упряжке закоченевшее тело его верной подруги, второй запах оставил его напарник, а вот третий принадлежал двуногому соседу Аарымы! От этого неожиданного открытия у матёрого потемнело в глазах, гулко-гулко забилось несчастное волчье сердце и стало трудно дышать… Придя в себя, Аарыма припустил в сторону жилища двуногого соседа.

Приблизившись к знакомым местам, волк выбрал путь через лесистую возвышенность, растянувшуюся между двумя алаасами. Он знал, что люди не любят буреломы, и потому, хоронясь за завалами беспорядочно упавших елей и лиственниц, можно было незаметно подобраться к человеческому жилью.

По пути Аарыма подкрепился попавшимся, на его удачу, в силки соседа зайцем. При этом вспугнул крупного чёрного ворона, дремавшего среди густых ветвей в ожидании рассвета и наверняка так же собиравшегося позавтракать зайчатиной. Прожившая на свете немало лет птица весьма удивилась, увидев серого волка вблизи человеческого жилья. Она всполошилась и издала истошный крик. По её разумению, место хищника где-то в тайге или в верховьях речки, но только не здесь. Ворон ещё долго недоумённо вертел головой, а его круглые блестящие глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.

Аарыма крадучись пробрался к лужайке за забором. Тишина. Почему-то не слышно собаки, а ведь она могла и унюхать его. Обойдя кругом ледник, волк дошёл до уборной, но никого и ничего подозрительного не заметил. Собаки, оказывается, на месте не было. Хозяин дома, судя по всему, тоже отсутствовал: он имел обыкновение рано затапливать печь. Если собака побежала за двуногим, рассуждал волк, то должна вернуться с развилки большой дороги. Значит, до её возвращения надо исследовать двор и определить, кто приходил к хозяину усадьбы. Продолжая внимательно прислушиваться, волк тщательно обнюхал плотно утоптанный снег двора перед домом. Двуногие, убившие его верную подругу, тут побывали лишь проездом. И это было давно, свежие запахи отсутствовали.

Вскоре в доме послышался шум, и из печной трубы показался сизый дым. Он нежной шёлковой лентой заструился вверх, в уже давно просветлевшее прозрачное небо весны. Хлопнула дверь, и показался незнакомый волку двуногий. Медленно переставляя слегка согнутые в коленях ноги, он направился в сторону загонов, где стояли лошади. Невысокого пожилого мужчину нельзя было назвать табунщиком в полном смысле этого слова, тем не менее это был человек, присматривающий за лошадьми. Вот и сейчас он вышел во двор, чтобы подбросить сена старой кобыле и ещё двум длинногривым, стоящим в отдельном загоне. Собираясь вытянуть железным крюком порцию застогованного сена, он краешком глаза заметил позади себя собаку. «Ты смотри, я-то думал, что она вчера вечером увязалась за хозяином, а оказывается, всё это время тут находилась», – подумал он. Вытащив при помощи крюка несколько больших охапок сена, мужчина сложил аккуратную копну, и в это время вдали послышался знакомый лай. Удивлённо подняв голову, он увидел хозяйскую собаку, не спеша трусившую к дому со стороны большой дороги. «Это как понимать?» – пронеслось в голове человека, и вдруг его прошиб холодный пот. Мужчина резко обернулся, но позади него уже никого не было. Он только сейчас понял, что совсем недавно на него смотрела вовсе не собака, а самый что ни на есть настоящий волк. Воображение услужливо подсказывало, что зверь был просто гигантского размера, в несколько раз больше их собаки. «Такой, глядишь, проглотил бы и не поперхнулся. Чуть завтраком серого разбойника не стал!» – подумал мужчина и представил, что по привычке попытался бы погладить собаку…

Вдруг собака громко залаяла и рванулась в сторону леса. Но, пробежав всего несколько метров и увязнув в глубоком снегу, живо повернула назад. Мужчина, глядя на неё, засуетился. Его даже сейчас от одного воспоминания о волке бросало в жар. Он наспех раскидал сено и засеменил в сторону дома. Открывая дверь, заметил, что дрожат не только руки, но и вечно болящие ноги: врачи давно поставили ему диагноз «артроз обоих коленных суставов».

«Совсем постарел… Так перепугался, что аж душа в пятки ушла… Слишком всё неожиданно, да и громадная зверюга была…» – думал пожилой человек, подбрасывая в печь дрова. Потом громко чертыхнулся, вспомнив, что хозяйская собака очень уж похожа на волка. Такая же лобастая, такой же серобурый окрас, а хвост, длинный и толстый, всегда стелется над землёй – точь-в-точь как у серого хищника. Хозяин рассказывал, что псу в посёлке машина хвост отдавила. Наверное, именно это внешнее сходство волка и собаки и запутало мужчину, тем более что он особо не приглядывался, а стоял к зверю спиной.

Немолодой мужчина в тот день больше во двор не выходил. Выглянул лишь под вечер, и то предварительно пальнув в воздух из ружья. На следующий день кормёжка старой кобылы и двух лошадей превратилась в мучительный для человека процесс. К загонам он отправился с ружьём и в сопровождении хозяйской собаки. Выйдя во двор, вновь начал громко ругаться: лошади, не дождавшись привычной утренней порции, изрыли копытами всю землю возле дома. Хозяину усадьбы это явно не понравится. Пришлось, озираясь, отвести лошадей к загонам.

Для Аарымы также стало неожиданностью, когда, обойдя загоны и собираясь вернуться в лес, он столкнулся с незнакомцем.

Хорошо, что в тот момент человек не обратил на волка внимания, точнее, не понял, кто перед ним.

Теперь волк стал постоянно наведываться к дому, когда хозяин отсутствовал, а был только приглядывающий за усадьбой немолодой мужчина. Зверь чувствовал, что тот боится его. Хозяйская собака изредка облаивала волка, тогда он спокойно уходил в родной лес.

Через несколько дней из посёлка на попутной машине приехал хозяин дома и почти сразу отправился обходить свои табуны. Осмотрев их, распорядился добавить сена и дать дополнительную подкормку. Аарыма, узнав о возвращении двуногого, оставил усадьбу в покое. До поры до времени. Он, честно говоря, в душе остерегался этого человека, который совсем не боялся его. Отсутствие страха волк чувствовал по исходящему от хозяина дома запаху – он был совсем другим, нежели у невысокого пожилого человека. Кроме того, волк видел, как уверенно ведёт себя двуногий.

Хотя хозяин дома и приехал, но с ним не было тех двоих, убивших верную подругу матёрого. А ведь именно в ожидании встречи с ними Аарыма встретил весну здесь. Но волк был убеждён, что они рано или поздно появятся.

* * *

Однажды хозяин усадьбы натянул вокруг пастбищ чёрную блестящую ленту и, уверенный, что обезопасил детей Джёсёгея[7 - Джёсёгей – в мифологии народа саха: небесный покровитель коней и отважных мужчин.], вернулся в посёлок. Узнавший об отъезде двуногого соседа Аарыма покинул логово и направился в сторону табуна, где одна из кобыл ожеребилась раньше всех. Он решил завалить того жеребёнка и рассматривал это не как разбой, а как справедливую месть за убитую подругу. Аарыма до сих пор был уверен, что именно его сосед навёл охотников на места обитания волчьей пары…

Пастбище, где находился табун лошадей с намеченной жертвой, также было обтянуто чёрной блестящей лентой. Она громко шуршала на ветру, словно предупреждая всех, что приближается серый разбойник. Волк на какое-то мгновение даже остановился, не решаясь сразу перемахнуть через ленту: слишком уж силён был ещё запах знакомого человека, который не боялся его.

К пасущимся лошадям волк подкрался по следам самих двуногих. Может быть, приглядывающий за хозяйством пожилой человек где-то тут, но Аарыма его ничуть не боялся. Хоть тот и был вооружён, волк не чувствовал в исходящих от него запахах угрозы для себя, наоборот, чуял страх самого человека. Матёрый замыслил поживиться жеребёнком, чтобы хозяин табуна, узнав об этом, позвал для поимки серого хищника тех двух охотников. И тогда Аарыма встретит их…

Ночью в лужах вода всё ещё промерзала до дна. Лошадям в такое время приходится туго, так как они могут легко поранить ноги о ледяной наст. И потому, добравшись заранее до пастбища, они дремлют в ожидании наступления утра, когда чуть потеплеет и можно будет без опаски копытить уже подтаивающий снег. Стояла тихая безветренная ночь, лишь изредка нарушаемая лёгким движением весеннего воздуха. Появившийся на свет раньше всех жеребёнок устроился на прогретой за день проталинке и спал. Отдыхали и кобылы, которым роды ещё только предстояли. Вожак табуна, молодой и сильный Тулуур – семилетний жеребец саврасого окраса, сын известного в этих местах жеребца по кличке Туллайа – на всякий случай обошёл пастбище, но вроде всё было спокойно, и вскоре, мотая время от времени головой, он задремал.

В самые суровые месяцы года двуногие часто подкармливают табуны, подвозя на тяжёлой технике сено и другие корма. И в проложенных за зиму глубоких колеях снег начинает таять раньше, чем в не тронутых колёсами и гусеницами местах. Именно по такой рано почерневшей земле к лошадям подбирался громадный волк. Он ступал бесшумно, словно лаская землю мощными мохнатыми лапами. На фоне тёмных елей было невозможно различить его хищную тень. Встречный воздух доносил до него терпкий запах кобыл, которые и представить не могли, что смертельная опасность грозит со стороны дороги, по которой к ним всегда приходила помощь.

Тулуур неожиданно вздрогнул и проснулся. Вокруг стояла мёртвая тишина. Окружающий пастбище ельник затаился в ожидании какого-то важного события. Саврасый вожак обошёл по кругу косяк кобылиц, все дремали: кто стоя, кто лёжа. Но спокойствия в душе жеребца почему-то не возникло, ему, наоборот, показалось: что-то страшное нависло над ними. Тревога росла, и он стал будить кобыл ржанием, ударом головы насильно поднимая крепко спящих. Вскоре все собрались в тесный круг. Вдруг показалась хозяйская собака, которая, словно подлизываясь, тихо ластилась, чего с ней никогда не бывало. Раньше, если слишком близко подойти к ней, могла и за ноздри пребольно укусить. Что это с ней?

Как оказалось, саврасый жеребец беспокоился не зря – скоро на этой поляне разыграется вечная драма жизни и смерти.

Глава третья

Месть

Вслед за вожаком в сторону собачьей тени выжидательно посмотрел и весь табун. Кобылы привыкли, что пёс обычно появляется вместе с хозяином, и некоторые лошади, думая, что это он, направились ему навстречу. Резво поскакал к собаке и жеребёнок, несмотря на тихое и ласковое ржание матери, не разрешающей ему отходить от неё далеко. И вдруг тихо ползущий пёс вскочил. Только сейчас до длинногривых детей Джёсёгея дошло, что к ним, прикинувшись собакой, подкрадывается волк! Из-за усилившегося ветра, дувшего в сторону серого, исходящий от него запах смерти, который лошади обычно чуют за версту, ударил им в ноздри, лишь когда хищник предстал в самой близи.

Прискакавший с детским любопытством тонконогий жеребёнок повернулся, чтобы убежать под защиту матери, и тут волк сделал гигантский прыжок. Миг – и его зубы вонзились в нежную плоть шеи. Нападение было столь стремительным, что хищник по инерции перекувыркнулся вместе с почти невесомой жертвой, успев разорвать тонкое горло жеребёнка ещё в воздухе. Примчавшаяся на помощь сыну кобыла моментально развернулась и нанесла задними ногами мощный удар, но промахнулась. Успевший уклониться от удара хищник отреагировал мгновенно – едва смертельно опасные для него копыта лошади опустились на землю, как волк вцепился зубами в её заднюю ногу, стремясь разорвать сухожилия. Волчий план мог бы закончиться успешно, если бы не подоспел вожак табуна и с ходу не ударил матёрого передней ногой. Аарыма едва успел увернуться, но копыто всё-таки задело по касательной его череп, отчего у серого хищника загудела голова, и он, разжав челюсть, отпустил добычу.

У волка хоть и затуманилось в голове, но ему хватило сил достичь в два прыжка ближайшей опушки, где он залёг под большой лиственницей и, положив гудящую от удара голову на передние лапы, стал наблюдать за табуном. Боль не проходила. Саврасый жеребец собрал разбежавшихся во время нападения кобыл и погнал их в сторону другого алааса. Посреди пастбища виднелась тушка жеребёнка, вытянувшего ноги в смертельной агонии. Кровь уже вытекла из разорванного горла и теперь сочилась тонкой струйкой. У маленького тельца стояла мать и, словно приговаривая: «Вставай, сынок! Вставай!» – тыкалась мордой в уже безжизненное и начинающее коченеть тело. Подошёл жеребец и чуть ли не силком направил кобылу в сторону остальных лошадей. Пора было уходить. Пока табун двигался к краю алааса, несчастная мать ещё несколько раз пыталась вернуться к мёртвому жеребёнку, но вожак оттеснял её, не позволяя это сделать. Только сейчас она почувствовала острую боль от волчьих зубов и, сильно прихрамывая, медленно скрылась за деревьями вместе с саврасым вожаком.

Умом кобыла поняла, что навсегда потеряла жеребёнка, но сердце матери отказывалось это принимать. Ей было трудно поверить, что сыночек не будет больше резвиться на проталинке, подпрыгивая на тоненьких ножках, что больше не будет тыкаться мягкой влажной мордочкой в её гудящее, переполненное молоком вымя…