Литературе быть! Продолжаем жить! Сборник участников 34-й Московской международной книжной выставки-ярмарки – 2021

Едва в телячьем потоке появлялся чужак, как стойкий охранник колхозного двора коршуном кидался тому на несмышленую телячью голову, устраивая на ней дикую пляску с шумным хлопаньем крыльев и устрашающими гортанными криками. Получив порцию ударов крепким клювом и царапин от острых когтей, приблудный телок в панике удирал от буйного воздушного налетчика. Пока женщины пытались разобраться, по какому такому наитию неразумный петух безошибочно различал «своих» телят от «чужих», за окном раздался приглушенный рев, заставивший их содрогнуться. Вмиг позабыв о петушиных разборках, собеседницы настороженно уставились в окно, откуда на них с той же сосредоточенностью смотрела большая медвежья голова!

Что за непрошеный гость заявился к добропорядочным жителям и для чего? Присмотревшись, увидели, что странный пришелец настойчиво выставляет на обозрение лапу. Женщины осторожно подошли к окну, и им все стало ясно: зверь нуждался в хирургической помощи. Наступило минутное замешательство.

– Не пойдешь! – категорически заявила Любовь Ивановна, предугадывая намерения дочери.

– Ты же знаешь, что ему больше никто не поможет, – спокойным, даже отрешенным голосом ответила Ирина.

Мать это знала: не идти же бедолаге в соседнее село, где располагалась районная больница. Помнили они, мать и дочь, удивительные пересказы о раненом волке, который прокрался однажды под утро где-то в Западной Сибири к дверям районной больницы, когда его хребтину разворотил заряд дроби. Он ушел тогда от погони охотничьих собак, но пришел к людям в белых халатах, определив место врачевания по лекарственным запахам. Не обманулся тогда серый лесной скиталец в своих надеждах на исцеление – на операционном столе извлекли из него дробины, зашили порванную шкуру и выпустили на волю. Поражались тогда хирурги терпеливости дикого клиента, стойко перенесшего долгие ковыряния в болезненной ране.

Но к ним, слабым женщинам, пришел даже не волк, а медведь, могучая лесная зверюга! Он словно по неведомой подсказке вышел к дому, где жила сестра милосердия. Слова-то какие благочестивые и располагающие к доверию и почитанию: милая сердцу сестра… Можно ли обратиться еще к какому-либо должностному лицу так тепло и нежно? Что за авторитетная инстанция скромную и добродетельную профессию удостоила такой высокой почести? Что за философия движет целителями, делящими людей и божьих тварей по простому и ясному принципу: на здоровых или нуждающихся в оздоровлении – будь то добропорядочный гражданин или преступник, будь то домашнее животное или дикий зверь? Нет, не могла она, сестра милосердия, проявить бессердечие и оставить страдающую хозяйку тайги без помощи!

Ирина молча проверяла содержимое походной аптечки. Пинцет обязательно, мазь, перевязочный бинт. Еще фонарик, чтобы осмотреть рану. Зачем-то надела белый халат. Любовь Ивановна, смирившаяся с решением дочери и хорошо знавшая пристрастия домашних животных, приготовила для ублажения грозного посетителя полное ведро корма, куда слила и весь мясной суп. Ирина подошла к окну, всматриваясь в мохнатую пациентку: пусть увидит и признает своего врачевателя. Медведица тихо рычала, в глазах мольба и покорность, от легких движений пораженной лапы на стекле оставались гнойные подтеки. Можно было идти.

Встреча прошла в мирной, даже дружелюбной обстановке. Ирина взяла левой рукой мохнатую больную конечность, осматривая ее и успокаивая разговором пациентку, а еще более – себя. Любовь Ивановна – с ведром в руках – стояла чуть поодаль, с тревогой наблюдая за необычной операцией в уличных условиях. Вырвав крупную занозу одним рывком, Ирина показала ее медведице, обработала и перевязала рану. Женщины поставили гостье лакомое угощение и поспешно удалились.

Через три дня новая знакомая в сумерках объявилась с визитом дружбы в памятном ей окне, заявив о приходе умиротворенным рычанием. Ирина в том же белом халате смело вышла на улицу. Недавняя больная уверенно стояла на четырех лапах. Повязка была сорвана. Новое беспокойство овладело Ириной, ведь близкое людское соседство может слишком дорого обойтись доверчивой медведице. «Уходи! – строго приказывала она “подруге”, указывая рукой на таежные просторы. – Уходи в лес и больше не возвращайся!»

Наутро женщины увидели на крыльце большую рыбину, прокушенную с боков крупными клыками. Пусть добрые бледнолицые боги знают, что звери тоже умеют быть благодарными.

Георгий Газзаты

Георгий Владимирович Газзаты родился 23 декабря 1939 года в г. Гори Грузинской ССР.

В 1947 году поступил в русскую среднюю школу № 7 г. Гори, которую окончил в 1959 году. В 1963 году поступил в Ленинградский институт текстильной и легкой промышленности, на экономический факультет, и окончил его в 1968-м.

За период учебы в Ленинграде прошел курсы по изучению Эрмитажа. В 1972 году поступил в аспирантуру Северо-Осетинского государственного университета, на кафедру политэкономии. После защиты кандидатской диссертации на тему «Рыночные отношения в планомерно организованном общественном производстве» работал старшим научным сотрудником по системе Академии наук ГССР и в то же время в должности доцента преподавал политэкономию в высших учебных заведениях.

Параллельно с научно-преподавательской работой занимался писательской деятельностью. Автором издано более 30 работ по научной теме, два романа, сборник рассказов и восемь публицистических работ.

В настоящее время продолжает писательскую деятельность. Литературные работы номинировались на ММКВЯ в Москве. Является членом ПСП (Интернационального Союза писателей).

Старик и собака…

Скрестив руки на груди, она стояла у окна и смотрела вниз на улицу. После минуты молчания произнесла:

– Валера, странно!.. Собаку вижу, и она, как обычно, лежит у края скамейки на остановке, а старика нет…

– Говоришь, старика нет?

Он подошел к окну, встал рядом и посмотрел вниз, где на противоположной стороне улицы, у навеса троллейбусной остановки, рядом со скамейкой, положив на лапы голову, лежала большая лохматая, коричневая с большими черными пятнами, ушастая дворняжка.

С минуту постояв молча, он произнес:

– А странно, она одна, а этого седовласого старца нет!.. А интересно, это первый день так одна, без старика?

– Нет!.. Уже третий день я вижу, лежит она одна так, без старика-хозяина, – ответила она.

По комнате пронеслись мелодичные гудки мобильного телефона. Он пошел к письменному столу, взял телефон, послушал и, не убирая с рук, произнес:

– Ольга, это тебя… из издательства.

– Валера, ответь ты: аннотацию закончила, и утром в понедельник материал будет в редакции.

Он передал слова Ольги, положил телефон и пошел обратно к окну, встал рядом и продолжил смотреть на улицу, а точнее, на собаку, что, положив мохнатую, ушастую голову на лапы, одиноко, без хозяина, лежала у края скамейки на остановке.

После минуты молчания он произнес:

– А интересно, как давно мы его видим, этого старца с собакой, на лавочке у остановки?..

– Думаю, прошло недели две-три или, может, месяц, как мы приметили этого старца с тростью на лавочке и собаку у ног. Но и до этого, возможно, он давно там так просиживал, а мы его не замечали. Там ведь троллейбусная остановка, многолюдно. Хотя он всегда сидел на краю скамейки, положив обе руки на ручку трости, что держал меж ног, и эта большая лохматая собака у ног.

Они продолжали стоять у окна и смотреть вниз на улицу, в сторону троллейбусной остановки. Через минуту молчания она произнесла:

– И что странно, Валера, я заметила, в эти два-три дня, что наблюдаю: собака, учуяв наступление сумерек, как всегда, в то же самое время, как и до этого с хозяином, встает и, понурив голову, лениво идет к остановке троллейбуса, садится у подъездной части и ждет, а когда подъезжает седьмой номер, а других нет, пропускает пассажиров… и потом последняя влезает в передние двери троллейбуса…

Они оба, Ольга и Валера, продолжили стоять у окна и смотреть вниз на остановку. Потом она тихим голосом произнесла:

– А странно, почему она без хозяина?

Он, продолжая смотреть на лежащую у остановки собаку, задумчивым голосом произнес:

– А может, он приболел, а собака, она на такое способна, у собак есть такой рефлекс на хозяина и на ориентир на место: может ждать, просидев на одном и том же месте, долго. Это в тех случаях, если хозяином какая-нибудь вещь оставлена, – долго может сторожить… Или, привыкнув провожать хозяина на транспорт, на условном месте, как теперь на остановке, она там может долго ждать его появления. О таком собачьем поведении не раз писали, когда-то читал. Но теперь, когда хозяин отсутствует?.. Ты говоришь, три дня?!

– Да, сегодня третий день она там одна, – продолжая с минуту молча смотреть вниз, на остановку троллейбуса, произнесла Ольга. Потом тихим голосом продолжила говорить: – Валера, помнишь, когда приметили старца с собакой, тогда смотрели долго на него и уходили в рассуждениях о его судьбе. Мы задавались вопросом: а интересно, какова его повседневность, этого седовласого, в обветшалых лохмотьях старика с собакой, что лежит у его ног, такая же старая и лохматая? Какова его судьба? Какой была его жизнь в прошлом? Кем он был в молодости, во взрослой жизни, пока не стал таким, каким он сейчас видится?..

Ольга и Валера неспешно шли в сторону навеса под липовым деревом, где, как и вчера, сидел тот же старик. Локоть правой руки опять лежал на столике, а левой… он держал меж ног за ручку длинную трость, слегка ее покачивая.

Когда они подошли и поздоровались, старик в черной азиатской тюбетейке… будто бы поняв, что они пришли спрашивать об Амурке… хриплым, дрожащим голосом произнес:

– Амура пошел!.. Не будет Амурка… Амурка… больше не будет. Амурка нету!.. Пошел, пошел… – и движением левой руки, в которой держал трость, указал не в сторону мусорной горки, где в этот воскресный день работы не проводились, а в сторону лесопарка, что начинался правее, сразу через поляну от мусорной горки.

– Но куда? Где нам искать Амура? В какую сторону идти? – глядя на старика, произнес Валера. – Говоришь, на мусорной свалке собаки нет?

Старик понял, о чем спрашивал Валера, и опять хриплым голосом, стараясь как можно громче и яснее, произнес:

– Там мусор. Там Амура нету!.. Амура ушел туда… – и он опять движением руки, в которой держал трость, произнес: – Амура там!.. Там… там Амура!.. – и, отводя в сторону полесья головой в черной тюбетейке, добавил: – где мусор, нету Амура!.. Амура… там конец! Амура нету, где мусор!.. Амура там, где лес!..

Попрощавшись со стариком, они пошли в сторону лесопарка, находящегося на правой стороне от мусорной горки на расстоянии чуть более двухсот метров, а от барачного поселка лесопарк отделяло почти такое же расстояние, что и от мусорной горки.

– Валера, я вижу Амура, – вдруг произнесла она в голос.

– Где? – так же живо произнес Валера.

Ольга, не отнимая правой руки ото лба, что держала козырьком, левой начала указывать в сторону края опушки лесопарка: на стоящий отдельно, в стороне от опушки лесопарка, с широко раскинутой кроной вяз.

– Давай поспешим, – сказала Ольга и хотела ускорить шаг.

Валера придержал Ольгу за руку и сказал: