Литературе быть! Продолжаем жить! Сборник участников 34-й Московской международной книжной выставки-ярмарки – 2021

– И я вижу, но не будем спешить…

– Почему?.. – возразила Ольга. – Собаку нашли, пошли за ней.

Она не спеша пошла в сторону большого, с широкой кроной вяза, у основания которого на фоне зеленой травянистой почвы черным пятном виднелась собака Амур. И когда они сделали с десяток шагов, Валера вдруг взял за локоть Ольгу, остановил ее и сказал:

– Видишь, чем занимается собака Амур?! – и кивком головы указал в сторону дерева, у подножия толстого ствола которого лежал Амур и временами делал передними лапами прерывистые движения, выгребая перед собой рыхлую землю меж толстых ответвлений корней вяза. Затем те же самые движения проделывал головой – утыкался мордой в вырытое лапами в рыхлой земле углубление.

Остановившись, Ольга начала внимательно всматриваться в сторону большого вяза, у подножия которого лежал Амур и, мордой уткнувшись в неглубокую яму, лапами делал прерывистые движения, продолжая выгребать землю.

– Он же был голоден, видимо, нашел норку какого-то зверька и хочет добраться… Это же собака, – после минуты молчания произнесла она.

– Нет, Ольга! – сказал Валера, продолжая держать Ольгу за локоть. – Она не живность ищет, как тебе кажется. Она… она ищет, ищет свой конец, конец своей земной жизни… Ты поняла?!

Она с минуту стояла так, уйдя в раздумье, и с оцепенением смотрела в сторону дерева, у подножия которого собака Амур проделывала мордой и передними лапами прерывистые движения, продолжая выгребать землю. Навострив внимание и зрение, Ольга уже четко видела кучу рыхлой черной земли вокруг передних лап и головы собаки. Амур, проделав лапами прерывистые движения и очередной раз выгребая кучу рыхлой земли, мордой утыкался в углубление ямы, будто примерялся, достаточно ли глубоко прорыл он себе эту, легко поддающуюся ее лапам, черную рыхлую землю.

– Давай подойдем, – сказала Ольга тихим, задумчивым голосом. – Может, Амур просто… увидит и… – и она сделала шаг в сторону вяза, у подножия которого Амур рыл передними лапами и мордой яму. Валера опять удержал её за локоть и сказал:

– Ольга, не стоит ее тревожить. То, что видим… – конец Амура, конец его земной жизни.

Ольга, остановившись, услышав эти слова, продолжая смотреть в сторону дерева, тихо и задумчиво произнесла:

– Ты говоришь, конец его жизненного пути?.. Значит, говоришь, не надо подходить к Амуру?! – и в мыслях ее промелькнули слова, сказанные стариком в черной тюбетейке: «Нету, Амура нету!.. Больше нету Амура! Ушел… нету Амура!».

– Да, Ольга, я о таких случаях с собаками тоже читал, – сказал Валера. – Животные, не только собаки, когда старятся, наподобие Амура, и чувствуют наступление времени кончины, уходят с насиженных мест… где прожили жизнь, и, уйдя в лес, джунгли, пустыню, находят свой конец, конец своей земной жизни. Теперь так поступает и Амур.

Слушая, Ольга тихо, вполголоса, произнесла:

– Так вот что имел в виду старик в черной тюбетейке!.. Значит, теперь так поступает и Амур, ищет конец своей земной жизни?!

Сказав это, она умолкла, предалась молчанию и с прежним сосредоточенным вниманием продолжила смотреть в сторону дерева вяза, под которым она последний раз видела Амура живым и была очевидцем, как Амур находился в поиске конца своей земной жизни.

Кругом и над полесьем лесопарка опустилась тень. Она подняла голову, посмотрела на небо и, призадумавшись, спокойным голосом произнесла:

– Валера, а странно!.. В эту минуту, когда жизнь, пусть даже и собаки, находится в поиске конца своей земной жизни, Солнце, дающее всему живому на земле жизнь, вдруг стыдливо укрывается, прячет свой лучезарный лик за черные тучи… Зачем?! Чтоб не видеть, как жизнь, пусть и собаки… находится в поиске конца своей земной жизни… – и, не отводя взгляда от неба, постепенно застилавшегося черными тучами, произнесла опять: – а странно все это!.. – и умолкла… Но потом прежним, спокойным и задумчивым, голосом произнесла опять: – Эти слова, думаю, не ошибаюсь, были сказаны великим Львом Толстым: «Почему рождается жизнь, если… если потом – должна умереть?!».

Ольга Грибанова

Ольга Владимировна Грибанова родилась в г. Ленинграде (Санкт-Петербурге). Окончила русское отделение филологического факультета ЛГУ (ныне СПбГУ). Двадцать лет работала в школе преподавателем русского языка и литературы.

С 2008 года публиковала свои работы на различных ресурсах в интернете. В 2019 году стала членом Интернационального Союза писателей.

Лауреат II степени Первого Международного литературного фестиваля им. А. С. Пушкина. Лауреат II степени в номинации «Роман» Московской литературной премии 2019–2020 гг.

В декабре 2020 года приняла участие во II Большом он-лайн-проекте и получила звание лауреата I степени в номинации «Проза».

Неведомый путь

(глава из повести)

То был удивительный день и удивительный вечер, сменившийся удивительной ночью. Голова моя, напитанная умными вопросами, работала легко и радостно. Я понимал каждый одуванчик на своем пути и указывал дорогу пролетавшим пчелам: вон там еще опылите, пожалуйста! Пчелы приветливо гудели и садились на подставленную ладонь расправить усики.

Я подбирал с сухой земли заблудившегося лягушонка, и мы с ним шли искать тот самый ручей, который, я был уверен, бежал по этому миру из конца в конец.

Я беспечно сворачивал в сторону на чей-то веселый смех и, посмеявшись за компанию, следовал дальше, уверенный, что не заблужусь. Путь сам вел меня.

Вечер принес прохладу и комаров, которых я угостил досыта, чем мог. И расстались мы лучшими друзьями.

А ночью открылось мне, что я отлично вижу в темноте. Может, даже и лучше, потому что свет не мешает. Каждая кочка, каждый непутевый камушек на земле подмигивали мне при ярком свете звезд: «Осторожно, не споткнись!» А я и не спотыкался. Шел себе и шел, напевая песенку, которую весь день насвистывала над моей головой какая-то маленькая птица. И твердо держался я выбранной мною на ночном небе звезды.

И только когда звезды начали бледнеть и одна за другой засыпать, то и я почувствовал, что хочу отдохнуть. И хорошо бы под какой-нибудь крышей. Любую бы крышу над головой. И вот по заказу моему из темноты показалось небольшое строение без окон, с пустым дверным проемом.

Несколько десятков быстрых моих шагов – и я зашел под крышу. Было очень тепло, упоительно пахло сеном и еще чем-то очень знакомым, навевающим поэтические строки: «Хорошо в краю родном…». От этого пьянящего букета мне так захотелось спать, что я, нащупав у стены охапку сена, нырнул в нее и тут же уснул.

В первый раз в этом мире мне снился сон. И сон этот очень мне нравился. Мне снились два моих сердца. Веселые и счастливые, они приникли друг к другу и забились в одном ритме сильно-сильно. И вдруг срослись в одно большое-пребольшое сердце. Запело большое сердце удивительную песню светло и страстно. И вдруг с хрустом распалось на четыре одинаковых сердечка, которые тут же песню подхватили. Хруст – и каждое из них распадается на четыре. От восторга я даже вскрикнул и проснулся.

Однако хруст я слышал наяву. Раскрыв глаза, я увидел над собой кожистый нос, а в нем – огромные круглые ноздри. Под ним ходила из стороны в сторону нижняя челюсть. Где-то вдалеке едва виднелись из-за носа маленькие черные глазки.

Я улыбнулся и протянул руку к этому славному большому носу. Движение челюсти остановилось. Ноздри шумно захлопали, обнюхивая мою руку. Очень забавно и щекотно. Я засмеялся и сел. Возле меня стоял осел. Большой, поросший жесткой рыжей шерстью. Он потянулся к моему лицу, еще немного похлопал ноздрями и опустил голову к охапке сена.

Я погладил его по бурой гривке и оглянулся. В щели досок било солнце и ложилось острыми лучиками на земляной пол и кучи сена. В дверной проем я видел безоблачное небо и зеленые дали.

– Чей же это дом?

– Мой, – не отрываясь от сена, отозвался Осел.

– А хозяин-то кто?

– Я, – так же спокойно и невозмутимо ответил он сквозь аппетитный хруст.

– Ты сам, что ли, этот дом построил?

Осел оторвался от еды. Челюсть остановила свой мерный ход.