Викиликс: Секретные файлы

…и «их» насилие

Лидеров государства, которые вели эту войну, похоже, все подобные зверства оставляли невозмутимыми. Бывший вице-президент Дик Чейни, когда его спросили о роли администрации Буша в пытках, заявил: «У меня нет проблем, раз мы достигаем своих целей. А наша цель – добраться до парней, которые осуществили 9/11, и тем самым предотвратить очередное нападение на Соединенные Штаты». Когда ему сказали о примере с человеком, которого приковали к стене камеры, обливали холодной водой и замораживали только для того, чтобы выяснить, что он совершенно невиновен, Чейни был непреклонен: «Меня больше тревожат плохие парни, которым удалось ускользнуть и освободиться, чем те немногие, которые на самом деле были невиновными»

.

Это было повторяющейся темой. До тех пор, пока это происходило с «плохими парнями», безоговорочно любая жестокость была позволительной. Редко когда взаимосвязь между демонизацией и терроризмом выражалась с такой ясностью.

Во время своего пребывания на посту главы исполнительной власти президент Буш неоднократно характеризовал иракских повстанцев как «террористов» и описывал их «стратегическую цель» как «поколебать волю цивилизованного мира»: «Два года назад я заявил Конгрессу и стране, что война с террором будет долгой войной, войной другого типа, борьбой на много фронтов во многих местах. Главный фронт сегодня – это Ирак. Враги свободы устроили там отчаянную последнюю схватку, и их надо победить»

. Проблема состояла в том, что его собственная разведка не поддерживала его же заявления. Аргумент был таким: «Аль-Каида» вновь появилась в Ираке как «иностранные боевики» после полного разгрома в Афганистане. Но, по оценкам американской разведки, «иностранные боевики» составляли только 5 % сил повстанцев. Проникновение «Аль-Каиды» в Ирак предположительно было связано с личностью Абу Мусаба аз-Заркауи; однако его влияние было невелико, и его силы находились под атакой главных войск повстанцев с начала периода оккупации

.

По мнению американской разведки, главной движущей силой восстания была националистическая оппозиция оккупации, а не джихадизм в стиле «Аль-Каиды». Более того, тактика восстания не отвечала главному условию, призванному характеризовать ее как «террористическую»: большинство его акций, согласно ежеквартальным исследованиям Министерства обороны США, было направлено против оккупационных войск, а не против мирного населения

.

Схожая схема обнаружилась и в Афганистане, где большое количество людей вступало в воскресшее движение «Талибан» в результате жестокостей оккупации, до тех пор, пока на 80 % территории страны не стали доминировать силы «Талибана». Бывший глава миссии ООН в Афганистане полагает, что, хотя тактика действия движения вызывала значительные потери среди гражданского населения, это было – на американском жаргоне – «сопутствующим ущербом», результатом «технических недостатков». Целью являлось «не терроризировать население», а «наносить урон врагу»

.

Эта склонность США демонизировать оппонентов, чтобы оправдать политику собственной администрации (преднамеренная военная цель, как обнаружила «Вашингтон Пост» в 2006 году

), временами весьма разочаровывала американских союзников. В 2007 году сэр Ричард Дэннет, в то время глава Британской армии, выступил с важной речью, отвергая главные аргументы «войны с террором». Размышляя о такой характеристике иракского сопротивления как «терроризм», он заявил: «По мотивации… наши противники – это иракские националисты, большинство из них заботят их собственные нужды (работа, деньги, безопасность), и большая часть из них – это неплохие люди». Далее он делает схожие замечания о мятеже в Афганистане, сожалея о том, что его огульно характеризуют как «Талибан»

.

Власть ярлыков

Вызывает удивление, что империя прилагает столь потрясающие усилия с такими катастрофическими результатами. Однако насколько успешно она морально оправдывает свои собственные действия и очерняет действия

своих противников? Депеши «Викиликс» дают нам некоторые подсказки. В них мы снова и снова обнаруживаем аккуратное использование юридического, бюрократического и политического языка, и все это для того, чтобы обеспечить нормативные рамки для действий правительства США.

Возвращаясь к делу Сами аль-Хаджа: документы показывают плоды тщательных ритуалов военно-судебного процесса, юриспруденции и категоризации, которые позволили задерживать его, как если бы он был особо опасным террористом. Эти ярлыки обеспечили администрации Буша основание утверждать, что все или большая часть людей, находящихся в плену, «плохие парни». Тем не менее представители администрации американского президента, в свою очередь, зависели от решений Министерства юстиции и Белого дома при интерпретации соответствующего применения международного и национального законодательства и принятия решения о статусе задержанных. Именно у государства была прерогатива применять ярлыки и приклеивать их: и именно Сами аль-Хадж должен был просить о свободе, несмотря на то, что против него не было никаких доказательств.

Эта тема всплывает слишком часто. Между вооруженной мощью Соединенных Штатов и их союзников, с одной стороны, и силой разрозненных ополченцев, собравшихся, чтобы дать отпор оккупационным войскам в Ираке и Афганистане, с другой, именно США обладают властью определять, ради чего ведется война, кто является «террористом», а кто сражается «за справедливость».

Такие словесные манипуляции подчеркивают власть классификации и классификацию власти. Идет ли речь о «справедливой войне» или терроризме, «пытках» или «расширенных техниках допроса», «вражеских комбатантах» или «политических заключенных», мы обнаруживаем, что возможность отстаивать определение и подкреплять его силой – это важнейший элемент имперской власти. Определение и классификация – части того, что делают государства: они определяют социальные категории, имеющие смысл в повседневной жизни, – женатый, холостой, преступник, полицейский, черный, белый, террорист, солдат, герой, злодей. И делают они это посредством языка, закона и культуры. Оказывается, что империя – даже в условиях, когда она прибегает к крайнему насилию, – не может обойтись без власти идей.

Что такое террорист?

«Хуже, чем военное нападение», – разглагольствовал в ноябре 2010 года конгрессмен Питер Кинг, призывая классифицировать «Викиликс» как «террористическую организацию»

. Вице-президент Джон Байден обвинил Джулиана Ассанжа в том, что он «террорист в области высоких технологий». Выследить его как бен Ладена предложила Сара Пэйлин

. «Да, “Викиликс” – это террористическая организация», – заявил «Фокс Ньюс»

.

В основе этих раздутых обвинений было то, что «Викиликс» ведет «кибервойну» с Соединенными Штатами, которая ставит под угрозу «жизненные интересы» – особенно потоки информации, необходимой для отслеживания и захвата «террористов», – и тем самым представляет опасность для жизни американцев. Когда «Викиликс» предложил американскому правительству назвать хоть одну депешу, публикация которой подвергла кого-нибудь риску или ущербу, юридический советник Государственного департамента прислал формальную отписку, отказываясь назвать конкретный пример опасности, но, тем не менее, приказав «Викиликс» закрыть свои сайты, прекратить публикации и уничтожить всю имеющуюся у него информацию

.

Это обвинение в «терроризме» не просто огульное или скоропалительное: за ним реальная сила. Судебное преследование 2013 года Челси – тогда Брэдли – Мэннинга[4 - Брэдли Мэннинг, страдающий нарушением гендерной идентичности, в 2013 году объявил о желании сменить пол и попросил, чтобы его называли Челси Элизабет. После этого в прессе о нем стали писать как о женщине. – Примеч. ред.], солдата, который «слил» депеши веб-сайту, зависело от утверждения, что он «помогал врагу», – обвинение, которое близко к государственной измене и карается смертной казнью. Мэннинг вступил в армию в 2007 году и, несмотря на страдания от издевательств со стороны других солдат, связанных с его гомосексуальностью и расстройством гендерной идентичности, преуспел настолько, что был повышен в звании и получил медаль за службу. Затем он был направлен в Багдад в качестве аналитика разведывательной службы и именно там обнаружил «истинную природу ассиметричной войны XXI века»

. К 2010 году Мэннинг открыл для себя «Викиликс» и со временем установил с ним отношения, что привело к выдаче им сотен тысяч документов, в том числе тех, что стали известны под названием «военные материалы»: «Депешегейт», «Файлы Гуантанамо», включая съемку воздушной атаки в Багдаде, которая впоследствии была подвергнута критике как военное преступление. «Врагом», которому Мэннинг якобы помог, опубликовав эту информацию, была «Аль-Каида». Когда Мэннинг был схвачен, он оказался объектом жестокого, унизительного и бесчеловечного обращения того сорта, которому, как правило, подвергаются те, кого правительство США считает «террористами»

. Это вызывает очевидный вопрос: что такое террорист?

По-видимому, согласованного определения нет

. Утечка секретных материалов сама по себе вряд ли может служить оценкой: американские чиновники все время производят их как часть своих стратегий по связям с общественностью. Видимо, стандарт таков: когда утечку создаете вы, то это терроризм; когда утечку создаем мы, это хорошо. И, пожалуй, один из грехов «Викиликс» с точки зрения правительства США и его защитников – именно выставление на всеобщее обозрение того, как неопределенна данная категория и как проницаемо различие между тем, что делает правительство США, и тем, что делают его враги.

Справедливая война и террор

Ключевым моральным оправданием для политического насилия Запада является то, что оно действует при ограничениях, которые уважают жизнь мирных жителей. Это стандартный рефрен западных военных источников – «мы не нападаем на гражданских лиц». Данное утверждение, центральное для зарубежной стратегии Государственного департамента США в сфере связей с общественностью, делается с аподиктической торжественностью

. Это то, чего придерживаются, чтобы отделить «терроризм» от действий тех, кто заявляет, что ведет войну против «терроризма»

. Как объяснял Джордж У. Буш, «каждая жизнь бесценна. Вот что отличает нас от врага». Терроризм – противоположность справедливой войне: и незаконная форма политического насилия, и оправдание законного политического насилия.

Трудность в том, что общепринятого определения терроризма, по-видимому, нет. Например, одно из сегодняшних определений правительства США утверждает, что терроризм – «это преднамеренное, политически мотивированное насилие, совершаемое против невоенных целей субнациональными или тайными агентами»

. Такое определение приводит нас к актуальной проблеме. Помимо того, что исключение государственных институтов как потенциальных агентов терроризма является произвольным и необоснованным, это определение, видимо, исключает взрывы бомб на американских военных базах, которые укомплектованы комбатантами.

Государственный департамент ликвидировал это упущение в 2003 году: «Мы также считаем актами терроризма нападения на военные объекты или на вооруженный военный персонал, когда в данном месте нет враждебного военного противостояния, например, взрывы американских баз»

.

Тем не менее это уточнение оставляет проблему, не учитывая те силы, которые США запросто называют террористами за нападения на американских солдат, когда они несут боевую службу в Ираке и Афганистане.

Возможно, решение можно было бы найти, обратившись к более широкому определению, которое применяется в уставе армии США, где терроризм понимается как «рассчитанное использование насилия или угрозы насилия для достижения целей, которые являются политическими, религиозными или идеологическими по характеру. Это делается путем запугивания, принуждения или устрашения»

.

Но это приводит нас к еще худшей дилемме. Глядя на диапазон вариантов, которые оккупационные силы позволили себе в Ираке и Афганистане, можно было бы спросить: а что именно отличает действия США от действий террористов? Изучение одной подборки военных материалов «Викиликс» по Ираку

, содержащей 391 902 рапорта с поля боя американской армии в этой стране, говорит нам о нескольких вещах: правительство США знало, что жертв среди гражданского населения во время американской оккупации было гораздо больше, чем признавалось официально

; оно получило сотни сообщений о мирных жителях, включая беременных женщин и душевнобольных, которых жестоко расстреливали за то, что они слишком близко подходили к оккупационным контрольно-пропускным пунктам

; американские солдаты сознательно открывали огонь по сдававшимся иракским повстанцам

; практика пыток продолжалась после разоблачений об Абу-Грейб, и американским властям не удалось расследовать сотни донесений о пытках, изнасилованиях и убийствах, совершенных полицией Ирака и солдатами, находящимися под американским командованием

.

Похожие откровения обнаруживают афганские военные материалы