Очерки исторической семантики русского языка раннего Нового времени

Служба, промысел, работа: к истории слов и понятий [64 - Эта статья не была бы подготовлена без материалов картотек Словаря русского языка XI–XVII вв. (ИРЯ РАН, Москва) и Словаря русского языка XVIII в. (Институт лингвистических исследований, Санкт-Петербург). Авторы пользуются случаем выразить свою признательность сотрудникам этих словарей за полезные консультации и предоставленную им возможность работать с материалами картотек.]

Labor omnia vineit

Improbus et duris urgens in rebus egestas

    Virg

Трудами всiо преодолевается

Не приятен, и к трудным вещам понуждает недостаток

    Вирг{илий}[65 - Титульный лист сатирического журнала Василия Тузова «Поденщина» (1769 г.).]

Для социальной истории любого народа взаимные отношения, в которые люди вступают в процессе трудовой деятельности, вне всякого сомнения, играют существеннейшую роль. Литература, посвященная истории различных аспектов трудовой деятельности, необъятна. Эволюция орудий труда и трудовых отношений описывается с позиций различных областей знания. При этом совершенно очевидным является тот факт, что история слов, описывающих трудовую деятельность, изучается очень мало.

О значении исследований эволюции слова труд (travail) писал в свое время Люсьен Февр: «Всю эволюцию слова “труд” нужно уточнять, устанавливать во всех подробностях. Когда это настоятельно нужное дело будет выполнено, можно будет похвалиться тем, что мы, воспользовавшись одним единственным словом, сделали разрез истории психологической и социальной через четыре века истории французской» [Февр 1991: 368].

Пытаясь на русском материале осуществить поставленную Люсьеном Февром задачу, мы вынуждены ввести два существенных ограничения. Во-первых, мы ограничиваем себя хронологически, останавливаясь лишь на XVIII столетии. Мотивы этого ограничения вполне прозрачны: именно эпоха Просвещения дала начало тем процессам общественной модернизации, которые в конечном счете привели к возникновению культурно-исторической эпохи, называемой Новым временем. Во-вторых, мы до предела ограничиваем и объем рассматриваемого материала, подробно останавливаясь лишь на трех словах – служба, промысел и работа. Выбор лексики обусловлен тем, что эти слова, с одной стороны, противопоставлены друг другу по признаку «свобода-несвобода» (для культуры Нового времени эта оппозиция относится к числу базовых). С другой стороны, выбор этих слов связан с тем, что они соотносятся с трудовой деятельностью представителей трех основных российских сословий: дворян, горожан и крестьян.

Наш подход предполагает рассмотрение истории слов в связи с историей культурно значимых понятий. А поскольку изменение отношения к трудовой деятельности относятся к числу основных явлений, исследуемых социальной историей, семантическая эволюция слов служба, промысел, работа оказывается благодарным материалом для исследования тех перемен, которые произошли в русском обществе на пороге Нового времени.

СЛУЖБА

Служба и служить относятся к числу ключевых слов, характеризующих трудовую деятельность человека. Начиная со старославянских текстов и вплоть до второй половины XVIII–XIX века общим смысловым элементом слов служба и служить было представление о труде на конкретное лицо, которым может быть как Бог (в случае священнослужения), так и человек.

История слова служба связана не с изменением значения слова, а с изменением его сочетаемости. Так, если изначально слово служба сочеталось с существительным со значением лица (служба князю, царю, господину и т. п.), то во второй половине XVIII в. появляется значительное количество контекстов, где адресатом действия становятся отвлеченные существительные: отечество, государство, родина, идея и т. п.

Другой особенностью семантической истории этого слова явилось изменение его оценочности. В древнерусских текстах слово служба употребляется, как правило, для описания действия субъекта в интересах другого лица, при этом разницы между службой князю в качестве военачальника и личным прислуживанием не прослеживается. Оценка действия (престижность / непрестижность, позитивность / непозитивность) при этом отсутствует. В XVIII в. ситуация меняется. Это связано с тем, что, с одной стороны, служба приобрела для дворян обязательный характер, а с другой – благодаря «Табели о рангах» именно служба давала человеку возможность повысить свой общественный статус. А после того как дворяне получили право по собственному желанию выходить в отставку, служба в некотором роде оказалась привилегией, дающей недворянам возможность получить дворянство. Поэтому к середине XVIII века слово служба становится обозначением наиболее престижной разновидности трудовой деятельности и количество контекстов с его позитивной оценкой резко увеличивается.

Развитие негативного семантического компонента в слове служба связано с разрушением сословной структуры общества. В новых условиях позитивно оценивается не служба государству, а свободный труд / работа. К тому же, вероятно благодаря присутствию в значении корня служ– компонента ‘личное подчинение кому-либо’ слово служба так же, как и слуга, прислуживать, прислуга и др., приобретает негативную окраску. По мере роста культурной значимости слов работа и рабочий слово служить начало выходить из употребления в ситуации работы на конкретного человека. Стандартное современное словоупотребление: работать у кого-либо, работать на кого-либо, работать где-либо, но служить отечеству, народу, государству и т. д.

Служба священника

Слово служить в значении ‘служить Богу’, ‘совершать богослужения’ фиксируется уже в древнейших текстах, например, в Остромировом евангелии: Бысть же служящу ему в чину чреды своея пред Богом по обычаю иереискууму прилучися ему покадити (?? ???????????v).(Лк. 1.8–9) [66 - Цит. по [СЛРЯ XI–XVII, 25: 134].]. В аналогичных контекстах служить сохраняется в церковнославянских и русских текстах вплоть до сегодняшнего дня:

Еже вдовствующим попом и диаконом служити запрещено бысть российскими соборы (1667) [Субботин II: 383];

Аще же служит един иерей без диакона, и, по причащении Святых таин, из чаши не пиет, но по совершении литургии… [Служебник 2004: 274];

Старенький поп, отец Михаил, служит жалобным, надтреснутым голоском (Гаршин, Ночь);

В полдень завез Анну В. в Белогородку и узрел там животрепещущих щук, заготовляемых на фриштык для владыки, имеющего завтра служить литургию и завтракать (1879) [Лесков VI: 324 (Архиерейские объезды)].

При этом в богослужебных книгах существительное служба постепенно вытесняется названиями того или иного чинопоследования. Так, например, если в Стрятинском служебнике 1602 года, легшем в основу исправленного никоновского Служебника, в названиях чинопоследований говорится о Службе Божественныя Литургии Иоанна Златоустаго, Службе Литургии Великого Василия, Службе Литургии Преждеосвященных [Дмитриевский 2004: 54], то в исправленном Служебнике 1655 года в случае с литургией Иоанна Златоуста говорится Божественная литургия иже во святых отца нашего Иоанна Златоустаго, а в заглавиях двух других литургий сохранено слово служба [Там же: 58]. В современных же изданиях Служебника слово служба в названиях богослужений суточного круга не употребляется.

Вообще выражение служить Богу означает не только ‘совершать богослужение’, но и ‘исполнять волю Бога’, ‘исполнять волю высшего существа’ [67 - Избраннии мои людие суть то, иже служат Богу и волю его творят. Сл. поуч. против язычников (Цит. по [СЛРЯ XI–XVII, 25: 134]).]. В этом же значении иногда употребляется и глагол работать: Господу бо Христу работаете (1718) [Феофан Прокопович 1718]; Всякому приступающему работать Господу, следует искушение (1760) [Тихон Задонский 1875]. Любопытно в этой связи, что в XVIII в. выражение работать Богу встречается в текстах, соотносящихся с церковной культурой (примеры см. выше), а служить Богу / богу – со светской культурой (при этом речь может идти и о Боге, и о языческих богах, и об идолах):

Представь о Муза! Ныне ясно
Коль время было то ужасно,
Как ложным мир служил богам (1755)

    [Ежемесяч. Соч. 1755: 101].
Государственный человек, работающий для блага народного, поселянин, делающий землю плодородною; все верные исполнители должностей своих служат богам наилучшим образом (1798) [Пантеон II: 99–100 (Сократ)].

Еще одним доказательством того, что русский литературный язык из пары служить / работать в значении ‘исполнять волю высшего существа’ выбирает глагол служить, является перевод на русский евангельского стиха Лк. 16.13 (В оригинале интересующему нас слову соответствует ?????????.):

Определяющим обстоятельством при переводе евангельского текста на русский язык, по всей видимости, являлась невозможность для русского литературного языка XIX в. (времени осуществления синодального перевода) выражения работать Богу, т. к. в стилистической иерархии глаголов работать и служить последний определенно занимает более высокое положение [68 - То же самое касается и пары слуга и раб. В большинстве контекстов слово раб имеет уничижительный оттенок, которого нет в слове слуга. Однако существует и противоположная тенденция. Слово раб – славянизм, следовательно, принадлежит высокому стилю. Поэтому в контекстах, где речь идет о рабстве Богу, а не человеку (раб Божий), уничижительного оттенка нет.].

Если глагол служить в значении ‘совершать богослужение’ на протяжении многих веков не изменял контекстуальной сочетаемости, то глагольные сочетания с существительным служба менялись. Выражение отправлять службу в значении ‘совершать богослужение’ регулярно встречается в текстах XVIII века:

Мшу или службу Божию отправляют (1705) [Матвеев 1972: 37–38];

Священник, сверх порядочного отправления Божией службы, должен в самой церкви учить крестьян Божию Слову… (1776) [Поленов 1865: 302];

Поп в бархатных своих ризах отправлял службу с отменною важностию; а мы с хозяином тянули на крилосе от всего сердца (1791) [69 - Московский журнал. 1791. № 1: 293 (Цит. по картотеке СЛРЯ XVIII в.).].

Но в XIX веке такое словоупотребление постепенно уходит, и на смену ему приходит выражение совершать службу. Именно оно встречается, например, в вышедшей в 1803 году «Новой скрижали» архиепископа Вениамина (Румовского-Краснопевкова), которая была одним из первых русских пособий по литургике. В позднейших книгах, посвященных православному богослужению, выражение совершать богослужение явно господствует. Судя по Словарю языка Пушкина, в светских текстах первой половины XIX века употреблялось и то, и другое слово: Церковная служба отправлялась ежедневно (История Пугачева) [Пушкин IX: 26], но в то же время: Служба совершилась с печальным приличием (Пиковая дама) [Пушкин VIII: 246]. Словосочетание отправлять службу / молебен / панихиду, как правило, относится к церковнослужителю, однако иногда употребляется и по отношению к человеку, который заказал требу. Так, например, в одном из писем Пушкина: Няня исполнила твою комиссию, ездила в Св. Горы и отправила панихиду или что было нужно [Пушкин XIII: 127].

Точно также в современном словоупотреблении я отслужил молебен может означать ‘я заказал молебен и присутствовал в храме, когда его служили’. Аналогичное словоупотребление обнаруживается и у Костомарова:

Велено уничтожить в Москве палатки и анбары с иконами, называемые часовнями, в которых священники совершали молебны по старым книгам, а народ стекался туда толпами, вместо того, чтобы ходить в церкви и служить литургию [70 - Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Выпуск пятый: XVII столетие (1862–1875). (Цит. по Национальному корпусу русского языка).].

Если в современном русском языке присутствие молящегося на православном богослужении обозначается глаголом отстоять, то в текстах XVIII в. передается словосочетанием слушать службу:

Сказано, постом, бдением и молитвою победиши диавола, я исполняю церковные предания, службу Божию слушаю с сокрушенным сердцем, посты, среды и пятки все сохраняю, не только сам, но и домочадцев своих тому принуждаю (1769) [Трутень 1769: 116];

В том же ратуше олтарь с изрядным уборством и с иконами живописными дивными, разделен великими точеными из зельной меди балясами, где повинныи судьи всего правительства, прежде отслушав миссы, или Божей службы, на всякой день, идти в тот ратуш для росправы всяких настоящих дел своих (1705) [Матвеев 1972: 39].

Ср.: Приехав, сначала в церкви отстоял службу монахов, певших густыми, протяжными басами, и от всего сердца помолился вместе с братиею на ее вечерней молитве (1897) [71 - Ф. И. Буслаев. Мои воспоминания. (Цит. по Национальному корпусу русского языка).].

И лишь потом, когда ревущее половодье схлынуло и смыло всю тяжесть былого, князь увидел детей ? Матвея и Аннушку, ? сходил на могилы Ивана-младенца и Васьки, отстоял молебен, разыскал вдов и сделал многое другое, чего от него как от князя ждали люди (2000) [72 - Алексей Иванов. Сердце Пармы (Цит. по Национальному корпусу русского языка).]

Современное отстоять службу находит поддержку в текстах былин: Он стоял заутрену во Муромли, а й к обеденке поспеть хотел он в стольнёй Киев град [Гильфердинг II: 12].

От службы государевой к государственной службе

Служба как труд на правителя

Слова служить и служба предполагают бенефицианта действия, причем почти во всех примерах, относящихся к XI–XVII вв., служба возможна лишь по отношению к конкретному лицу. Употребление слова служить по отношению к идеям (служить добру, злу, прогрессу и т. п.) получает распространение лишь в XIX веке. В качестве промежуточного этапа развития в расширении сферы употребления этого глагола можно рассматривать появившиеся во второй половине XVIII в. словоупотребления типа служить своему народу, служить государству, служить отечеству. По всей видимости, историю слов служить и служба можно рассматривать как постепенное расширение их сочетаемости за счет добавления абстрактных существительных.

Первоначально бенефициантом службы могли быть Бог (см. выше), а также российский или иноземный правитель (государь, князь, царь и т. д.):

И я, холоп твой, тебе, государю служил и бился с твоими государевы изменники день до вечера (1616) [Миллер I: 443];

В лето 7095 прииде из орды Крымский царевич Крымскаго царя к великому князю Феодору Ивановичю служити [Псковская летопись I: 320];

Служил есми, государь, трем королем, а такия обиды ни в котором королевстве не видал (XVII в.) [73 - Иван Пересветов. Малая челобитная [БЛДР 9: 430].];