Правовые проблемы формирования межгосударственных объединений (на примере зоны свободной торговли и таможенного союза ЕврАзЭС)

И наконец, третья глава затрагивает вопросы построения региональной правовой системы, рассматривает особенности правотворчества в условиях развития интеграционных процессов.

В целом представленные результаты исследовательской деятельности могут способствовать повышению эффективности решения двуединой задачи: активизации участия Российской Федерации в межгосударственных интеграционных объединениях, с одной стороны, и защиты национальных интересов в условиях интенсификации глобализационных процессов – с другой; придать новый импульс изучению этой актуальной темы и систематизации накопленных знаний, обновлению научных подходов к проблемам эффективности взаимодействия международно-правовых и национально-правовых регуляторов всех сфер жизни российского общества в свете тех возможностей, которые дают современные юридические технологии.

Глава 1. Экономическая и правовая интеграция в современном мире

Основной вопрос глобализации – это вопрос о государстве. Остаются ли государства несущей конструкцией в устройстве современного мира или они постепенно вытесняются другими структурами и институтами? Являются ли отношения между государствами первичными отношениями, определяющими облик современного мира, или на их место приходят разного рода потоки, товарные и информационные? И так ли уж не правы те, кто говорит об «исторической исчерпаемости»[4 - Дискуссию по этому поводу см.: Марченко М. Н. Государственный суверенитет: проблемы определения понятия и содержания // Правоведение. 2003. № 1. С. 190; Современное государство: политико-правовые и экономические исследования. М., 2010; Проект будущего для России. М., 2011.] государственного суверенитета? Ведь проблемы, решение которых прежде считалось прерогативой государств, их «внутренним делом», все чаще становятся предметом озабоченности на международном уровне. Оспаривается исключительный статус государства в определении того, что считать законным, а что противозаконным. Как следствие, оспаривается и монополия государства на применение насилия, а в ряде случаев и легитимность самого государства. Пространство маневра государства в экономической сфере также все больше сужается вследствие повышения мобильности капитала, деятельности транснациональных корпораций и распространения интернета.

От ответов на эти вопросы зависят условия, при соблюдении которых развитие интеграционных процессов на постсоветском пространстве будет способствовать защите национальных интересов Российской Федерации и преодолению вызовов и угроз, стоящих перед российской экономикой.

§ 1. Основные тенденции развития мирового сообщества: глобализация и регионализация

Современное мировое хозяйство все более отчетливо приобретает характер единого, целостного организма, глобального по своим масштабам. Явление глобализации находит свое проявление в интернационализации хозяйственной жизни; транснационализации предприятий и банков; экономической интеграции государств. Не менее значимы и иные «измерения» глобализации – социальное, этнокультурное, экологическое.

Термин «глобализация» используется во множестве различных контекстов. Многие ученые ссылаются на концепт глобализации как объяснительную модель тех или иных конкретных процессов, феноменов, отношений в различных сферах жизни человеческого общества. «О глобализации, – отмечает Е. А. Лукашева, – написано и сказано много. И это естественно, поскольку процесс глобализации набирает силы, оказывает все более ощутимое воздействие на жизнь государств, народов, каждого человека. Возрастание, неуклонное расширение глобализационных факторов объективно неизбежно и неотвратимо, и это могло бы только радовать, если бы они не врывались в жизнь значительной части населения земного шара как стихийное бедствие, несущее затруднения и потери. И положительные, и отрицательные аспекты глобализации зафиксированы четко, определилось размежевание ее сторонников и противников, окрашивающих данное явление либо в белые, либо в черные тона».[5 - Права человека и процессы глобализации современного мира / отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 2007. С. 6.]

Несмотря на столь широкое применение, единое, универсальное понятие глобализации до настоящего времени не выработано.

На сегодняшний день только научных определений глобализации, встречающихся в отечественной и зарубежной литературе, насчитывается несколько сотен; каждая дефиниция служит определенной цели, выполняет конкретную заданную функцию, высвечивает те или иные ракурсы этого сложного, емкого и многогранного явления. Так, например, по мнению американского философа Р. Робертсона, глобализация представляет собой «серию эмпирически фиксируемых измерений, разнородных, но объединяемых логикой превращения мира в единое целое».[6 - Приводится по: Веселовский С. Я. Глобализация и новые контуры социальной политики. / В сб. обзоров и рефератов: Глобализация и социальная политика развитых стран. / РАН. ИНИОН. Центр науч. – информ. исслед. глобал. и регионал. проблем / отв. ред. и сост. Веселовский С. Я. М., 2008. С. 6.] Многие исследователи основной упор делают на экономический аспект глобализации: Ж.-П. Леманн, профессор международной политэкономии в Международном институте развития управления в Лозанне считает, что «по своей сути глобализация означает усиливающееся слияние рынков благодаря трансграничному перемещению товаров, капитала, информации, технологии и людей».[7 - Леманн Ж.-П. Близок ли закат свободной торговли? // Россия в глобальной политике. М., 2007. Т. 5. № 5, сентябрь-октябрь. С. 70–79.] Российский ученый С. Я. Веселовский, синтезируя несколько наиболее емких определений, встречающихся в литературе, предлагает понимать глобализацию как «необратимый процесс постепенной интеграции национальных экономик в единую систему мирового хозяйства. Движущими силами этого процесса являются новые технологии и новые экономические отношения, а сам процесс реализуется в конкретных решениях и действиях глобальных экономических акторов, международных институтов, национальных правительств, объединений предпринимателей и других структур, заинтересованных в придании этому процессу определенной направленности и определенной интенсивности на национальном, региональном и транснациональном уровнях».[8 - Веселовский С. Я. Указ. соч. С. 7.] Э. Г. Кочетов, полагая, что человек «опрокидывается вовнутрь» идеальными, «духовно-нравственными ценностями альтруистического толка, затмевающими здравый рассудок и здравый смысл»,[9 - Кочетов Э. Г. Глобалистика: Теория, методология, практика. М., 2002. С. 27.] призывает рассматривать в качестве центральной, сущностной основы мироустройства геоэкономику, в рамках которой осуществляется «одновременное воспроизводство на мировых конвейерах и товарной массы, и духовных ценностей».[10 - Там же. С. 480.]

Столь большое внимание, которое уделяется именно экономическим аспектам глобализации, обусловлено следующим. Несмотря на то что в настоящее время динамика и направленность глобализационных процессов регламентируются различными группами факторов и производственно-технического, и политического, и социального характера,[11 - См.: Мунтян М. А., Урсул А. Д. Глобализация и устойчивое развитие. М., 2003. С. 6–7.] их интенсивность задается именно экономикой, интересами наиболее экономически развитых стран, транснациональных корпораций, других агентов международного и глобального уровня. При этом национальный процесс воспроизводства во все большей степени превращается в международный, а внешнеэкономические связи между национальными государствами с их хозяйствующими субъектами перерастают в экономические связи между хозяйствующими субъектами помимо национального государства. Сами же хозяйствующие субъекты начинают руководствоваться логикой мирового хозяйства, а не национальной экономики. «В новой эре глобализации, – постулировал консультант Гарвардской школы бизнеса японец Кеничи Омае, с именем которого связано становление концепции глобализации как научной доктрины, – все народы и все основные процессы оказываются подчиненными глобальному рыночному пространству».[12 - Ohmae Kenichi. The borderless world: power and strategy in the interlinked economy. N. Y., 1999.] Как следствие, государство все менее уверенно играет роль хозяйствующего субъекта, уступая «нажиму» глобального капитала и транснациональных корпораций: в ходе реализации неолиберального сценария глобализации все, что не способствует повышению экономической эффективности, жестко регламентируется и «отсекается»; поощряются лишь «международные чемпионы эффективности».[13 - Уткин А. И. Мировой порядок XXI в. М., 2002. С. 41.] При этом всеобщий публичный интерес, общие международные, региональные и иные интересы отодвигаются корпоративными интересами.

Очевидно, что реализация «неолиберального» сценария глобализации порождает ряд негативных последствий. В сжатом виде можно вести речь о таких негативных проявлениях глобализации и регионализации планетарного мира, как:

• жесткое давление транснациональных корпораций на развитие национальных экономик, на процессы принятия политических и экономических решений;

• акцент на сугубо финансово-прибыльной стороне и недооценка социальных аспектов этих явлений;

• подавление основ национального права и даже сокрушение отдельных институтов и отраслей законодательства под давлением «мировых императивов»;

• ослабление суверенитета государств путем ограничения возможностей их свободной деятельности;

• жесткие требования уставов межгосударственных объединений к национальным законодательствам.[14 - См.: Глобализация и развитие законодательства: очерки / отв. ред. Тихомиров Ю. А., Пиголкин А. С. М., 2004. С. 128.]

Это позволяет некоторым исследователям говорить о трансформации государства в орган социально-экономического управления территорией, легитимность которого в глазах своего населения и внешнего мира должна определяться его «социальной эффективностью», а не традиционными институтами международного права. Резкое снижение такой «эффективности», по их мнению, может служить основанием для использования мировым сообществом (или отдельными его представителями) разного рода санкций, введения внешнего управления. Причем такие санкции могут при определенных условиях получить поддержку части населения страны – объекта таких мер.[15 - См. подробнее: Стратегия и проблемы устойчивого развития России в XXI веке / под ред. Гранберга А. Г., Данилова-Данильяна В. И., Циканова М. М., Шопхоева Е. С. М., 2002; Оксамытный В. В. Теория государства и права. М., 2004.; Глобализация и развитие законодательства: очерки / отв. ред. Тихомиров Ю. А., Пиголкин А. С. М., 2004. С. 128; Тихомиров Ю. А. Суверенитет в условиях глобализации // Право и политика. 2006. № 11.]

Как известно, во всех вопросах государственного суверенитета исходным служит положение о суверенитете народа как источнике государственной власти и основе существования и развития государства. Суверенное государство обладает такими признаками, как независимость и самостоятельность государственной власти, территориальная целостность, собственная правовая система и юрисдикция. Их отсутствие или ограничение служат свидетельством ослабления суверенитета государства и народа, давшего ему свое девизное наименование. Иначе говоря, государство может считаться суверенным лишь тогда, когда оно через свои органы реализует волю народа – и только его. Однако сегодня анализ событий, происходящих во внутренней жизни государств и на международной арене, позволяет отметить очевидные расхождения между их нормативным и фактическим суверенитетом. По разным политическим, экономическим, социальным и духовным причинам одни государства, которые допускают добровольную «связанность» только международными обязательствами, можно считать абсолютно независимыми в своей деятельности, другие – зависимыми в политическом отношении, в экономическом отношении, в духовном плане (мощное влияние той или иной идеологии и т. п.), третьи – как частично аннексированные (наличие чужих военных баз, контингентов, прямое давление на национальное правительство и т. п.).[16 - Тихомиров Ю. А. Суверенитет в условиях глобализации // Право и политика. 2006. № 11.] Нарастает взаимосвязь и взаимозависимость государств, взаимодействующих в рамках различных межгосударственных объединений и международных договоров, дополняемая их общими усилиями, направленными на охрану прав человека, борьбу с международным терроризмом, укреплением всеобщей безопасности. Эти усилия выражаются в действиях международных структур, в применении институтов международных наблюдателей, санкций, в использовании контингента миротворческих сил. Соответствующие решения подчас принимаются без участия и согласия государств, которых это непосредственно касается.

«Размыванию» государственного суверенитета способствует и деятельность транснациональных акторов (индивидов и институтов, прежде всего транснациональных корпораций), которые создают себе свой собственный суверенитет во «внегосударственном» мире, абстрагируясь от своих связей и функций внутри государств, способствующих их национальной идентификации и самоидентификации.

Не менее значимой является и другая сторона данной проблемы – гражданин сетевой (по выражению Юргена Хабермаса) эпохи оказывается во все меньшей степени определен своим участием в осуществлении суверенитета государства. «Если я разговариваю со своим парижским другом непосредственно или по электронной почте, когда нахожусь в Калифорнии; если я слежу за политическими и культурными событиями повсюду на земном шаре, не покидая дома; если данные, содержащие персональную информацию обо мне, используются правительствами и концернами на всем земном шаре, причем меня не ставят об этом в известность или я не хочу этому воспрепятствовать; если я, сидя дома, делаю покупки с помощью компьютера, то где я нахожусь в таком случае? Кто я?» – вопрошает Марк Постер.[17 - Цит. по Бек У. Что такое глобализация? М., 2001, С. 179.]

Человек эпохи глобализации во все большей степени оказывается определен тем, что он может развить ту или иную деятельность внутри таких рамок, где все процедуры подчиняются ясным и предсказуемым правилам. «Неважно, – полагает Ю. Хабермас, – будут ли эти нормы устанавливаться частным предприятием или же чиновником администрации. Норма уже не будет проявлением суверенитета, она станет лишь фактором, снижающим степень неопределенности, средством сокращения расходов предприятия за счет достижения большей прозрачности».[18 - Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб., 2001. С. 225–229.] Соответственно возникает вопрос: может ли быть носителем суверенитета, являющегося источником государственной власти, такой «гражданин мира»?

Все это позволяет некоторым исследователям говорить о тенденциях упразднения, «снятия» национального государства.[19 - См.: Оксамытный В. В. Теория государства и права. М., 2004.]

Такой подход, на наш взгляд, является неоправданным или, по крайней мере, преждевременным. Если государство, имеющее своей целью служение гражданскому обществу и человеку, будет открыто духу времени и динамично,[20 - См.: Тихомиров Ю. А. Государство: преемственность и новизна. М., 2011. С. 17.] едва ли в обозримом будущем развитие глобализационных процессов приведет к формированию «мирового государства», как полагают исследователи. Ведь государство – именно «национальное» государство – это сложнейшая социальная система, которая состоит из нескольких элементов. Это – народ, нация, граждане; это – публичная (государственная) власть; это – территория и ее границы; это – государственные ресурсы (налоги, бюджет, собственность); это – механизм правового регулирования; это – официальное представительство в мировом сообществе. Каждый элемент представляет собой своего рода подсистему со своими составными частями. Связи между элементами – устойчивые и подвижные, и их забвение чревато государственными ошибками, а их разрушение – упрощением, вырождением социальной системы, разрушением самобытности национальных и субнациональных культур, ведущее к их нивелировке, к утрате нюансов, которые до сих пор сохраняются в национальных культурах, к становлению большой «всеобщей» культуры, основанной, в первую очередь, на математической логике (поскольку именно математика является тем инвариантом, который действует в социуме вне зависимости от социальных и культурных констант бытия), средствах коммуникации и всепроницающем товарном обмене.[21 - См., напр.: Назаретян А. П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории. М., 2004; Морен Э. К пропасти? СПб., 2011.]

В этих условиях экономика – не единственная сфера жизни человеческого общества, подверженная воздействию глобализационных процессов. Сильнейшее влияние глобализация оказывает на социальную сферу – ряд исследователей, наблюдателей и политиков убеждены, что в последнем десятилетии прошлого – начале нынешнего века под воздействием глобализации был запущен процесс свертывания «государства благосостояния»,[22 - Термин «государство благосостояния» в узком смысле обозначает национальную сеть социального обеспечения, а в более широком – систему государственных программ, пособий и услуг, которые содействуют удовлетворению гражданами их социальных, экономических, образовательных, медицинских и иных потребностей, имеющих фундаментальное значение для поддержания стабильности общества.] демонтажа структур социального государства, формировавшихся в течение всего послевоенного периода. В частности, в работах Дж. А. Корниа и Дж. Корта, а также Дж. А. Корниа и С. Кийски, посвященных рассмотрению влияния глобализации на социальную политику «государств благосостояния», отмечается, что неолиберальная глобализация, провоцируемая транснациональным капиталом и являющаяся причиной многих диспропорций в доходах людей, приводит к росту социального неравенства внутри стран, в том числе в экономиках постиндустриального типа; сравнительно меньшим эффектом обладают такие факторы, как внутренняя финансовая либерализация, дерегулирование рынка труда и налоговая реформа, а также приватизация.[23 - См.: Cornia G. A., Court J. Inequality, growth and poverty in the era of liberalization and globalization: (Policy-focused brief drawing on UNU WIDER's research project rising income inequality and poverty reduction: Are the compatible? / Helsinki. 2001: http://www.wider.unu.edu; Cornia G. A., Kiiski S. Trends in income distribution in the post-World War II period //WIDER discussion paper. 2001 № 2001/89. http://www.wider.unu.edu] Другие – более умеренные – исследователи говорят о том, что магистральной тенденцией реформирования национальных моделей государства благосостояния является ограничение объема социальных гарантий, а также изменение в финансировании социальной политики.[24 - См. подробно: Кагарлицкий Б. Ю. Политология революции. М., 2007; Кларк Дж. Неустойчивые государства: Трансформация систем социального обеспечения // Журнал исследований социальной политики. Саратов. 2003. Т. 1. № 1; Мартин Г.-П., Шуманн Х. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М., 2001; Peters J. A fine balance: Canadian unions confront globalization. Ottawa. 2002. Global social policy: International organizations and the future of welfare / Deacon B. et al. L.: Sage, 1997. XXVIII. и др.] В условиях масштабных нарушений принципа социальной справедливости все более значимыми становятся такие негативные последствия глобализации, как:

• деградация общественной нравственности;

• снижение уровня личной ответственности за происходящее;

• размывание основанных на духовных ценностях способностей, самоидентификации и чувства достоинства людей.

Иначе говоря, традиционные факторы, или направления, глобализации – рост транснациональных инвестиционных потоков, развитие международной торговли, интенсификация обмена технологиями, формирование трансграничных производственных систем и коммуникаций – не только способствуют сближению национальных экономик, но и провоцируют растущую маргинализацию как отдельных социумов, так и отдельных индивидуумов, что и способствует увеличению интенсивности девиантных проявлений. В этих условиях глобализационные процессы начинают оказывать все более существенное влияние на интернализацию различных форм негативной девиантности: проституции, наркотизма, организованной преступности, терроризма, торговли людьми. «Это вполне закономерный процесс, – полагает российский социолог Я. И. Гилинский, – поскольку девиантность (ее структура, масштабы, динамика) зависит от экономических, политических, социальных, демографических и иных факторов».[25 - Гилинский Я. И. Глобализация и девиантность в России // В сб.: Глобализация, девиантность, социальный контроль. СПб., 2009. С. 149–229.]

Можно отметить и еще один аспект – под воздействием неолиберальной глобализации нарастает гомогенизация политических и институциональных систем разных стран, включая стандартизацию моделей политического поведения.

Таким образом, глобализация предстает как гораздо более сложное и многогранное явление, нежели только «сближение национальных экономик в целях формирования единого экономического пространства».[26 - Леманн Ж.-П. Близок ли закат свободной торговли? // Россия в глобальной политике. М., 2007. Т. 5. № 5, сентябрь-октябрь.] Она оказывает существенное влияние на структуру не только экономического пространства, но и социальной действительности в целом, с одной стороны, и усиливает дифференциацию социо- и этнокультурного пространства в процессе перехода современного общества от эпохи масс к эпохе индивидуальностей[27 - См.: Базылевич Т. Ф. Введение в психологию целостной индивидуальности. М., 1998.] – с другой. Поэтому более адекватным представляется определить понятие «глобализация» как объективно существующее явление, заключающееся в планетарно (глобально) ориентированной экспансии отдельных индивидов, коллективов, государств и межгосударственных объединений в различных сферах жизни человеческого общества (экономики, коммуникаций, информатики, культуры, религии и т. д.) с конвергенционным эффектом.[28 - См.: Вельяминов Г. М. Международное экономическое право и процесс. (Академический курс): учебник. М., 2004.]

Вторым фактором, определяющим сущность современной эпохи, является трансформация мировой системы, представляющая собой сложный узел переплетающихся экономических, социально-экономических, политических и геополитических проблем, отличающихся разной степенью взаимовлияния, совпадения и конфликтности векторов эволюции. В последние десятилетия в мировой системе формируются подсистемы крупных (сверхкрупных) стран, обладающих собственными закономерностями развития.[29 - Таковыми, в частности, являются Китай и Индия, занимающие в мировой иерархии второе и пятое (по другим оценкам – третье и четвертое) места по объему ВВП, исчисленному на основе паритета покупательной способности. См.: Лунев С. И., Широков Г. К. Трансформации мировой системы и крупнейшие страны Евразии. М., 2001.] Поскольку этот процесс в мировой науке изучен очень мало, отметим только, что для них, в отличие от стран – «провозвестников» глобализации, стран «золотого миллиарда», характерны повышенная роль государства в экономической системе, довольно широкое использование административных методов управления, внутренний рынок как основа экономического роста, особое внимание к проблемам распределения, внешняя политика, направленная на превращение из региональных в мировые державы, с одной стороны, и сконцентрированность на внутренних проблемах – с другой. Эти особенности находят отражение в их правовой системе.

Трансформация мировой политической системы сопровождается диверсификацией экономического роста. Приведем только один пример. В 1980–1995 гг. из 161 страны, по которым ООН регулярно публиковала статистику, лишь 25 стран показывали устойчивые темпы роста, превышавшие среднемировые. В результате наблюдалось постепенное увеличение их доли в мировом ВВП. При этом лишь одна страна – Ирландия – принадлежала к группе развитых, но она показывала ничтожный прирост. Почти две трети прироста приходились на Китай и другие страны Дальнего Востока, более одной четвертой – на Южную и Юго-Восточную Азию. Остальной прирост был поделен между странами Ближнего и Среднего Востока и Латинской Америки. И если в 1950 г. цифры были обратными – на Запад приходилось 56 % мирового дохода, а на Азию 19 %, то в 1992 г. доля Азии составила 33 %, а Запада – 45 %.[30 - См. подробно: Maddison A. Monitoring the World Economy, 1820–1992. Paris. 1995.] В соответствии с прогнозами Института международного развития Гарвардского университета, сделанными после начала «азиатского кризиса-1997», к 2025 г. на Азию придется уже 55–60 % общемирового валового национального продукта, а на Запад – 20–30 %. Ж.-П. Леманн в этой связи отмечает: «Когда на мировом рынке свершилась революция и все большее количество стран приняли идею либерализации торговли, у Запада невольно потекли слюнки при виде так называемых развивающихся рынков. Тому факту, что развивающиеся рынки могут стать также развивающимися конкурентами, поначалу не придавалось большого значения. Однако цифры весьма красноречивы: в период с 1994 по 2004 гг. торговый оборот Индии увеличился на 333 %, Китая – на 487 %, Чили – на 550 %, а Вьетнама – 575 %».[31 - Леманн Ж.-П. Близок ли закат свободной торговли? // Россия в глобальной политике. М., 2007. Т. 5. № 5, сентябрь-октябрь. С. 77.] Конечно, для того, чтобы оценивать степень влияния развивающихся рынков на трансформации мировой системы, необходимо принимать во внимание не только относительные, но и абсолютные показатели. Понятно, что любой рост с нуля, или со значений, близких к нулю, будет демонстрировать весьма высокую динамику. Но это еще не означает, что показатели массы (влияния) и доли имеют столь же большое значение, что и показатели динамики.

Превращение азиатских стран в «центры экономической силы» приводит и к диверсификации «глобализационных» потоков товаров, капиталов, услуг и людей (мигрантов), что еще больше изменяет конфигурацию глобальной экономической системы, социо- и этнокультурного пространства.

Сочетание указанных двух факторов – расширение глобализационных процессов и диверсификация, изменение мировой системы, как представляется, влечет за собой целый ряд последствий, среди которых следует особо отметить резкую интенсификацию процессов межгосударственной интеграции на региональном уровне. «Региональная экономическая интеграция, – отмечает В. М. Шумилов, – как проявление глобальной тенденции активно осуществляется на всех континентах, во всех «центрах экономической силы».[32 - Шумилов В. М. Международное право: учебник. М., 2010. С. 274.] Постоянно растет число региональных объединений межгосударственной интеграции – по состоянию на 1 января 2011 г. в мире было заключено 202 региональных торговых соглашения и 104 соглашения об экономической интеграции.[33 - Набиуллина Э. С. Тезисы выступления на конференции РСПП «Формирование Единого экономического пространства Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации: взаимодействие с бизнес-сообществом» // Официальный сайт Минэкономразвития России: http://www.economy.gov.ru/minec/press/news/doc20101116_04]

Как известно, термин «интеграция» (лат. integratio – восстановление, восполнение, от integer – целый) – объединение каких-либо частей в единое целое,[34 - См.: Курс международного права в 7 т. Т. 7. Международно-правовые формы интеграционных процессов в современном мире / Бардина М. П., Войтович С. А., Колосов Ю. М. и др. М., 1993. С. 8–16.] был введен в научный оборот Г. Лейбницем и И. Бернулли. Г. Лейбниц, открыв (одновременно с И. Ньютоном) интегральное исчисление, полагал, что оно отражает некий всеобщий закон природы, вследствие чего интегрированием бесконечно малых величин можно вывести саму формулу жизни («жизненную силу»). Для объяснения явлений, присущих биологическим и социальным объектам, понятие интеграции стало широко применяться с середины XIX в., а в XX в., под влиянием нового целостного представления о мире – общей теории систем, основоположниками которой являются А. А. Богданов[35 - См.: Богданов А. А. Тектология. Всеобщая организационная наука. Т. 1–2. М., 2003.] и Л. фон Берталанфи,[36 - См.: Садовский В. Н. Логико-методологический анализ «общей теории систем» Л. фон Барталанфи // Проблемы методологии системного исследования. М., 1970.] – и теории «интегративных уровней», или

«уровней интеграции»[37 - Наиболее последовательно изложил эту теорию американский биолог Новиков А. Б… См.: Novikoff A. B. The concept of integrative levels and biology // Science. 1945. Vol. 101, № 2618.] – оно было воспринято гуманитарными науками и прочно вошло в их научный инструментарий. Применительно к настоящему исследованию интеграция может трактоваться как процесс взаимодействия и взаимоприспособления разных стран, ведущий к сближению их социально-экономических, правовых, политических систем.

Исследуя соотношение глобализации и интеграции, можно заключить, что и глобализация, и региональная экономическая интеграция есть проявление различных этапов объективного процесса развития общества под влиянием интернационально развивающихся производительных сил, имеющих одни и те же истоки – качественные скачки, взрывы в развитии производства и рынка, сопровождаемые изменениями в общественных отношениях и общественном сознании.[38 - См.: Европейская интеграция, большая гуманистическая Европа и культура / под ред. Глухарева Л. И. М., 1999. С 46.] При этом региональная интеграция предстает как один из процессов глобализации, позволяющий в определенном географическом пространстве эффективнее организовать производственные процессы в условиях глобализации, и как ответ на вызовы глобализации – нарастающую уязвимость национальных государств и национальных экономик. «Регионализацию можно рассматривать … как защитную реакцию относительно отставших стран, защищающих свое хозяйство и его позитивную динамику от одного из направлений глобализации».[39 - Гаврилов Ю. Н. Теоретические аспекты региональной интеграции / В сб.: Проблемы региональной интеграции: политические, экономические и культурные процессы / под общ. ред. Гаврилова Ю. Н., Терновой Л. О. М.:, 2007. С. 4.] В частности, ответом России на угрозу превращения в предмет потенциальных вожделений, притязаний и экспансии является активное участие в процессах создания на просторах бывшего Советского Союза Единого экономического пространства, пространства, которое формируется государствами, имеющими общую историю, правовые традиции, а главное – общие экономические цели и интересы. При этом речь должна идти об обеспечении суверенитета государств, который служит первичным основанием для отражения интересов сообщества. Именно в нем по-прежнему в публичной и легальной формах выражены коренные интересы и воля наций и народов, в нем заложен источник правообразования.

Региональная интеграция, устранение или смягчение барьеров на пути перемещения капитала, технологий, товаров, рабочей силы углубляет разделение труда, тем самым способствуя более полному использованию каждой страной своих естественных конкурентных преимуществ, расширению рынка и повышению эффективности производства. Ведь интеграционная группировка осуществляет коллективную защиту своих членов от иностранной конкуренции, с одной стороны, и стимулирует взаимные экономические связи своих членов – с другой. Поэтому законы мирового рынка действуют на членов интеграционного объединения не прямо, а опосредованно. Кроме того, региональная экономическая интеграция, экономические связи всех видов наиболее успешно развиваются между странами относительно сопоставимого уровня развития, тогда как объединение в рамках одного интеграционного образования стран с различным уровнем экономического развития и различной напряженностью социальных проблем делает все межгосударственное интеграционное объединение уязвимым для мировых экономических кризисов.[40 - Последним по времени примером тому служит расширяющийся кризис еврозоны, который, начавшись с финансового кризиса «кельтского тигра» – Ирландии, существенно осложнил финансовое положение не только таких проблемных стран, как Греция, Испания и Португалия, но и всего Европейского союза как надгосударственного интеграционного образования. В этих условиях на состоявшемся 8.12.2011 г. Саммите ЕС лидеры Франции и Германии открыто заявили о намерении продавить внесение существенных изменений в договор о ЕС, предполагающих ужесточение контроля за расходованием бюджетных средств и объемов госдолгов стран – членов ЕС, или же заключение нового договора между 17 странами зоны евро и всеми теми, кто пожелает присоединиться к этому союзу // РИА Новости, 09.12.2011.]

Преодолением противоречивости процессов регионализации и глобализации можно считать появление особых форм их взаимодействия. Иногда их называют принципами. Одним из них является «открытый регионализм». Этот принцип принят и применяется, в частности, в азиатско-тихоокеанской и латиноамериканской моделях интеграции (например, в АТЭС, МЕРКОСУР). Эти и другие интеграционные объединения создаются не столько в целях регионального самообеспечения, сколько для того, чтобы извлечь наибольшие выгоды из новой системы международного разделения труда, и поэтому они открыты для расширения связей с третьими странами. «Открытый регионализм» служит предпосылкой, этапом глобализации мировой экономики.

Однако в последнее время все чаще употребляется понятие «новый регионализм», означающее резкую интенсификацию и усложнение регионализма в международных экономических отношениях. Это явление имеет две формы: количественную («поток» новых региональных соглашений, перезаключение ранее существовавших договоров на новых условиях и т. п.) и качественную (увеличение глубины регионального хозяйственного взаимодействия, использование комплексных, более развитых форм интеграции). «Новый регионализм» – многоуровневое понятие. Оно охватывает, во-первых, такие крупные и разные по характеру региональные структуры, как Европейский союз, АТЭС, НАФТА, МЕРКОСУР, АСЕАН и т. п.; во-вторых, участие регионов (внутренних субъектов) отдельных государств в образовании приграничных общих хозяйственных пространств ряда стран;[41 - Таковой, например, является Повестка дня на XXI в. для региона Балтийского моря, в реализации которой участвуют Дания, Германия, Исландия, Латвия, Литва, Норвегия, Польша, Эстония, Финляндия, Швеция, Европейский союз и северо-западная часть Российской Федерации, включающая в себя 6 из 83 субъектов Российской Федерации: Республику Карелия, г. Санкт-Петербург, Ленинградскую, Новгородскую, Псковскую и Калининградскую области. Целью указанного объединения было определено «…обеспечение сбалансированного решения социально-экономических задач и проблем сохранения благоприятной окружающей среды и природно-ресурсного потенциала в целях удовлетворения потребностей нынешнего и будущих поколений людей». См.: An Agenda 21 for the Baltic Sea Region – Baltic 21. Adopted at the 7th Ministerial Session of the Council of the Baltic Sea States, Nyborg, June 22–23, 1998 // Baltic 21 Series № 1/98.] в-третьих, активное развитие межрегиональных интеграционных соглашений, ведущих к появлению «макрорегионов» (мощные региональные и межрегиональные коалиции государств, имеющие общие экономические, а нередко и политические и военные цели). Для «нового регионализма» характерны особенности осуществления экономической интеграции. Ведущая роль принадлежит частному капиталу и международным компаниям. Посредством «новой экономической интеграции» закладываются основы нового политического устройства мира. «Суперрегионы» движутся в направлении так называемых интегрий – наднациональных политических объединений со своей валютой, моделями экономического регулирования, правовыми институтами, структурами управления, системами безопасности. Поэтому в перспективе можно говорить если не о государственных, то о квазигосударственных образованиях (союзы, конфедерации).[42 - Цит. по: Международная экономическая интеграция / под ред. проф. Ливенцева Н. Н. М.: 2006. С. 59–66.]

Однако для Российской Федерации более значимыми являются проблемы межгосударственной интеграции, что означает поиск меры, сочетания общих и национальных интересов, когда обеспечению государственного суверенитета служит участие государства в договорных отношениях, союзах и т. п. Конституционные положения, закрепленные в п. 4 ст. 15, п. «б» ст. 86, ст. 106 и ст. 79 Конституции Российской Федерации, позволяют нашей стране участвовать в международно-правовых отношениях, в подготовке и реализации международных правовых актов. При этом важно подчеркнуть разнообразие как правовых режимов участия страны в интеграционных процессах, так и самих этих процессов.

§ 2. Формы и основные характеристики межгосударственной экономической интеграции

2.1. Виды интеграции

Процессы межгосударственной интеграции можно классифицировать по различным основаниям. Разделяя интеграцию на виды, например, по масштабу интеграционных процессов, можно выделить региональную и международную интеграцию. Международная интеграция, характеризуется как взаимодействие большого количества государств в рамках всего мира. Характерными отличиями международной и региональной интеграции являются географические и количественные признаки, а именно расположение и количество государств на карте мира. Региональную интеграцию, примером которой может служить интеграционное взаимодействие государств Латинской Америки или Европы в рамках одного континента можно рассматривать как отдельный вид международной интеграции, так как интеграция в рамках одного региона часто распространяет свое влияние на другие регионы мира, охватывая все большее количество государств.

Процессы межгосударственной интеграции можно классифицировать и по критерию принадлежности к одной из сфер общественной жизни. По данному критерию выделяются: политическая, правовая, культурная, экономическая интеграция и др. Политическая интеграция представляет собой процесс сближения и взаимодействия политических структур разных государств, посредством, которого образуются наднациональные органы управления. Правовая интеграция является процессом сближения правовых систем разных стран, в результате которого может быть создано единое правовое пространство. Культурная интеграция – это процесс взаимопроникновения культур разных общностей, этносов, социумов друг в друга. В отличие от политической или правовой интеграции участие органов государственной власти не является обязательным условием культурной интеграции. Данный вид интеграции чаще всего происходит на бытовом уровне, в процессе общения представителей разных культур между собой. Любое развитое общество представляет собой сложную, замкнутую систему с определенным сводом правил, которому следует большинство представителей данного общества. В процессе социальной интеграции происходит сближение разных обществ и разных социальных классов общества.

Рассмотренная выше классификация интеграционных процессов не является исчерпывающей. Например, следующую классификацию предложил С. Г. Стоякин:[43 - Стоякин С. Г. Международная интеграция: понятие, виды, формы //Московский журнал международного права. 2004. № 3. С. 17–30.]

1) в зависимости от сферы межгосударственного сотрудничества, в которой протекает интеграция: интеграция экономическая, политическая, научно-техническая, социальная, валютная, в экономической, военной сферах и т. д.;

2) в зависимости от подсистемы общества, в которой происходит интеграция: интеграция политическая, экономическая, в духовной сфере;

3) в зависимости от географического признака: интеграция субрегиональная, региональная, межрегиональная и глобальная;