Москва. История районов

Штурм Кремля Тохтамышем в 1382 г.

Получив первенствующую роль среди остальных русских княжеств, московский князь развивает свои таланты рачительного хозяина, скопидома и домовитого устроителя своего княжества. Эпоха Калиты стала временем большого строительства в Кремле. Именно при нем Кремль становится и внешне похожим на великокняжескую резиденцию. Помимо Успенского собора, Иван Калита возводит в 1329 г. здесь две также каменные церкви: Иоанна Лествичника и Поклонения Вериг Апостола Петра (последняя являлась приделом к Успенскому собору). Весной 1330 г. в Кремле начались работы по строительству каменного собора Спаса на Бору. В 1333 г. вместо прежнего деревянного строится каменный Архангельский собор, ставший усыпальницей для представителей московской династии.

Первые каменные постройки Московского Кремля не отличались большими размерами. Так, например, собор Спаса на Бору, сохранявшийся вплоть до 30-х г. XX в., в плане представлял незначительных размеров прямоугольник (14 на 12 аршин) стремя выступами на востоке для алтаря и четырьмя опорными столбами внутри. Высота храма была не больше 16 аршин. Он увенчивался одной главой. И хотя это была сравнительно небольшая постройка, она резко выделялась на фоне сплошь деревянной крепости и представлялась современникам, непривычным к каменному строительству, великолепным зданием. Московский князь поразил их также небывалыми для того времени темпами постройки.

Вид Кремля при Дмитрии Донском в XIV в. Реконструкция

По соседству с вновь воздвигнутыми храмами располагался деревянный великокняжеский дворец Ивана Калиты. Никаких подробных известий о нем не сохранилось, но можно полагать, что это была большая постройка, состоявшая из ряда хором, связанных сенями, крыльцами, переходами в единое целое.

Незадолго до своей кончины Иван Калита зимой 1339/40 г. вместо прежних городских укреплений (они, вероятно, пострадали при пожаре 1331 г.) возводит новые дубовые стены. Работы по возведению крепости начались 25 ноября 1339 г., а уже через четыре месяца – к марту следующего года они были завершены. Позднее летописец, оценивая градостроительную деятельность князя, запишет: «Постави князь Иван Данилович град древян Москву, тако же и посады в нем украсив и слободы, и всем утверди». Оглядываясь на эпоху Калиты, он характеризовал ее как «зачало княжения Московского».

Дело Ивана Калиты продолжил его сын Семен Гордый. При нем в 1344 г. начались работы по росписи двух главных кремлевских храмов – Успенского и Архангельского соборов. В следующем году приступили к росписи собора Спаса на Бору, а в 1346 г. была расписана церковь Иоанна Лествичника. Таким образом, были расписаны все построенные при Иване Калите каменные кремлевские церкви. Тогда же для них были отлиты три больших и два малых колокола.

В подклете Архангельского собора находятся 35 гробниц русских цариц и княгинь, перенесенных сюда в 1929 г. из Вознесенского монастыря

Одним из самых заметных этапов в истории Кремля стало княжение Дмитрия Донского. Получив в результате борьбы с суздальскими князьями великое княжение, Дмитрий, по словам летописца, начал «всех князей приводить под свою власть, а которые не повиновались его воле, на тех начал посягать». В борьбе за гегемонию в Северо-Восточной Руси Дмитрий преодолел сопротивление рязанских и тверских князей, провел целый ряд мероприятий, направленных на усиление военной мощи Московского княжества. Первым шагом в этом направлении стало строительство первой каменной крепости в Северо-Восточной Руси – белокаменного Московского Кремля. Несмотря на то что дубовый Кремль Ивана Калиты простоял немногим более четверти века, он уже не отвечал изменившимся условиям военного искусства – наступала эпоха артиллерии, и он должен был уступить место новой, на этот раз каменной крепости.

План Благовещенского собора

Непосредственным толчком, послужившим к строительству, стал грандиозный пожар, произошедший в Москве летом 1365 г., во время которого погорели Кремль, Загородье (территория позднейшего Китай-города) и Заречье (этим словом в XIV в. именовали Занеглименье). Он начался в разгар жары, когда стояла засуха, было мало воды, а на город неожиданно налетел шквальный ветер. Урон от огня был весьма значительным, ибо серьезно пострадали кремлевские стены. Тем самым город оказывался практически незащищенным от внешней угрозы. А в том, что она могла последовать, и в первую очередь со стороны Орды, доказывали события осени этого года в Рязанской земле. Один из татарских князей «тайно и безвестно» пришел в рязанские пределы, захватил Рязань и сжег ее.

Великий князь Московский и всея Руси Иван III

Митрополит Петр закладывает Успенский собор. Клеймо житийной иконы

Но приступить сразу к возведению новых кремлевских укреплений было просто невозможно – в преддверии зимы горожане сначала должны были восстановить уничтоженные по жаром свои дома. Лишь через полгода после «великого пожара», в начале 1366 г., у москвичей появилась возможность начать строительство нового Кремля. Для строительства московских укреплений привлекались средства и силы не только великокняжеской казны, но и московского боярства. Об этом становится известным из анализа имен современных кремлевских башен. Еще в XIX в. ученые обратили внимание, что ряд из них носит двойные названия, первое из которых является более древним: Беклемишевская (Москворецкая), Свиблова (Водовзводная), Собакина (Угловая Арсенальная). Из документов XV в. выясняется, что еще несколько кремлевских башен также имели другие названия, ныне уже почти позабытые. Так, главная башня Кремля когда-то именовалась Фроловской, Константино-Еленинская называлась Тимофеевской, а Тайницкая – Чешковой.

Успенский собор Московского Кремля

Хотя о белокаменном Кремле Дмитрия Донского известно крайне мало, тот факт, что тогдашние башни практически располагались на тех местах, что и современные, позволяет оценить те новшества, которые были применены при строительстве Московского Кремля в XIV в.

Вид Благовещенского собора. Гравюра 1830-е гг.

Чертеж Благовещенского собора в XIX в.

Золотая Орда внимательно следила за ростом влияния Москвы, стремительно усилившегося после сражения на Дону. Пытаясь ограничить его, новый хан Тохтамыш решился наказать Дмитрия Донского. В конце лета 1382 г. он двинулся на Русь.

Согласно летописцу, Тохтамыш «прииде къ Москве месяца августа въ 23 день въ понеделникъ въ полобеда». Наутро начался штурм. Однако взять прекрасно укрепленную крепость Тохтамышу не удалось. Тогда хан прибег к хитрости. На четвертый день осады к Кремлю подъехали татары с двумя суздальскими князьями, шуринами Дмитрия Донского, которые поклялись, что хан не сделает осажденным ничего плохого. Горожане «же емше имъ веру и отвориша врата градныя и выидоша со кресты, и со княземъ, и з дары, и съ лутчими людми». Но татары нарушили клятву, а затем в городе началась резня: «начата вся безъ милости сещи».

Несмотря на то что нашествие Тохтамыша нанесло серьезный урон Кремлю, оно не смогло остановить его дальнейшего развития. От рубежа XIV–XV вв. до нас дошли первые сведения о топографии Кремля. В него въезжали через несколько ворот, устроенных в надвратных башнях: створки ворот были обиты железом. К устью Неглинной выходили Боровицкие ворота, на Москву-реку – Чешковы или, Водяные (впоследствии Тайницкие). На восток были обращены Тимофеевские (позднее Константино-Еленинские), Фроловские (позднее Спасские) и Никольские ворота. С этой, наиболее доступной для неприятеля стороны, Кремль был дополнительно защищен рвами и валами. Западная сторона прикрывалась болотистой долиной Неглинной. Таким образом, Кремль в плане по-прежнему представлял собой треугольник.

Росписи Благовещенского собора. XVI–XVII вв.

Грановитая палата

Главным его украшением все так же являлись каменные соборы, построенные при Иване Калите. Рядом с Архангельским и Успенским соборами стоял «златоверхий терем» великого князя со «стекольчатыми оконцами» (что по тем временам было редкостью). Самой красивой частью деревянного дворца являлись выходившие на Москву-реку Набережные сени. Спускавшиеся от них лестницы с рундуками придавали терему живописный вид. По соседству с великокняжеским двором находились митрополичий двор, а также дворы удельных князей – совладельцев Москвы: каждый из них представлял собой целый комплекс хозяйственных построек. Постоянная угроза вражеских нашествий заставляла искать защиты внутри Кремля и всех, тогда еще немногочисленных, московских бояр. Боярские дворы являлись усадьбами, в центре которых стояли хоромы владельца, окруженные хозяйственными службами. Иногда рядом с хоромами выделялась домовая церковь.

Кутафья башня

Тогдашний Кремль по территории был несколько меньше нынешнего, поскольку весь его северо-восточный угол еще не входил в пределы крепости. Условно территория Кремля делилась на две части: нагорную, где стоял великокняжеский терем, и низменную – Подол. Полагают, что скат кремлевского холма, обращенный к Москве-реке, первоначально был более пологим, чем теперь, и по нему располагались боярские и княжеские дворы. Позднее, для укрепления края холма от обвалов, началось его укрепление сваями и небольшими срубами, и он стал более крутым: в XVI в. его стали именовать «зарубом».

Внутри Кремля проходило несколько улиц. По вершине холма тянулась Большая улица, связывавшая Боровицкие и Фроловские ворота. От нее отходило несколько боковых переулков и улиц, две из которых вели к Фроловским и Никольским воротам. Проезжая улица имелась и на Подоле: она выходила к Тимофеевским воротам, которые связывали Кремль с посадом.

После нашествия Тохтамыша Кремль постепенно отстраивался вновь. Летописи донесли до нас отдельные известия об этом. Так, под 1389 г. впервые упоминается деревянная церковь Св. Афанасия. В 1393 г. вдова Дмитрия Донского Евдокия на месте прежней деревянной церкви Воскресения Лазаря строит каменный храм Рождества Богородицы. При этом в качестве придела к новому храму был сохранен престол во имя Воскресения Лазаря. Однако позднее, уже в XVII в., по неизвестным нам причинам этот придел был заброшен и в дальнейшем совершенно заброшен. Память о нем глухо хранилась только в летописях. И только в 1837 г., когда производился ремонт Теремного дворца, замурованная церковь была случайно открыта и восстановлена. Ныне она считается древнейшей сохранившейся постройкой Кремля и всей Москвы.

В 1407 г. незадолго до своей кончины Евдокия закладывает каменную церковь Вознесения в Вознесенском монастыре, который позднее стал местом захоронения великих московских княгинь и княжон.

План Архангельского собора

В те же годы по соседству с великокняжеским двором был построен каменный Благовещенский собор, ставший домовой церковью московских князей. Весной 1405 г. его расписали иконописцы, среди которых выделялись Феофан Грек, Прохор из Городца и снискавший вскоре всеобщее признание своим мастерством Андрей Рублев.

При Василии I город быстро растет, и чтобы защитить его с наиболее уязвимых северной и восточной сторон, решено было в дополнение к кремлевским укреплениям устроить еще одно фортификационное препятствие. В 1394 г. начали копать ров от Кучкова поля (в районе Лубянской площади) до Москвы-реки. Но это мероприятие оказалось безуспешным. Планировалось, что по рву самотеком пойдет вода из Неглинной. Однако этого не произошло, и все работы оказались напрасными. «И много бысть убытка людем, – писал летописец, – понеже поперек дворовъ копаша и много хором разметаша, а не учиниша ничто же». Остатки рва в районе нынешнего Варсонофьевского переулка были заметны еще долгое время, и даже в XVI в. расположенный по соседству Рождественский монастырь имел уточнение – «что на рву».

Фрагмент росписи Архангельского собора

В конце XIV – начале XV в. границей московского посада фактически стало позднейшее Бульварное кольцо. При внезапном появлении противника не все горожане за очень ограниченное время могли успеть укрыться в Кремле. Поэтому московские князья предпринимают целый ряд других оборонительных мер. Одной из них явилось устройство передовых форпостов, охранявших подступы к Кремлю. Окруженные деревянными стенами, они представляли собой укрепления, которые на небольшой срок могли задержать внезапный набег противника и тем самым дать время укрыться горожанам в Кремле. Особенностью их расположения стало то, что они находились в пределах прямой видимости между собой и образовывали кольцо вокруг города. Эта линия обороны складывалась постепенно на протяжении многих лет, начиная с княжения Дмитрия Донского вплоть до конца XVI в.

Реконструкция церкви-колокольни Иоанна Лествичника времен Ивана Калиты XIV в. и колокольни Бона Фрязина, начало XVI в.

Создававшаяся таким образом на протяжении полутора столетий система передовых форпостов хотя и не гарантировала полной защиты города, все же предупреждала москвичей о внезапном нападении противника. Ее эффективность была проверена уже в начале XV в. во время набега ханского военачальника Едигея в 1408 г.

Вторая четверть XV в. стала для Московского Кремля временем серьезных испытаний. Причиной этого явилась феодальная война, разразившаяся после смерти великого князя Василия I 27 февраля 1425 г. В ходе ее Кремль несколько раз осаждался. Серьезный урон нанес ему и огромный пожар 14 июля 1445 г., когда в огне погибли все деревянные строения, пострадали даже каменные церкви и стены. Сгорело множество людей, скопившихся в Кремле, поскольку с минуты на минуту ожидали появления татар.

От последствий феодальной войны Кремль стал оправляться лишь с начала 60-х гг. XV в., когда на великокняжеский стол вступил сын Василия Темного – Иван III. Его более чем сорокалетнее княжение стало эпохой заметного роста значения Москвы, и во второй половине XV в. она превращается в столицу одного из крупнейших европейских государств. Это не могло не сказаться и на внешнем облике Кремля. В нем начинается активное строительство. В первые годы княжения Ивана III работами в Кремле руководил известный московский зодчий В. Д. Ермолин. В 1462 г. он обновил камнем кремлевскую стену от Свибловой башни до Боровицких ворот. Тогда же им у Фроловских ворот была выстроена каменная церковь Св. Афанасия с приделом Св. Пантелеймона. Перестроив Фроловские ворота, В. Д. Ермолин в 1464 г. украсил их с наружной стороны большим белокаменным барельефом, изображающим Георгия Победоносца, а два года спустя с внутренней стороны на воротах был поставлен еще один большой барельеф, изображающий св. Дмитрия (в память о Дмитрии Донском). В 1467 г. зодчий приступил к возобновлению каменной церкви кремлевского Вознесенского монастыря. Заложенная еще в 1407 г., она простояла в незаконченном виде, без куполов до 60-х г. XV в. Мать Ивана III, Мария Ярославна, решив на месте обветшавшего храма поставить новый, поручила строительство В. Д. Ермолину. Тот поступил по-своему: убедившись, что внутри здания «все было твердо», не стал сносить церковь, а только разобрал треснувшие от пожаров своды и вновь свел их. Обгоревшие снаружи стены он одел «новым камнем да кирпичом ожиганым». Подобное дело для москвичей было в новинку.

Отправление русских послов в Рим. Миниатюра из Лицевого летописного свода

Вскоре Иван III обратил внимание на кафедральный Успенский собор. К этому времени он уже перестал удовлетворять тем требованиям, которые ставило время. Старый храм, построенный еще при Иване Калите, к этому времени пришел в ветхость – стены угрожали падением, а своды пришлось подпирать бревнами, один из приделов после очередного кремлевского пожара 1470 г. оказался совсем разрушенным. Новый собор предполагалось построить по образцу Успенского собора во Владимире, но он должен был значительно превосходить его по размерам. Постройка началась весной 1472 г. Она была поручена все тому же Ермолину и боярину Ивану Владимировичу Голове. Однако вскоре между ними разгорелась «пря», и зодчий вынужден был отказаться от работы, а всем стал заведовать Иван Голова вместе со своим отцом.

Царь Борис Федорович Годунов. Парсуна

Строительство уже подходило к концу, когда вечером 20 мая 1474 г. случилась трагедия – стены не выдержали тяжести сводов и рухнули вниз. По заключению срочно вызванных в Москву псковских мастеров, причиной обрушения стала недостаточная прочность известкового раствора, соединявшего между собой камни. Но на предложение взяться за работу мастера ответили отказом.

Вид на Ивановскую колокольню и Архангельский собор со стороны Москвы-реки

Поэтому для продолжения строительства решено было пригласить в Москву иностранных зодчих, обладавших большим опытом в подобном строительстве. Выбор пал на Италию. С этой целью Иван III в том же 1474 г. отправил туда своего посла Семена Толбузина. В Венеции тот познакомился с одним из самых талантливых архитекторов своего времени Аристотелем Фиораванти и сумел уговорить его поехать в далекую Россию.

А. С. Янов. Приказ в Москве в XVII в.

Новый храм соответствовал значению Москвы как центра могущественного государства. Эту же цель преследовала и перестройка великокняжеского дворца. Старый великокняжеский деревянный терем, состоявший из множества пристроенных друг к другу жилых и хозяйственных построек (горниц, изб, светлиц, повалуш, сенников), уже не соответствовал тому высокому положению, которое занимал «государь всея Руси» (этот титул впервые появляется при Иване III). Однако строительство нового каменного дворца в силу ряда причин растянулось более чем на два десятилетия.

Началом его постройки следует признать сооружение каменного Благовещенского собора, являвшегося домовой церковью московской династии. Он был заложен в мае 1484 г., а окончен в 1489 г. В каменном подклете храма было устроено хранилище для казны великого князя, а по соседству в 1485 г. заложен большой каменный погреб для съестных и других припасов. Строительство каменных парадных и жилых помещений дворца началось в 1487 г. В этом году итальянский зодчий Марко Фрязин начал строить «палату велику» на набережной стороне Кремлевского холма. В 1491 г. приступили к постройке Большой палаты, предназначенной для парадных приемов, площадью 495 кв. м. Некогда это был самый большой зал на Руси. Снаружи здание было обработано гранеными камнями, от которых оно и получило название «Грановитой». Судя по миниатюре XVII в., она первоначально имела высокую четырехскатную крышу и несколько иной внешний вид. В конце XVII в. ее окна были увеличены и получили новое белокаменное обрамление в стиле барокко. Между Грановитой палатой и Благовещенским собором было устроено «красное крыльцо», на которое вели открытые лестницы с Соборной площади. Здесь же была выстроена еще одна парадная Золотая палата.

Лобное место в XVIII в.

Вид на Ивановскую площадь в первой трети XIX в. В центре – собор Николая Гостунского. Конец XVIII в.

Новый каменный дворец не представлял собой одного цельного здания. Своей живописной «раскинутостью» ряда построек, соединенных между собой крыльцами, сенями, лестницами и переходами, он повторял исконный тип деревянных построек Древней Руси. От всего этого грандиозного сооружения до нашего времени сохранились только двухъярусная Грановитая палата и часть белокаменного подклета.