Историческая память и диалог культур. Том 2

Тебя угонят в Порт-Артур,
Останусь сиротиночка.[157 - Там же. С. 123.]

В частушках времен Первой мировой войны упоминается театр военных действий Юго-Западного фронта:

Прощай, братья, прощай, сестры,
У германцев штыки остры.
Нас угонят за Карпаты
И зароют без лопаты.

Мово милого угнали
В дальнюю Галицию.
Его немного поучили –
Сразу на позицию.[158 - Там же. С. 125, 134.]

В исторической памяти простых людей были запечатлены образы японского и немецкого императоров, русского царя Миколушки (Николая II) и генералов. Однако народ, донося до нас сведения о давно прошедших событиях, мог объединить главных участников в одном лице и всю вину за промахи неудачи возложить на одного деятеля. Вот каким остался в памяти народа образ генерала Куропаткина, проигравшего русско-японскую войну:

Куропаткин генерал
Все иконы собирал.
И приехал на Байкал –
Словно церковь обокрал.

Куропаткин генерал
Все иконы собирал.
Пил, да ел, да жарил кур –
Протранжирил Порт-Артур.[159 - Там же, С.124.]

Иногда частушки всплывают в народной памяти как актуализация исторического опыта для аналогии с происходящими событиями. Например, во время Великой Отечественной войны в селе Никольское в Никольском районе Вологодской области была записана частушка на военную тему:

Много девок, много баб
Стояло у правления,
Они у русского царя
Просили замирения.[160 - Частушки в записях советского времени. М. – Л., 1965. С. 175.]

Революция 1917 г. всколыхнула творческие силы народа, и в частушках еще больше стали отражаться все происходившие в это время события. Всем известны частушки с мотивом «Яблочко», сочинявшиеся революционными солдатами и матросами. В них помимо утверждения основ нового социального строя представлена целая галерея исторических деятелей, участников гражданской войны, офицеров Белой армии и прочих врагов Советской власти.

Сочинители частушек не прочь были позаимствовать расхожие фразы, характерные для той конкретной исторической ситуации. В годы гражданской войны, когда эскалация насилия достигла предела, в ходу были особые речевые обороты, обозначавшие ликвидацию классового врага и политического противника: «приставить к стенке», «пустить в расход», «свернуть шею», «разменять». Частушка сохранила в памяти эти выражения:

Эх, улица, улица,
Гад Деникин жмурится,
Что сибирская Чека
Разменяла Колчака.[161 - Частушки. М., 1951. С.29.]

Вы, ребята, не робейте,
Мы Деникина побьем,
Колчака загоним в море,
Шею Мамонту свернем. [162 - Частушки / сост., вступ. ст., подготовка текстов и коммент. Ф.М. Селиванова. Библиотека русского фольклора Т. 9. М., 1990. С. 150.]

Эпоха военного коммунизма также оставила свой след в народной памяти. В частушках упоминаются топливный кризис и остановка транспорта, коммунистические субботники по заготовке дров:

Пойдем, миленький, в субботу
Дров на станцию пилить.
Чтобы наши паровозы
Побыстрей могли ходить.[163 - Русские частушки. М., 2007. С. 216.]

В советский период издавались многочисленные сборники частушек с идеологически заданной целью. Для создания положительного имиджа власти, для закрепления в сознании народа соответствующего образа вождя самодеятельные авторы сочиняли разные припевки, и такие песни нередко выдавались как образцы устного народного творчества. Вместе с тем в памяти народа жила подлинная правда истории, прорывавшаяся, несмотря на запреты, наружу даже под угрозой репрессий. После перестройки были опубликованы собрания неофициальных частушек, в которых, действительно, нашла отражение горькая, ничем не приукрашенное знание правды о трагических событиях нашей истории[164 - См.: Заветные частушки из собрания А.Д. Волкова. В 2 т. Т.2. Политические частушки / сост. А.В. Кулагина. М., 1999.].

В вошедших в эти изданиях частушках говорится обо всех событиях отечественной истории ХХ в. от последнего русского царя до Б.Н. Ельцина. Если вспомнить, какое наказание ждало людей за исполнение политических анекдотов и песен, то поразительно, как в народной памяти удалось сохранить эти правдивые свидетельства жестокого века. В политических частушках показано отношение народа к мероприятиям Советской власти, не совпадающее с пропагандой. Например, в первые годы Советской власти шло насаждение коммун, для «свирепых коммунаров» коммуны были «светоч коммунизма». О том, кто записывался в коммуны и как обстояли там дела, сообщают нам частушки:

Все в коммуне в ажуре
И никто там не дурак:
Спать подольше, есть вкуснее,
А работать – кое-как.[165 - Там же. С.33, 159.]

Сидит Ленин на березе,
Ну, а Троцкий – на ели.
До чего же вы, товарищи,
Коммуну довели?[166 - Самоцветная частушка. Из собрания семи поэтов / сост. А.А. Бобров, Н.К. Старшинов. М., 1992. С.198.]

В памяти народа частушка сохранила и воспоминания о продотрядах, бесчинствовавших в деревнях в период продовольственной диктатуры:

К нам приехал продотряд –
И сам черт ему не рад.
Заберут все до зерна –
Не оставят семена.

Проотрядовцы примчались,
Перерыли все вверх дном:
Недозрелым не гнушались,
Ни навозом, ни дерьмом![167 - Заветные частушки из собрания А.Д. Волкова. В 2 т. Т.2. Политические частушки. С.36.]

Мало кто сейчас помнит о пропагандистской шумихе в связи с речью И.В. Сталина на совещании хозяйственников 23 июня 1931 г. «Новая обстановка – новые задачи хозяйственного строительства». В этом докладе И.В. Сталин выдвинул «шесть условий развития нашей промышленности»: рабочая сила, зарплата рабочих, организация труда, создание собственной производственно-технической интеллигенции, изменение отношения к инженерно-техническим силам старой школы, внедрение и укрепление хозрасчета.[168 - Сталин И.В. Новая обстановка – новые задачи хозяйственного строительства // Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М., 1945. С.348.] Что осталось в памяти народа в результате систематической политико-просветительской агитации среди населения, говорит частушка:

Ой, калина-калина,
Шесть условий Сталина,
Из них четыре – Рыкова,
А два – Петра Великого.[169 - Русская эпиграмма. М., 1990. С.52.]

В частушках, изданных в 1990-е гг., говорится о принудительных способах проведения коллективизации, о таких репрессивных мерах против крестьянства, как раскулачивание, конфискация и выселение, хотя такие сведения прорывались через цензурные препоны и в прежние времена.

Мы с миленком расставались
В это воскресеньице.
Меня приняли в колхоз,
Его – на выселеньице.[170 - Частушки / сост., вступ. ст., подготовка текстов и коммент. Ф.М. Селиванова. Библиотека русского фольклора Т. 9. М., 1990. С. 153.]

Всю квартиру описали,
Описали и кровать.
Неприятно как-то спать.
Раз описана кровать.[171 - Частушки в записях советского времени. М. – Л., 1965. С.271.]