Москва. История районов

Но Воскресенское не стало такой популярной царской резиденцией, как Коломенское или Измайлово, – этому помешала смерть царя Федора. Из-за политической борьбы между различными группировками при дворе его наследники уделяли этому владению слишком мало внимания.

В конце первой трети XVIII в. эти земли достаются выходцам из Грузии, о чем доныне напоминают Большая и Малая Грузинские улицы. Их поселение Грузины образовалось после того, как в 1729 г. территория по соседству с Воскресенским была пожалована царю Вахтангу VI и приехавшей с ним большой свите. При его дворе была выстроена деревянная церковь, сгоревшая и в 1749 г. возобновленная вновь его сыном Георгием Вахтанговичем.

Самым западным селением этого района являлась Шелепиха. Ныне этим названием именуют местность, расположенную на левом берегу Москвы-реки, и где ныне известны Шелепихинские набережная, улица, шоссе и мост. Первоначально здесь находилась небольшая деревушка Афанасово, входившая в конце XIV в. в состав владений князя Владимира Андреевича Серпуховского, двоюродного брата Дмитрия Донского. В «Записи по истории села Большое Кудрино» сохранился перечень «тянувших» к нему 14 селений, среди которых встречается и Афанасово. После смерти Владимира Андреевича в 1410 г. эти земли переходят к его сыну Семену, а затем в конце 1420-х гг. вдова Владимира Андреевича Елена Ольгердовна отдает село с деревнями митрополиту Фотию. Тот в свою очередь передал это владение Новинскому Введенскому монастырю, основанному в начале XV в.

Монастырские власти осваивают эту территорию: сдают в аренду, заселяют крестьянами, строят хозяйственные постройки. Но в Смутное время проходившие именно в этом районе боевые действия привели к запустению здешних мест.

Писцовая книга 1623 г. во владении Новинского монастыря упоминает лишь одну деревню Ананьину, все остальные превратились в пустоши. В источнике впервые упоминается и «пустошь Шелепишка, что была деревня Афанасовская, на реке Москве. А в ней пашни перелогом худые земли 8 чети в поле, а в дву потомуж, лесу непашенного 5 десятин, сена по реке Москве 20 копен».

Название пустоши, очевидно, пошло от протекавшей здесь речки Шелепихи.

К концу XVII в. здесь располагались многочисленные монастырские постройки и дворы подьячих, конюхов, поваров, сторожей, садовников, огородников, обслуживавших монастырь. К 1740-м гг. местечко постепенно застраивается и заселяется. По решению Синодального экономического правления, которому стали подчиняться патриаршие владения, сюда были переведены синодальные крестьяне из Московского, Дмитровского, Юрьев-Польского, Ростовского и Любимского уездов. По данным ревизии 1747 г., их числилось 26 душ. Появляются и самовольные постройки дворцовых и помещичьих крестьян, отставных солдат и купцов. Первоначально местечко именовалось урочищем, а с конца 1740-х гг. в официальной документации именуется как деревня Шелепиха. По данным исповедной ведомости 1752 г., в деревне насчитывалось уже 17 дворов, в которых проживал 61 человек, в том числе 34 мужчины и 27 женщин. К концу XVIII в. деревня постепенно приобретает промысловую направленность. В 1796–1797 гг. здесь начинает действовать одна из первых полотняных мануфактур. Несмотря на то что в 1812 г. вся деревня была сожжена французами, ее развитие продолжается. К середине XIX в. в окрестностях Шелепихи были зафиксированы два химических завода П. Ф. Гладилина и М. Ф. Жеребцова и ткацкая мануфактура В. П. Цинтера, на которых работало 107 человек.

Значительный размах приобретает промышленное строительство после отмены крепостного права. Появляются новые предприятия, через территорию деревни прокладывается железная дорога. Наряду со старыми предприятиями возникают бумагопрядильное заведение Е. П. Щербачевой, салотопенный завод купца М. Р. Родионова, сахарорафинадный завод Даниловых, пряничное производство В. В. Алтихова, а один из химических заводов был переоборудован в суконно-отделочную фабрику К. И. Пикерсгили. Число вольнонаемных рабочих на них доходило до 800 и более человек.

В начале XX в. жилой застройке начинают подвергаться участки земли, расположенные близ Пресненской и Покровской застав. Постепенно меняется и культурный облик селения: появляется начальное земское училище, более половины жителей были грамотными. Окончательно Шелепиха вошла в состав Москвы в 1927 г. С середины 1950-х гг. здесь началась и комплексная жилищная застройка.

Тверской

Церковь Косьмы и Дамиана в Шубине в XIX в.

Свое название этот район получил по Тверской улице – главной магистрали города, связывающей его с Тверью. Несколько слобод на территории нынешнего района располагалось в пределах Белого города.

Большой и Малый Гнездниковские переулки, расположившиеся между нынешними Большой Никитской и Тверской улицами, напоминают о московской местности Гнездники. Происхождение этого названия долгое время оставалось загадкой. Его производили от птичьих гнезд, ибо тут якобы находилась роща, изобиловавшая ими. Шаг вперед в истолковании этого слова сделал П. В. Сытин, предположивший, что гнездниками назывались мастера, изготовлявшие петли и другой металлический прибор к окнам и дверям. В 1648 г. здесь известен двор «Ивашки гнездника». Некоторые исследователи полагали, что гнездники занимались литейным делом. Но данное утверждение вызывает сомнение, ибо производства, связанные с огнем, во избежание пожаров, столь нередких в деревянной Москве, обычно располагались вдали от густой жилой застройки и ближе к воде. Более верным представляется мнение С. К. Романюка, считающего, что гнездники делали стрелы, подсчет которых в те времена велся «гнездами». Так, в 1688 г. Петр I указывал сделать «два гнезда стрел, а сделав те стрелы, привезть к нему, великому государю, в поход в село Преображенское». Центром слободы являлась приходская церковь Николая Чудотворца, «что в Гнездниках», известная с 1625 г.

Но, пожалуй, древнейшим селением этой местности являлось село Шубино. До 1922 г. часть нынешнего Столешникова переулка (от Тверской площади до Большой Дмитровки) именовалась Космодамианским переулком, названным так по церкви Святых Космы и Дамиана, «что в Шубине», первое документальное свидетельство о которой встречается в 1625 г. Название этого села восходит к жившему в середине XIV в. воеводе князя Владимира Андреевича Серпуховского Акинфу Федоровичу Шубе. В 1368 г. он был послан со сторожевым полком против Ольгерда. 21 ноября того же года на реке Тростне он был встречен Ольгердом и в проигранном сражении погиб смертью храбрых. Литовский князь подошел к Москве, но с ходу взять ее не смог. Простояв три дня и ограбив окрестности, он вынужден был отступить.

По соседству с Шубиным располагалась небольшая слобода Скоморошки, о существовании которой становится известно из названия Воскресенской церкви, «что в Скоморошках», когда-то стоявшей на углу современных Большой Дмитровки и Столешникова переулка.

Персонажи «Шутовской свадьбы». Лубок XVIII в.

Скоморохами называли бродячих артистов в Древней Руси, ведущих свое происхождение от византийских скоммархов, имевших разнообразный потешный репертуар. В древности понятие «скоморохи» было довольно широким и включало в себя не только артистов, но и музыкантов, шутов, плясунов, певцов, акробатов, комедиантов, дудочников, волынщиков, гусляров и т. п. Даже авторов драматических и сатирических сценок именовали скоморохами.

Церковь Космы и Дамиана, что в Шубине. Современный вид

При первых Романовых начинаются гонения на скоморохов. И хотя у царя Михаила Федоровича «государевы накрачеи» (т. е. бубенщики и литаврщики) официально состояли на службе, но его отец – патриарх Филарет, фактический глава государства, обрушился на скоморохов всей силой церковной мощи. Издавались указы против них, отбирались и уничтожались музыкальные инструменты. Упорствующих ослушников два раза секли батогами, а на третий раз ссылали в отдаленные места.

Патриарх Иона пошел еще дальше. В 1657 г. он пригрозил «наказанием без пощады» и отлучением от церкви не только скоморохам, но и слушавшим их мирянам. Тем не менее на протяжении всего Средневековья скоморохи продолжали потешать своими забавами московскую публику. Лишь к концу XVII в. они постепенно исчезают, поскольку в моду при дворе и в домах знатных москвичей начинает входить новое увлечение – театр. Но даже в XVIII–XIX вв. скоморошье искусство продолжало существовать, хотя и в видоизмененной форме балаганов.

Название Столешникова переулка напоминает о стоявшей когда-то здесь слободе Столешники, где жили ткачи, делавшие столешники – скатерти. Главной в ней являлась церковь Рождества Богородицы, упоминаемая с 1620 г., а в начале 1650-х гг. выстроенная в камне, на месте которой ныне стоит небольшая часовенка на углу Столешникова переулка с Петровкой.

Название находившегося неподалеку Копьевского переулка напоминает о Копьевской слободе, где жили копейщики – мастера, изготовлявшие копья. Их приходским храмом была церковь Спаса, снесенная еще в 1817 г.

Название Дмитровского переулка напоминает о существовании здесь Дмитровской слободы, где жили выходцы из подмосковного Дмитрова. Судя по всему, она образовалась в конце XV в., когда Дмитров вошел в состав Московского княжества.

Церковь Рождества Богородицы в Столешниках

Современный Крапивенский переулок (между Петровкой и Петровским бульваром) напоминает о слободе Крапивники. Ранее он назывался Сергиевским, по храму в честь Сергия Радонежского, известному как деревянный в 1625 г. и перестроенному в камне в 1678 г. и именовавшемуся то «в Крапивниках», то «в Старых Серебрениках», то «в Новых сторожах». Судя по названию, здесь жили мастера серебряного литья, которых позже сменили дворцовые сторожа.

Но чем же занимались жившие тут первоначально крапивники? В старину мелкоизрубленная и смешанная с мукой крапива употреблялась иногда для корма лошадей и для откорма свиней. Что касается молодой крапивы, то до сих пор весной из нее делают зеленые щи. Интересно, что в Древней Руси в этом качестве крапиву использовали и зимой. Для этого перед заморозками в тех местах, где она произрастала, снимали тонкие пласты земли, наподобие дерна, и хранили их в сарае. Зимой эти пласты вносили в кухню и, дав им оттаять, поливали водой – скоро появлялась молодая крапива, которую срезали для щей.

Другие слободы расположились между нынешними Бульварным и Садовым кольцами. На одну из них, Дегтярную слободу, указывает нынешний Дегтярный переулок. В этих местах невдалеке от слободы ямщиков находился Дегтярный двор, сгоревший в мае 1712 г. Это соседство было неслучайным. Древесный деготь издавна использовался на Руси для пропитывания кож (юфти, сбруи и т. п.), чтобы придать им мягкость, а также для смазки колес. Помимо этого деготь использовался и в медицине.

Воротниковский переулок (между Тверской и Малой Дмитровкой) остался свидетелем существования здесь Воротников, слободы сторожей крепостных ворот.

Часовня на месте церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Столешниках

Москва к началу XVII в. обладала четырьмя линиями укреплений – Кремлем, Китай-городом, Белым городом и Земляным городом. В их стенах находилось около трех десятков проездных воротных башен, которым требовалась охрана. Эти стражи назывались воротниками. Впрочем, в литературе было выдвинуто и другое объяснение основного занятия воротников: «воротом» назывался щит для защиты орудийной прислуги, а «воротниками» – те, кто его поднимал перед выстрелом.

Церковь Пимена Великого в Старых Воротниках в XIX в.

Вновь поступавшие на эту службу приводились «к вере» и с них снималась особая поручная запись: «никакой казны не покрасть и хитрости не учинить и не пить и не бражничать и с воровскими людьми не знаться и великому государю не изменить». Понятно, что селились они для удобства службы в одном месте. Приходской для них была церковь Святого Пимена «в Старых Воротниках», деревянное здание которой известно с конца XVI в., а каменное – с 1682 г. Редкое для московских храмов посвящение приходской церкви воротников святому Пимену некоторые исследователи объясняли тем, что в день памяти этого святого 27 августа 1382 г. в Москве «отворили врата градские» Тохтамышу, и он сжег город. Как бы в напоминание этого события главный храм этой слободы носил данное посвящение. Но данное предположение, на наш взгляд, не более чем домысел. Позднее слобода воротников была переведена отсюда еще дальше, к границам тогдашнего города – там, где позже возникает слобода Новые Воротники.

Церковь Пимена Великого в Новых Воротниках. Современный вид

Между нынешними Малой Дмитровкой и Цветным бульваром, южнее Каретных переулков, у Петровских ворот стены Белого города в XVII в. находилась крупная стрелецкая слобода, в которой насчитывалось до 1000 дворов. В память о том, что здесь в XVII в. располагался стрелецкий полк полковника Никифора Колобова, в 1922 г. были названы 1, 2 и 3-й Колобовские переулки. Приходской церковью здешних стрельцов была Знаменская церковь, упоминаемая в источниках как деревянная с 1635 г. В камне она была перестроена в 1676–1681 гг. Еще одной церковью здесь был храм Спаса Преображения «на Песках, в стрелецкой слободе за Петровскими воротами», находившийся в нынешнем Большом Каретном переулке. Впервые в документах он упоминается с 1621 г., хотя, вероятно, существовал уже в XVI в. В 1657 г. он значится деревянным, хотя по соседству возводился уже каменный.

Извозничья биржа. Литография А. О. Орловского. Начало XIX в.

За пределами Земляного города в XVII в. тянулись пригородные слободы. Одной из них была Тверская ямская слобода. Ее возникновение относится ко второй половине XVI в., когда за пределами Деревянного города, у его Тверских ворот, была поселена целая слобода ямщиков, главной повинностью которых было обслуживание дороги, соединяющей Москву с Тверью и Новгородом. С течением времени слобода все более и более увеличивалась в своих размерах: если в 1638 г. в ней насчитывалось 65 дворов, то в 1652 г. – 96, а в 1686 г. – уже 107. Поселение здесь формировалось вдоль главной дороги длинными параллельными порядками домов. Эти улицы получили названия Тверских-Ямских под разными номерами. И хотя со временем город все более и более надвигался на слободу, захватывая под застройку все новые и новые участки, слободской характер жизни здесь сохранялся очень долго – даже после того, как Камер-Коллежский вал очертил новые границы Москвы. И лишь только после пожара 1812 г., когда этот район сгорел полностью, эти места превратились в обычную часть города.

Храм Спаса Преображения на Песках в Каретном ряду

Происхождение названия местности, расположенной между семейством Тверских-Ямских и Новослободской улицей – Миусы, имеет много толкований, но все они недостаточно достоверны. Единственное, что нам точно известно, – впервые это название появляется лишь в XVIII в. После прокладки Камер-Коллежского вала эти места оказались в черте Москвы, но долгое время не застраивались и служили для выпаса скота и пашни. Застройка началась здесь лишь во второй половине XIX в. Со временем тут образовалась большая площадь с лавками, торгующими лесными строительными материалами. Середину ее занимала огромная глубокая лужа, под стать знаменитой миргородской, прославленной Н. В. Гоголем, в которой также застревали экипажи. В конце XIX в. городская управа решила отдать часть здешней территории под устройство Миусского парка конно-железных дорог. Это обстоятельство позволяет нам рассказать об истории общественного транспорта в столице.

Здание бывшего Миусского парка конно-железных дорог

Расширение территории Москвы со всей остротой поставило перед городскими властями проблему необходимости создания общественного транспорта. Первым его видом стали так называемые «линейки», учрежденные в сентябре 1847 г. Это название произошло от того, что они представляли собой летние и зимние экипажи для 6–10 пассажиров с сиденьями по бокам. Пассажиры сидели в них лицом к тротуару, размещаясь как бы «по линейке». Официально же зимние экипажи назывались «общественными санями». Экипажи были крытыми, и в каждый из них запрягались 2–3 лошади. «Линейки» курсировали от центра города до застав, а летом их маршруты продлевались до Останкина, Сокольников, Петровского парка и других мест загородных прогулок москвичей. Первая стоянка «линеек» находилась на Красной площади, а затем была перенесена к Ильинским воротам.

Конка у Рязанского вокзала. 1902 г.

Но уже сравнительно скоро возник вопрос о замене «линеек» новым, более удобным видом общественного транспорта. Им стала конка, или конно-железная городская дорога. И хотя предложение о строительстве линии конки обсуждалось на заседании Городской думы еще в 1863 г., фактически конка появилась в Москве в 1872 г. к открытию Политехнической выставки. Первая линия была проложена от Брестского вокзала до Воскресенских ворот на Красной площади. Тогда же началось и строительство Миусского парка, который открылся в августе 1874 г.

Вагон конно-железной дороги

Успех нового начинания среди москвичей был очевиден. В 1875 г. создается «Первое общество конно-железных дорог в Москве», а в 1885 г. организована бельгийская компания «Главное общество конно-железных дорог». Эти организации построили линии конки по Бульварному и Садовому кольцу, проложили маршруты от центральной части города к его окраинам – на Воробьевы горы, в Дорогомилово, к Бутыркам. В 1880-х г. она стала основным видом городского транспорта в Москве. В середине 90-х гг. XIX в. конка перевозила в год до 25 млн пассажиров. К 1900 г. сеть конно-железных дорог в городе составила 90 км, а на линиях курсировали 2412 вагонов. Но уже в конце XIX в. конку сменяет трамвай. В связи с этим в начале XX в. меняется и профиль Миусского конного парка. Постройка трамвая первой очереди началась в 1903 г. и продолжалась пять лет. Но уже через год было открыто движение на некоторых участках, которые обслуживал Миусский парк. 22 сентября 1904 г. в парке состоялось открытие городской трамвайной линии – Марьинской (от Сухаревой башни до Марьиной Рощи). Через несколько дней вошла в строй Вокзальная линия (от Тверской заставы до Сухаревки), а еще через месяц – Петровская линия городского трамвая (от Страстной площади до Петровского дворца). Современная Долгоруковская улица, идущая от Садового кольца на север к Дмитровскому шоссе, в старину называлась Новослободской, по бывшей здесь когда-то Новой Дмитровской слободе, образовавшейся неподалеку от старой Дмитровской слободы (последняя находилась в пределах Земляного города). Она была выселком из нее и в обиходной речи часто именовалась просто Новой слободой. На своей главной улице слобожане выстроили церковь Николы Чудотворца, первое упоминание которой относится еще к XVI в., когда она была деревянной. Это обстоятельство заставляет предположить, что здесь были поселены жители удельного Дмитрова, оказавшиеся в Москве в результате «перебора» двора у дмитровских удельных князей. Слобода существовала здесь вплоть до первой половины XVIII в., когда к этому времени оказалась в пределах Камер-Коллежского вала, определившего новую границу Москвы. К этому времени Никольский храм был перестроен в камне. Его строительство затянулось на много лет – его начали в 1672 г., а закончили лишь к 1712 г. Церковь примечательна тем, что именно ее изобразил на своей картине «Боярыня Морозова» В. И. Суриков, живший неподалеку от нее. О названии слободы ныне напоминают лишь Новослободская улица – часть Камер-Коллежского вала, и одноименная станция метро.

По соседству расположились Сущевские улица, вал и переулок, напоминающие о существовании здесь села Сущево, которое впервые упоминается в 1433 г. в духовной грамоте князя Юрия Дмитриевича Галицкого: «А из московских сел даю сыну своему Дмитрею… селце, что у города, Сущевьское…»

Фрагмент картины «Боярыня Морозова» В. И. Сурикова

Но Дмитрий Юрьевич Шемяка недолго владел этим селом. После его поражения в феодальной войне второй четверти XV в. все его владения были конфискованы великим князем, и в следующий раз Сущево упоминается в завещании 1461 г. Василия Темного, отдавшего его своему сыну Андрею. Центром села являлась деревянная церковь Казанской иконы Божьей матери, документально известная с 1625 г. По некоторым данным, в XVI в. ранее здесь стоял храм Иоанна Предтечи, сгоревший в Смутное время. Новую церковь выстроили в 70 саженях от старого места, уже во имя Николы Чудотворца. В 1682–1685 гг. «тщанием приходских людей» она была перестроена в камне и получила посвящение во имя Казанской иконы Божьей матери. Храм был выстроен с употреблением части могильных плит с погоста древней церкви. В 1930-е гг. он был уничтожен.

Несмотря на то что владения села простирались на довольно значительное расстояние между Дмитровской и Троицкой дорогами, население Сущева было очень невелико: по данным 1632 г., здесь насчитывался всего 21 двор. В этот период старое село фактически уже вошло в состав города и превратилось в Сущевскую слободу. Это обстоятельство привело к довольно быстрому увеличению поселения, и из Сущевской слободы в конце XVII в. выделяется Новая Сущевская слобода. Ее приходским храмом была церковь Тихвинской иконы Божьей Матери, выстроенная купцом Иваном Федоровичем Викторовым в 1694 г. Это позволяет довольно точно локализовать ее место по современным Тихвинской улице и переулку.

Нововоротниковский переулок напоминает о Новых Воротниках – слободе воротников, охранявших многочисленные московские ворота.

На землях села Сущева воротники появляются в 1658 г. В этот период успехи русского оружия в войне с Польшей сменяются неудачами, и московское правительство вынуждено было задуматься укреплением обороны столицы. Очевидно, именно с этой целью и было проведено переселение части воротников ближе к укреплениям Земляного города. На новом месте они к 1672 г. образовали слободу и выстроили Троицкую церковь с приделом Святого Пимена. Тот факт, что здесь до сих пор известен Пименовский тупик, а до 1929 г. Краснопролетарская улица именовалась Пименовской, позволяет довольно точно очертить границы этого поселения.