Четвертое крыло

В начале сентября, когда я вышла на ковер в очередной раз, мой шаг пружинил и был гораздо увереннее, чем раньше. Я победила пятерых противников, не убив ни одного из них, чем не могла похвастаться четверть нашего курса – за последний месяц в список умерших добавилось еще почти двадцать имен, и это только среди первогодков.

Я размяла больные плечи и стала ждать своего противника.

Но Райма Корри из Третьего крыла не вышла вперед, как должна была. Ее просто не было в зале.

– Прости, Вайолет, – сказал профессор Эметтерио, почесывая короткую черную бороду. – Ты должна была бросить вызов Райме, но ее отвели к целителям, потому что у нее очень сильно закружилась голова.

Кожура фрукта вальвин дает именно такой эффект, если ее проглотить сырой… скажем, когда ее подмешивают в глазурь утренней выпечки.

– Это, – вот дерьмо, — очень плохо, – я поморщилась. Вайолет, чтоб тебя. Ты дала ей яд слишком рано. – Может, мне просто… – начала я говорить, уже отступая назад, чтобы сойти с матов.

– Я с удовольствием займу ее место.

Этот голос. Этот тон. Эти ледяные колючки на коже головы и шеи…

О нет. Проклятье, нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

– Уверен? – спросил профессор Эметтерио, оглядываясь через плечо.

– Абсолютно.

Мой желудок, кажется, упал на пол и провалился сквозь него.

А Ксейден ступил на коврик.

Глава 9

Я не умру сегодня.

    Личное дополнение Вайолет Сорренгейл к книге Бреннана

Я в полной заднице.

Ксейден шагнул вперед – шесть футов роста, облаченные в боевую кожу цвета полуночи и облегающую рубашку с короткими рукавами, которая только подчеркивала мерцание темных завитков метки восстания на коже. Словно предупреждение – готовься к худшему. Знаю, нелепая мысль, но она почему-то казалась верной.

Мое сердце тут же сорвалось в галоп, как будто тело знало правду, которую разум еще не принял. Сейчас мне надерут задницу… или того хуже.

– Вы все будете в восторге, – проговорил профессор Эметтерио, хлопая в ладоши. – Ксейден – один из лучших наших бойцов. Смотрите и учитесь.

– Конечно, – пробормотала я, и желудок болезненно скрутило, как будто это я только что перекусила кожурой фрукта вальвин.

Уголок рта Ксейдена приподнялся в ухмылке, а золотые капельки в его глазах словно затанцевали. Этот засранец-садист откровенно наслаждался ситуацией. Мои колени, лодыжки и запястья были тщательно перемотаны эластичными бинтами, а белая повязка, защищающая заживающий большой палец, поразительно контрастировала с черной кожей доспеха.

– Она немного не в твоей лиге, тебе не кажется? – Даин решил поспорить с Ксейденом, стоя на краю мата и выплевывая каждое слово с заметным напряжением.

– Расслабься, Аэтос, – Ксейден напряженно глядел за мое плечо, туда, где всегда стоял Даин, когда я сражалась. Посмотрев в глаза Ксейдена, я поняла, что игру в гляделки Даин ему проиграл. – Когда я закончу ее учить, она останется одним целым… куском.

– Не думаю, что это справедливо… – повысил голос Даин.

– Никто не просил тебя думать лишний раз, командир отряда, – ответил Ксейден, отходя в сторону, и принялся вытаскивать клинки (очень много клинков!), прячущиеся в ножнах на его теле, и передавать их Имоджен.

Горький, нелогичный привкус ревности наполнил мой рот, но времени тщательно обдумать эту странность не было, не сейчас, когда всего через несколько секунд враг снова окажется передо мной.

– Думаешь, они тебе не понадобятся? – спросила я, поглаживая свои кинжалы.

У Ксейдена массивная грудь, широкие плечи и мускулистые руки. В такую большую цель, должно быть, легко попасть.

– Нет. Ты принесла достаточно ножичков для нас обоих, – лукавая улыбка осветила его лицо, когда он протянул руку и поманил меня пальцем. – Ну же.

Мое сердце забилось быстрее, чем крылья колибри, когда я приняла боевую стойку в ожидании его удара. Этот мат всего двадцать на двадцать футов, и весь мой мир сузился до его пределов и опасности внутри.

Он не в моем отряде. Он может убить меня и не понести наказания.

Я кинула кинжал прямо в его смехотворно хорошо сложенную грудь.

Он поймал его и щелкнул языком.

– Уже видел этот прием.

Охренеть, какой он быстрый.

Значит, я должна стать еще быстрее. Это единственное преимущество, которое у меня было, – вот та единственная мысль, с которой я двинулась вперед, выполняя комбинацию из замаха и удара, которую Рианнон вбивала в меня последние шесть недель. Ксейден ловко увернулся от моего клинка, а затем схватил за ногу. Земля провернулась вокруг, и я упала на спину. Удар выбил весь воздух из моих легких.

Но Ксейден не стал добивать. Вместо этого он отбросил пойманный кинжал… А секунду спустя, когда воздух просочился в легкие, я сделала выпад следующим клинком, целясь в бедро.

Он блокировал мой удар предплечьем, затем схватил мое запястье другой рукой и вырвал кинжал, наклонившись так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от моего.

– Сегодня мы хотим крови, не так ли, Вайоленс?[1 - От англ violence – «насилие, жестокость; сила; буйство». – Примеч. пер.] – прошептал он.

Металл снова глухо брякнул о коврик, и Ксейден пнул его, отбросив куда-то мимо моей головы… и вне досягаемости.

Он не использовал мои кинжалы против меня; он лишал меня оружия, просто чтобы доказать, что он может. Моя кровь закипела.

– Меня зовут Вайолет, – прорычала я.

– Думаю, моя версия подходит тебе больше. – Он отпустил мое запястье и встал, протягивая мне руку. – Мы еще не закончили.

Моя грудь тяжело вздымалась, дыхание все еще не восстановилось после того, как Ксейден вышиб из меня дух, и я приняла предложенную помощь. Он поднял меня на ноги, а потом быстро завел мою руку за спину и прижал меня к своей твердой груди прежде, чем я сумела обрести равновесие.

– Проклятье! – выплюнула я.

Тут же по бедру скользнула ладонь Ксейдена, и еще один из моих кинжалов прижался к моему горлу, а грудь врага еще сильнее уперлась мне в затылок. Его предплечье давило на ребра, и хватка казалась каменной – словно у статуи. Бесполезно было откидывать голову и бить назад – когда противник такой высокий, этим можно его только разозлить еще сильнее.

– Не доверяй ни одному человеку, который стоит перед тобой на этом ковре, – предупреждающе прошипел он, его дыхание теплом согрело мое ухо, и, хотя нас окружали зрители, я поняла, что он понизил голос не просто так.

Этот урок предназначался только для меня.

– Даже тому, кто должен мне услугу? – возразила я так же тихо.