Русский вид. Рысь

Глава 8. Яблоко и змея

Ева

Я была абсолютно уверена, что Рай сейчас бродит где-то у леса, вот и направилась к границе поселка, напрочь позабыв странные предостережения Лили. Она специально хочет меня запугать-запутать, зря я перед ней стушевалась, надо было держаться жестче, тоже не стесняться в выражениях. В следующий раз врасплох не застанет.

Рая нигде не было видно, а звать его громко по имени я почему-то не решилась. Сам придет. И вот, когда уже хотела вернуться в коттедж, вдруг увидела незнакомого мужчину с ружьем на плече. Он был одет как деревенский охотник – резиновые сапоги с отворотами, старенький свитер, короткая стрижка волос пепельного цвета с залысинами на лбу.

– Здравствуйте! – воскликнула я первой.

– Ну, привет, если не шутишь. Откуда взялась?

– Я из города приехала вместе с другом. Мы тут с месяц, наверно, поживем. А почему вы с ружьем, охотиться в заказнике запрещено?

– А это, барышня, только для самозащиты, я слышал здесь дикого зверья навалом. Как бы чего не вышло.

Я невольно отступила назад, разглядев его лучше. Что-то неуловимо знакомое мелькало в интонациях неспешного говора и даже внешности. Смутно близкое… настигнувшее меня из давнего прошлого.

Мужчина был невысоким и коренастым, широковат в плечах. Не стар, но точно больше сорока лет. Лицо грубоватое, напряженное, маленькие, глубоко посаженные светлые глаза нервно бегали по сторонам, успевая охватить меня и все вокруг за доли секунды.

И когда в ответ я также смерила его внимательным взглядом, сразу же поняла источник своих аллюзий. У охотника была татуировка на шее, причем, довольно нехорошего значения. Отец мне когда-то рассказывал о подобных «партаках». Именно этот рисунок нельзя было делать забавы ради, а только за выдающиеся заслуги, подтвержденные уважаемыми свидетелями. Очень уж серьезная штука по воровскому кодексу чести.

У мужчины, который сейчас стоял передо мной, в шею был «воткнут» нож. То есть с одного плеча у горла нож в шею входил, а с другой стороны показывалось острие. Этот рисунок означал, что владелец его человек агрессивный, легко и умеючи пускает в ход холодное оружие. Ну-у, еще кровная месть, например.

Не то, чтобы я очень испугалась, но холодок близкой опасности по спине все-таки пополз.

– Лиля еще не уехала? – прямо спросил охотник, шагнув в мою сторону.

Странно, что такой мутный тип водит знакомство с нашей изысканной кралей. Хотя она же упоминала свою коллекцию, может, в ней как раз не хватало столь эффектного типажа.

– Через три дня должна укатить. Скорей бы!

– Чё ты злая на нее? – усмехнулся охотник.

– Да ведьма она!

Я вдруг почувствовала странное расположение к лесному дядьке. Как будто явная принадлежность к криминальному миру сближала его с отцом. Раскусив мой доверительный настрой, он тоже заметно расслабился, стащил с плеча рюкзак и начал в нем рыться.

– Яблочко хочешь? Местное, из дедова сада. На, оцени!

Брать у него гостинцы мне не хотелось, как и обижать отказом. Еще подумает, что я городская, чванливая.

Неуверенно протянув руку, я в тот же момент едва ее не отдернула, потому что увидела новую картинку – чуть выше запястья охотника была наколота змея с яблоком в раскрытой пасти.

– Да, бери-бери, не бойся, баб я не кусаю… разве только сами попросят! А тощих девчонок и тем более… было б за что кусать. Мытое уже, пробуй!

– Я не боюсь. Спасибо. Разве Яблочный Спас уже прошел?

– Вспомнила старый праздник, надо же! – похвалил охотник, и завязывая рюкзак, неожиданно забормотал себе под нос стихи советского поэта: «Отчего тебя упас золотой иконостас…»

– Вы Маяковского любите? – обрадовалась я.

– Чего? А-а… сосед по койке книжки любил читать вслух. Ему хотели пайку в глотку забить, да бугор заступился. Хорошая песня, говорит. Правильная.

Яблоко оказалось на удивление сочным, с приятной кислинкой. Я хрустела им и думала с досадой, что уже второй случайный мужчина хвалит в женщине полноту. Правда, охотник в возрасте, может, с годами меняются у людей вкусы. Любимый мой писатель Николай Никонов почти в каждой своей книге провозглашал гимн объемной женской фигуре, а уж он разбирался в настоящей красоте.

– Еще бери… у меня их пол мешка, нынче богато поспело. Лильку угостить хотел, да она теперь не показывается.

– Зря вы с ней связались, – понесло меня советы давать. – Она же гадюка. И вы для нее – экспонат. Она час назад мне призналась, что все мужчины как жуки на булавке. Она и на друга моего глаз положила.

Вот болтливый язык! И с кем я так откровенничаю, но, главное, зачем? Будто приняв гостинец, я обязана была поддержать дальнейшую беседу. Воспитание требовало.

Охотник сел на пень, поставил ружье между разведенных колен, прошелся по мне изучающим взглядом.

– Это не тот ли рыжий, что в мой лес зачастил? Неужели из новой партии?

У меня рот сам собой раскрылся.

– Как это ваш лес?

– Хозяйничали мы тут раньше с приятелем – царство ему подземное. Заказник ведь не так давно объявили, а раньше было раздолье. Пока другого зверья сюда не завезли. Тьфу-тьфу… хрык!

Он смачно сплюнул в сторону и утерся рукавом, злобно сузив и без того запавшие глаза с темными полукружьями под ними.

– В каком смысле «зверья»? Что за партия? – допытывалась я.

И тут разрисованный дядька такое рассказал, что у меня похолодело в груди и ладони взмокли. По его версии, люди, поселившиеся здесь раньше, – это мутанты, их обработали радиоактивным излучением и скрестили с животными. А потом подсунули им обычных баб, ну, в смысле женщин, чтобы проверить, какое будет потомство.

И вполне очевидно, что мой Рай – тоже полузверь из последней партии эксперимента. Пока я ошарашенно моргала, взвешивала новую информацию, охотник, насладившись эффектом от своих слов, принялся сам с собой рассуждать:

– Что Лилька уедет, я уж давно понял. Я на такую ершистую сучку и не претендую. Я – вша для нее, блоха лобковая. Хоть помацать себя позволила и на том спасибо. Больше мне такой сладкой телочки в руках не держать. А ты уезжай с ней, пока тебя рыжий урод не испортил. Или насильно держат? Заставляют давать?

Мужчина вдруг строго взглянул из-под темных густых бровей и мне стало жутко.

– Ничего я никому не давала. И так скоро уеду. А-а… вы точно знаете про этих людей? Кто вам сказал?

– Да вся округа знает. Мне – как вернулся, сразу донесли. Эх, моя бы воля…

Он снова чересчур пристально взглянул на меня, словно что-то прикидывая. Я нервно затараторила, опустив глаза.

– У меня отец тоже был там, где вы. У него звезды на коленях.

– Четкая тема. Щас-то где батя твой?

– Он в Сургуте на заводе работает… наверно. Он ушел от нас с мамой. А мама этой весной умерла.

– Так ты сиротка теперь. Дай, хоть я пожалею.

Он вдруг придвинулся ко мне вплотную и на полном серьезе попытался облапить. Я отпрыгнула в сторону и закричала изо всех сил: