Русский вид. Рысь

– Ты мне так и не сказала, кто тебя в лесу напугал.

– Да так… леший случайный…

Я не успела договорить, далеко за озером раздался отчетливый звук выстрела. Рай тут же вскочил на ноги, а следом кряхтя, поднялся и лесник.

– Это кто опять у нас барагозит? – сердито воскликнул он. – Как про радиацию слух пошел, охотников сюда и на аркане не затащить. Это кто же у нас такой смелый завелся? Пойти, что ли, шугнуть…

– Я, наверно, его и видела в лесу. У него на руке змея.

Андреич озадаченно засопел, а Рай уставился на меня потемневшими злыми глазами.

– Больше от дома ни на шаг!

Они словно сговорились с Лилей меня сторожить, да я и так гуляю на виду лагеря.

Андреич откровенно недоумевал:

– Стрелять сейчас никак нельзя, утки второй выводок летать учат, всех перебьют сдуру. Им-то забава… Да Егорка еще как на грех потерялся, вчерась должен был бумаги из райцентра привезти. Ну, как в воду канул парень.

Рай подобрался, словно зверь, желающий взять след, уловив тончайшую нить аромата добычи.

– Я пойду в лес и посмотрю.

И тут я решилась прямо спросить об охотнике.

– Дядя Степан, вы же, наверно, всех местных знаете. Мужчина под пятьдесят, меня немножечко выше, широкий, руки длинные… у него татуировка вот здесь… змея с яблоком.

После моего описания старик посерел лицом и тяжело завалился на импровизированную лавку.

– Вот беда! Неужто Захарку выпустили? Это ж за какие заслуги, ему, вроде, «семерку» влепили.

– Что за человек? – нахмурился Рай.

– Да наш бандит трошинский – Калганов Захар. Его тут все знают… так «Калганом» и кличут… Он после первой ходки пришел со змеем на руке, многие любопытничали. Дурной человек! Друга своего зарезал, прямо как поросенка – десять ножевых. Хоть бы покаялся на суде, нет, говорит, заслужил.

– За что он его? – ахнула я, с ужасом припоминая подробности встречи на поляне. На языке еще будто оставался терпкий кус зеленого яблока.

– Бабу они не поделили. У Захара жена красивая – Светланка, раньше к ней Темыч сватался, только она выбрала Калгана, он повиднее мужик. Ухарь такой, чуть что сразу в драку! А вы же, дуры, отчаянных любите! И то невдомек, что сами потом на горячий кулак нарветесь. Светка тоже пожалела поздно, а Темка ее и утешил. Я свечку не держал, может, сплетни. Темку потом в лесу нашли с перерезанным горлом, а Светка Калганова… – Андреич замялся.

– И что? Ее он тоже того… – догадалась я.

– А что! Повесилась она в сараюшке. Может, сама, а может, кто и помог. Дело на всю область гремело, не думал, что Захарку так скоро в наших краях увижу, не думал.

Андреич заметно обеспокоился появлением в окрестностях «Северного» заядлого охотника и браконьера Захара Калганова. И в моей душе кошки скребли – яблочко из чужих рук приняла, а руки были в кровище по локоть.

Рай ухватил меня за плечо, заставляя подняться.

– Пойдем домой!

Мы вернулись в коттедж, который уже почему-то легко называли «домом». И впрямь, поглядеть на нас со стороны – чем не семейная пара? Мы даже внешне друг другу подходим. И, пожалуй, гармонично дополняем друг друга в наших характерах.

Он молчит, я – болтаю. Он часто хмурится, а я улыбаюсь даже сквозь слезы. Если его нет рядом даже пять минут, начинаю скучать. Мой Рай… Мой ли ты, Рай? Только ли мой? Мне надо знать твердо, потому что ни с кем не намерена тебя разделить. Беру себе со всеми твоими тайнами и скелетами в темных подвалах прошлого. Хотя бы одного одинокого рыжего зверя я должна спасти.

Глава 9. Забытое имя

…Не ходи ко мне, желанная,
Не стремись развлечь беду –
Я обманут ночью пьяною,
До рассвета не дойду;
Из-под стрехи в окна крысится
Недозрелая луна;
Все-то чудится мне, слышится:
Выпей, милый, пей до дна!..

    «Оборотень», Хелависа

Спокойно скатился к ночи неспокойный день. Мы с Раем чаевничали на кухне нашего домика, и я опять пересказывала сюжет иностранного фантастического фильма. Рай слушал внимательно, он тоже любил истории про полеты и небо, про далекие планеты и раскаленные звезды.

А я вдруг подумала, что Рай вполне мог стать космонавтом и даже первым человеком, полетевшим в космос, если бы все так трагично не случилось в его жизни, неразрывно связанной с судьбой нашей большой страны.

Все изменила война, искалечила душу и тело. Рай чудом смог выжить и вернуться домой. Только уже новым существом. Но стал ли он хуже…

– О чем думаешь сейчас? Ты уже пять минут смотришь на меня и молчишь, – сурово вопрошает он.

– Да? Прости… Я все время куда-то улетаю. Зацеплюсь мыслями за одно облако, а потом перепрыгну на другое – все дальше и дальше.

– Возьми меня с собой. Я тоже хочу в небо.

Подошла к нему и прижала кудрявую голову к своей груди. Наверно, он сейчас слышит, как мечется у меня внутри сердце.

«Родной мой, золотой, солнышко мое рыженькое!»

Все наветы Лили растаяли, отступили серым туманом, меня охватила жалость и нежность – эти чувства тесно переплелись и яростно поднимались по моей крови, словно муксун на нерест.

Рай взял меня на руки и отнес в спальню.

– Разрешение когда будешь писать?

– Я так… в устной форме. Простыми словами.

– Ну, уж нет! Скажешь потом, что я тебя, маленькую такую, обижал.

Он засмеялся, как озорной мальчишка, поцеловал меня в нос. Я тоже смеялась, обнимала его, помогала стянуть через голову футболку, сначала его, потом свою. А потом мы снова услышали звук выстрела где-то со стороны озера. Рай даже зубами заскрипел.

– Там скрад у него соломенный, прямо на лыве уток караулит. Я еще лебедей видел вчера, первый раз в жизни. Аж две пары! Ох, и красивые птицы. Он их пристрелит играючи, для него ничего святого нет.

Рай начал быстро одеваться с явным намерением бежать в темноту. Я чувствовала себя брошенной, немедленно забытой. И уже когда Рай собирался броситься за порог, не выдержала и закричала первое, что в голову пришло:

– Саш, подожди!