Рука в перчатке

– Я не лгу, – все тем же дребезжащим голосом произнес Мартин. – И я не трус. Но крайне чувствителен к боли. Если вы посмеете… посмеете тронуть меня, я выложу все, что было и чего не было. И какой вам от этого толк? – По телу Мартина пробежала заметная дрожь. – Нет, я даже представить не могу, что вы на такое пойдете. Ведь я честно рассказал вам все, что знаю об этих перчатках.

Полковник молча смотрел на Мартина с отвращеием. Наконец он со вздохом воздел руки к небу и покачал головой:

– Господи Иисусе! – После чего вернулся на свое место.

Мартин обратился к Шервуду:

– Хочу обратить ваше внимание на одну деталь. Вы отказываетесь верить, что я не заметил, когда именно перчатки исчезли из кармана моей куртки. Но это и есть главная причина, почему я не сообщил вам об их исчезновении. Я не понимал, какой вам толк от моей информации. – Голос Мартина заметно окреп. – По правде говоря, у меня было такое искушение. Я мог сказать, что видел перчатки в кармане куртки, когда повесил ее на стул в прихожей. Тогда подозрение наверняка пало бы на Ранта. Это позволило бы исключить из числа подозреваемых моего друга Стива Циммермана… и Лена Чисхолма. Но дело слишком серьезное, чтобы поддаваться искушению. Я предпочел сказать вам правду.

– Вы могли хотя бы попытаться сделать это раньше, – сухо заметил Шервуд. – Пока мы не нашли перчатки, вы как воды в рот набрали, а должны были все рассказать.

– Простите, если я осложнил ваше расследование. – Мартин нетерпеливо заерзал на стуле. – Впрочем, не понимаю, как конкретно. Между прочим… если мне позволено знать… где вы их нашли? В доме?

– Нет. Их нашла мисс Боннер. Это, конечно, ее дело, но я предпочел бы, чтобы она до поры до времени не распространялась на эту тему…

– Ну ты даешь! – Мартин удивленно вытаращился на Дол. – Так вот зачем тебе понадобились отпечатки пальцев!

Дол кивнула и, невнятно пробормотав «угу», обратилась к прокурору:

– Я-то буду молчать, но мисс Раффрей все слышала, а вы не предупредили ее, чтобы держала язык за зубами.

– Ладно. Это не столь важно. – Шервуд откинулся на спинку стула, сложил руки на груди, поджал губы и мрачно уставился на Мартина. – Мистер Фольц, как вы наверняка понимаете, то, что вы нам тут говорите, нас совершенно не устраивает. Если все правда, тут уж ничего не поделаешь, хотя нам от этого не легче. Перчатки, в которых было совершено убийство, удалось найти. Мы знаем, кому они принадлежат, и тем не менее продолжаем топтаться на месте. Что ни в какие ворота не лезет. Но факт есть факт. Я прав? Впрочем, мы сделали крошечный шаг вперед. Теперь ясно, что перчатки мог взять лишь тот, кто вчера днем имел доступ к вашей куртке, а значит, совершенно точно человек не посторонний. Однако мы уже успели прийти к аналогичному выводу другим путем. – Шервуд дернул себя за мочку – его излюбленный прием в зале суда, когда окружной прокурор делал паузу, требуя тишины. – Вы, безусловно, понимаете, какое значение мы придаем данному расследованию. Ведь речь идет об убийстве столь видного члена общества, как Сторрс. Сейчас у нас воскресенье. Капитан из детективного бюро полиции сейчас проводит обыск в нью-йоркском офисе Сторрса в присутствии вице-президента фирмы. Вчера вечером мы тщательно осмотрели здешний кабинет Сторрса. Кроме того, мы проверили его нью-йоркские связи, деловые и дружеские, а также всех местных знакомых. И так далее и тому подобное. Все досье вчерашних гостей Сторрса досконально изучены – в частности, в том, что касается личных отношений с хозяином дома. Включая и вас. Скажу откровенно. Мы пока не нашли ничего, что противоречило бы вашим вчерашним показаниям. Вы со Сторрсом действительно были лучшими друзьями, вы с ним никогда не ссорились, у вас не было причин для разногласий, а после вашей покупки четыре года назад соседнего поместья за холмом вы стали добрыми соседями, и Сторрс был счастлив видеть вас в качестве жениха его подопечной, мисс Раффрей.

– Так и есть, – пробормотал Мартин.

– Не сомневаюсь, – кивнул Шервуд. – Нам удалось это подтвердить. И все же я хочу сказать три вещи. Во-первых, мы нашли перчатки, в которых было совершено убийство, и это ваши перчатки. Да, я слышал ваши объяснения по данному поводу, но факт остается фактом. Во-вторых, завтра утром сюда прибудет генеральный прокурор штата, а он не столь терпелив, как я. Вам придется иметь дело с ним. В-третьих, для вас было бы лучше прямо сейчас рассказать мне, что за стычка произошла между Сторрсом и вашим другом Циммерманом.

Мартин, явно застигнутый врасплох, резко выпрямился и ничего не сказал.

– Ну?! – рявкнул Шервуд.

– Проклятье! Как вы меня достали! – огрызнулся Мартин. – Не понимаю, о какой стычке идет речь. Ничего об этом не знаю.

Шервуд нагнулся к нему поближе:

– Выходит, не знаете? А вы в курсе, что Циммерман вчера утром приходил к Сторрсу в офис?

– Да.

– А когда мисс Раффрей встретила Циммермана в коридоре, тот был очень возбужден и что-то твердил о смертельном ранении?

– Да, он легко возбуждается.

– И что несколько минут спустя Сторрс заявил мисс Раффрей о своей готовности кого-то убить?

– Явно не Циммермана.

– Ну а кого еще? Вас, или меня, или почтальона? Наверняка Циммермана. Ведь тот только что вышел от Сторрса. Циммерман отказался сообщить нам, о чем они говорили. Допустим. Циммерман – ваш старый и очень близкий друг. Вы знакомы уже тысячу лет. Сторрс тоже был вашим близким другом. Сомневаюсь, что вы не знали о возникновении неприязненных отношений между ними. Естественно, знали! Или вы надеетесь, что я поверю, будто вы не заметили не только пропажи перчаток, но и кое-чего другого?

Мартин всплеснул руками:

– Я просто не знаю.

– Ах, не знаете? И твердо стоите на своем?

– У меня нет выхода. Или придется что-нибудь придумать. Сторрс и Циммерман всегда недолюбливали друг друга. Плохо, конечно, но это так. Сторрс был пуританином и считал современную психологию чем-то аморальным, а Циммерман вечно его дразнил и подначивал.

– Итак, вы настаиваете, что не знаете, зачем Циммерман вчера утром приходил к Сторрсу?

– Да. Но меня принуждают.

– Ей-богу! – взревел Бриссенден, ни к кому, собственно, не обращаясь. – Ей-богу! У меня руки чешутся показать ему, что такое принуждение.

Шервуд встал с места. Подошел к окну и выглянул во двор, словно в тщетной надежде обнаружить искомый факт на ветке конского каштана. Вернулся к столу и мрачно уставился на макушку Мартина, поднял плечи и, постояв немного, опустил их. Лягнул ножку стула и сел.

– Дэн, я хочу кое-что попробовать, – сказал подошедший к окружному прокурору Магуайр из Бриджпорта. – Дайте мне перчатки. – Получив от Шервуда перчатки, Магуайр приблизился к Мартину. – Мистер Фольц, вы говорите, перчатки были куплены вчера утром?

– Да.

– Вы их уже надевали?

– Нет. Ой… надевал. В магазине.

– Не возражаете, если я попрошу вас надеть их сейчас?

– Мне бы… не хотелось.

– Окажите мне такую любезность. Помогите нам в нашей работе… Вот и молодец… – Он подмигнул Дол. – А мы с мисс Боннер попытаемся поработать головой. – Он схватил Мартина за запястье правой руки в перчатке и, надавив, поднес поближе к своим глазам. – Согните пальцы в кулак. Крепче. А теперь расслабьте руку. Еще раз. Ну и еще несколько раз. Благодарю.

Магуайр осторожно стянул с руки Мартина перчатку, отнес ее к окну и принялся рассматривать при дневном свете. Через пару минут сокрушенно покачал головой, вернулся к столу, швырнул перчатку Шервуду, сел и объяснил свои манипуляции:

– Так как перчатки совсем новые, я надеялся сравнить заломы с теми, что вчера оставил наш общий друг, когда тянул проволоку. Но эти новомодные идеи не стоят и гроша.

– Все зависит от того, у кого они возникают, – угрюмо бросил Бриссенден.

Шервуд сидел с закрытыми глазами и, опустив голову, задумчиво потирал лоб. Наконец он глубоко вдохнул и посмотрел на Мартина:

– Ну хорошо, Фольц. На сегодня, пожалуй, все. Хотя вы ступаете по тонкому льду. Я могу точно сказать. Пожалуйста, не покидайте пределов поместья. Это не просьба, а приказ. Вейл, соедините меня с губернатором Чандлером. Он должен быть у себя в резиденции. Квилл, передайте Хёрли, чтобы приказал остальным соединять только с теми, кто звонит по этому номеру, все сообщения отправлять в местное отделение полиции и ждать дальнейших приказов. Потом ступайте с мисс Боннер, пусть покажет вам тот самый арбуз. Принесите его сюда. Посмотрим, не осталось ли там отпечатков пальцев. А заодно пришлите ко мне дворецкого. И отправьте кого-нибудь в поместье Фольца за этим парнем де Рудом. Я допрошу его, когда закончу с дворецким…

Дол, которая несколько минут спустя шла по дорожке в сторону огорода в компании сержанта Квилла, была явно не в настроении поддерживать разговор. Ее одолевали вовсе не страх или нехорошие предчувствия; нет, дело было в глухом недовольстве собой и гневе на другую женщину. «Итак, Джанет мне соврала. Она соврала, а я, как последняя дура, повелась на ее гнусное вранье! Чертова двуличная тварь! Она врала, глядя мне прямо в глаза, и теперь я, похоже, здорово влипла».

Глава 13

Сильвия Раффрей сидела на большом сером валуне на краю альпинария, хмурясь на припозднившуюся коричневую гусеницу, которая в порыве немощного отчаяния безуспешно пыталась взобраться по стеблю морской лаванды. Сама Сильвия, еще не до конца отчаявшаяся и определенно не немощная, пребывала в невиданном доселе состоянии ума, требовавшем (чтобы не поддаться горестной хандре и не впасть в слезливую истерику, чему противился ее молодой, здоровый дух, ибо для любой женщины то было кратчайшим и наилегчайшим путем к катастрофе) изрядного самоконтроля и внутренней дисциплины, к которым доселе еще не приходилось прибегать. Сильвию снедала неизбывная печаль. Девушка была искренне и нежно привязана к Пи Эл Сторрсу; теперь-то она понимала, почему у других народов, не стесненных рамками цивилизации, женщины рвут волосы и бьют себя в грудь, когда умирают их близкие и любимые люди. И словно мало ей было этого горя, так еще новая напасть…

Теперь в это дело впутали еще и Мартина. Сейчас он был с теми неприятными мужчинами. Ежась от их громких голосов и их настырных вопросов – она словно видела это своими глазами, – он рассказывает им про перчатки. Перчатки, которые она ему купила. Сильвию передернуло от отвращения и ужаса. Однако в ее чистой душе не зародилось даже тени сомнения в невиновности Мартина. Но что характерно, ведь не зря же она была баловнем судьбы, при всем при том Сильвия одновременно злилась на Мартина из-за этих перчаток… перчаток, которые она сама купила… и тех жутких вмятин, оставшихся на ладонях… Интересно, что прямо сейчас говорят ему эти люди… и что он говорит им в ответ…

– Сильвия… Хм… мисс Раффрей.