Альтер Эго

Я потрогал свое, теперь уже не свое лицо. Это было совершенно не моё лицо, как впрочем, и тело. Этот шрам над правой бровью, откуда он у меня. Я медленно опустился на кровать. Ясно было, что я попал в другой мир и в другое тело, хотя разум сохранил свой. Впрочем, очевидно, что мыслю я и поступаю, как житель того мира, в который я попал, иначе, отчего я стукнул по столу там, в зале, так закричал. Я совершенно не удивлюсь, если здесь я смогу убить человека, что естественно для той эпохи, в которую я попал и совершенно противоестественно для того мира, где я родился и жил. Проше было бы сказать, что я вселился в непонятного мне человека, при этом, оставаясь на второстепенных ролях наблюдателя и этот человек, то есть, получается я поступает согласно своим привычкам и убеждениям. Всё это непонятно для меня. Тут я услышал, что Эббон наклонился ко мне и трогает меня за плечо.

– Мой сеньор, что случилось, на Вас лица нет?

– Послушай, Эббон, ты не мог рассказать мне, кто я такой?

Тот к кому я обратился, выпучил глаза и тихо попятился назад.

Я понял, что вопрос звучит не совсем корректно.

– Должно быть, сегодня я получил тяжелый удар по голове во время сражения и, вдобавок перебрал вина, поэтому я хочу, что бы ты сейчас мне рассказал, кто я такой, какое положение занимаю.

– Как мой сеньор, Вы забыли, что Вы знаменитый Шарль де Беатц, очень богатый вельможа, чьи сокровища и обширные владения не уступают королевским, а также то, что Вы маршал и пэр Франции?

– Нет, я помню это – я встал и нервно прошелся по комнате.

Только сейчас я понял, что говорю не на своем родном языке.

– Понимаешь, Эббон – продолжил я, конечно же, помню все про себя, но просто мне хочется, что бы ты мне рассказал очень подробно обо всей моей жизни, мне было бы приятно.

– Кажется, я понимаю Вас, монсеньер – ответил Эббон, хотя по его лицу было ясно, что он ничего не понимает.

– Вот и прекрасно, тогда рассказывай, всё, что тебе известно про меня.

– С чего же начать, монсеньер?

– С чего хочешь и вот, что скажи мне, женат я или нет?

– Насколько мне известно, нет.

– Продолжай и начни, пожалуй, с того, что скажи мне, в каком мы живём году от Рождества Христова?

После того, как Эббон ответил мой вопрос и начал восхвалять мои подвиги, я окончательно отказался от мысли, что вижу всё это во сне, уж слишком невероятным, он бы был.

Через некоторое время красноватые лучи восходящего солнца проникли в комнату.

– Проведи меня на крепостную стену, Эббон – сказал я.

Последний как всегда молча поклонился и взял со стены факел. Опять мы прошли по многим коридорам, поднялись по нескольким каменным лестницам и оказались снаружи. Ветер холодной волной дунул на меня. Мы стояли на каменной крепостной стене замка. Внизу, кругом насколько хватало взора тянулись леса, перемежаемые кое-где открытыми пространствами. Справа от меня я увидел чудную деревеньку. За ней голубой змеей извивалась река. Сам замок, по всем правилам стоял на горе. Оставалось увидеть город, который он защищал. Я посмотрел назад и увидел его. Город был опоясан стеной с оборонительными башнями. Я насчитал больше двадцати, остальные были невидны из-за предрассветного тумана. В одной из башен были сделаны ворота. Отсюда было видно часть городских построек. Меня поразило дикая беспорядочность застройки города; узкие, кривые улочки, дома, прилепившиеся к самой крепостной стене. Рядом с городскими воротами расположились строения, напоминающие рынок. Сейчас здесь было пусто. Я проследил насколько возможно глазами улицы к середине города. Там темнели очертания какого-то большого здания, должно быть ратуши, так как к её высокому шпилю тянулись все видимые мне здания и сооружения.

* * *

Проснулся при первом блеске зари. Признаться, я лишился всех сил. Вчерашнего слуги не было. Я оделся и подошел к окну. Утренний холод чуть знобил меня. Пальцы мои были влажные и красные, словно обагрены кровью. Длинная оранжевая полоса пересекала небо, словно разрезая его пополам. Со двора доносилось отдаленное эхо каких-то звуков, голосов. За дверью послышались тяжелые шаги, ругань и дверь распахнулась.

В комнату зашел Гастон де Бриен.

– Понапрасну я вчера не доверял людям Антуана де Морвера. Это поистине хищные волки. Если кто – ни – будь в состоянии спасти Францию, то я готов умереть за него. Его люди выступят с нами. Де Бриен посмотрел на меня.

– Да, продолжил он, гулко прохаживаясь по комнате, рассуждая, по-видимому, сам с собой, в родовом замке подлого Жана де Рожеля пировал мой дед, взяв его приступом. Чувствую, что и нам придется побывать там. Камни его часто поливали кровью. Они пропитаны ею и от нее стали черными. Я в восторге от того, что буду пить красное вино на его стенах.

– Да, добавил он, я думаю, что пора подать вино и какую ни будь еду, с тем чтобы обсудить план нашей компании. Нам предстоит много верховой езды.

Де Бриен задумался, наверное, над планом того, что нам надо было сделать. Я посмотрел по сторонам, рассуждая про себя, как бы заказать завтрак.

В это время дверь распахнулась, и вошел слуга в красно-черной одежде с жезлом в руке, как потом выяснилось знаком его старшинства над прочей челядью. Слуга торжественно вступил в зал и посмотрел на меня, видимо ожидая знака. Я кивнул ему головой. Тот час вошли четыре слуги, еду, запах которых мог пробудить аппетит у покойника. Водрузив все на стол они молча вышли.

Де Бриен обратился к дворецкому, который стоял по – прежнему в комнате.

– Передайте сеньорам…, что мы ждем их для совета. Скажите, что за завтраком, на который их приглашает владелец замка, мы должны обсудить детали похода.

Де Бриен посмотрел на меня, желая удостовериться, согласен ли я с его словами. Я кивнул дворецкому, тот молча вышел.

В комнате осталось два человека, которые должны были прислуживать за столом. Я посмотрел на блюда. Мне бросились в глаза огромные куски мяса и чесночная похлебка.

Вскоре дверь опять открылась и несколько рыцарей зашли в комнату. Их звали Робер де Клари, Диас де Бивар и Антуан де Морвер. Гастон де Бриен взглянул на меня, и, встав, обратился к присутствующим.

– Братья мои, вчера мы закончили успешный поход и взяли приступом замок Жана де Рожеля, а труп последнего сегодня жрут собаки. Все сегодня должны были разъехаться по своим вотчинам и занятся своими делами. У тебя Робер де Клари, волнения в твоих землях, крестьяне недовольны и бунтуют и тебе надо усмирить их, – при этих словах де Бриен обратился к де Клари. Я знаю это – продолжил де Бриен. У тебя Диас де Бивар жена вот – вот должна родить и ты быстрее хочешь увидеть наследника, но все это можно отложить, ибо появилась одна важная работа для нас и наших людей.

В зале воцарилась тишина.

– Тарс – родовой замок Жана де Рожеля. Поистине лакомый кусок.

Де Рожель свозил туда отовсюду богатства. Это поистине золотая бочка. Кроме того, это гнездо врага трона и нам надо его разворошить. Антуан де Морвер, сколько у тебя осталось людей.

Антуан де Морвер, к которому были обращены эти последние слова, поднял свою красивую голову

– Я недосчитался многих моих людей после вчерашней битвы, но я готов выставить всех оставшихся у меня людей. Двести мечников и сотню лучников. Это всё, что у меня осталось.

– У тебя ещё было полторы сотни булавоносцев – сказал де Бивар.

– Эти люди были плохо подготовлены, вчерашние крестьяне, половина из них погибла, оставшиеся разбежались.

– Ладно, после этой компании я помогу тебе перевешать это отродье, а теперь, что скажешь ты Диас де Бивар? – сказал де Бриен.

Тот, к кому были обращены эти слова поднялся.

– Готов ли, кто-либо из здесь присутствующих упрекнуть меня в том, что я или мои люди плохо дрались вчера.

Выждав, он продолжил. Из сотни лучников, бывших у меня ещё вчера, я потерял добрую половину. Из двухсот меченосцев у меня осталось около сотни. Я отдаю всех людей под Ваше начало, но сам не могу умереть, не увидев своего сына.

– Хорошо Диас де Бивар, ну а ты Робер де Клари?

– У меня было полторы сотни пикейщиков из которых я потерял около двадцати и пятьдесят арбалетчиков, которые остались все живы. Всех их я передаю под ваше начало, за исключением нескольких десятков, так как сам я хочу сопровождать смертельно раненого Карла де Грейи в его замок.

– Да, я полностью одобряю тебя де Клари. Славный де Грейи был сильно ранен вчера. Позаботься о том, чтобы этот воин ни в чем не нуждался. Что касается меня – продолжил де Бриен, то я выставляю всех, кто способен стоять на ногах. Это две сотни арбалетчиков, полторы сотни пикейщиков и пятьдесят меченосцев. Таким образом, у нас без людей Шарля де Беатца, при этих словах де Бриен взглянул на меня, у нас с Божьей помощью наберется четыре с половиной сотни пикейщиков, полторы сотни лучников, полторы сотни меченосцев и две с половиной сотни арбалетчиков.

– Я выслушал всё это со спокойным лицом, как будто всё это мне было крайне знакомо. Руки мои были скрещены на груди, дыхание было ровное и только разум мой был далек от рассуждений этих людей. Я как будто находился в какой-то оболочке, в другом теле. Как бы в подтверждении тому я тяжело опустил руку на плечо де Бриена и сказал:

– Я беру всех моих людей, оставляя лишь небольшой гарнизон, а теперь на правах хозяина здешних земель и родового замка, прошу разделить со мной трапезу.