Заметки на полях вахтенного журнала

– Товарищ комбриг, – оперативный покосился на проверяющего и понизил голос, – хлебовозка у пожарки перевернулась!

Беляков, скосив глаза в висевшее на переборке зеркало и поняв, что московский гость не только слушает, но и слышит каждое слово, спросил:

– А как… хлеб?

Оперативный сначала не понял, о каком «хлебе» идёт речь, но через секунду, врубившись в суть вопроса, ответил:

– Пара буханок помялась, а так всё в порядке. Все годны в употребление.

– Ну и слава Богу! – выдохнул комбриг. – Но начмеда туда всё же направьте. Пусть санитарное состояние проверит. А то ещё потравим народ…

– Уже отправили.

– Ну, вот и ладно, – комбриг, отпустив оперативного, повернулся к флагмину, который так и стоял посреди каюты.

– Так что ты мне там про секцию причала рассказывал?

– спросил он Островского, чтобы как-то сменить опасную тему разговора.

– Тут Берёза предлагает причал не взрывать, а расстрелять из гранатомёта.

– А попадёт?

– Обещает, Виктор Сергеевич!

– И когда?

– Когда прикажете. Хоть вот прямо сейчас. Послеобеденное построение закончится, и можем начинать. Заодно и практикой теорию подкрепим, – минёр указал взглядом на проверяющего.

– Чтож, добро! Только учти, что если вы с Берёзой и в этом деле обос… осрамитесь – я вас обоих в кеды обую!

– Есть, товарищ комбриг! – и минёр исчез за дверью каюты флагмана.

* * *

Через некоторое время, дождавшись окончания построения, Островский зашёл в каюту минёра «Невесомого».

– Ну что, Серёга, утвердил комбриг твоё предложение! Пойдём к командиру – доведём до него решение комсоеда и в бой. Уж больно хочется проверяле нос утереть.

– Никуда ходить не надо, – откликнулся Берёза, убирая возвращённый ЖБП на полку. – Командир отпущен Беляковым семью встречать, и вернётся только завтра. Старпом в отпуске. Так что я, как ВрИО СПК[31 - 1. ВрИО СПК – временно исполняющий обязанности старшего помощника командира корабля.], на борту самый старший. Сейчас команду дадим и – добро пожаловать на бак. Так сказать – в первый ряд партера.

– А гранатомёт наводить собственноручно будешь?

– В первый раз – да. А когда пристреляемся, то с этим уже и матросы справятся. Не велика наука. Тут главное – правильно дистанцию определить.

– И как определять будешь? – поинтересовался флагмин.

– Есть способы… – ответил Сергей, выходя из каюты и прихватив с собой бинокль.

Проходя по полубаку, Берёза взглянул в нос, туда, где на крыше тамбура возились минёры, посмотрел на секундомер хронографа, запущенный в момент подачи команды, и понял, что запасся ещё одним козырем.

– Прошу отметить, Анатолий Александрович, – переходя на официальный тон, обратился он к флагманскому минёру, – гранатомёт установлен с перекрытием всех мыслимых нормативов!

С момента их беседы в кабинете в погоде произошли разительные изменения. Ветер разогнал облака, и выглянуло солнце, заливающее окрестности весёлым светом.

На поверхности Губы мерно покачивалась злополучная секция причала, а вокруг неё, отражая солнечные лучи, поигрывала водная рябь.

– Наверное, втихаря предупредил своих архаровцев – вот и все дела, – проворчал Островский.

– Ничего подобного! – снова переходя на свою обычную полушутливую манеру речи, парировал Серёга. – О возможности стрельбы из МРГ по причалу я своим лоботрясам, каюсь, намекал. Но о сроках ни словом не обмолвился. Да и не знал я их, сроков-то!

Тут всё дело в психологии.

В любом нормальном мужике подсознательно заложена любовь к оружию. А ежели матрос знает, что он сейчас будет стрелять не «в белый свет, как в копеечку», а по конкретной цели, да ещё и результаты стрельбы увидит «не отходя от кассы», то, поверь мне, сделает всё, чтобы от команды «Расчёту МРГ боевая готовность № 1» до команды «Залп!» времени прошло как можно меньше.

– Ладно, не кажи «гоп!» – попытался остудить берёзовый пыл флагмин. – Вам ещё по этой самой цели попасть надо.

– А уж это нам как пару пальцев об… асфальт! – выпятив грудь, отозвался командир БЧ-3. – Абдуллаев, гранатомёт к стрельбе готов?

– Так точно, тащ! – доложил двухметровый детина, окончивший проверку цепи стрельбы.

– Тогда показываю мастер-класс! – взлетев на крышу тамбура по трапу не касаясь балясин руками, продолжал трёп Берёза. – Во-первых: стрельбу ведём из одного ствола. Нам, в данном случае, все семь ни к чему.

Во-вторых: прицеливаемся и заряжаем центральную трубу. Всего и делов-то – навести её прямой наводкой «через ствол» на торчащий угол причала, а потом установить необходимую дальность стрельбы.

– Кстати, о дальности, – решил напомнить Островский.

– Кто-то хвастался, что дистанцию без проблем определит. Или будешь на «выпуклый военно-морской глаз» пристреливаться?

– Зачем? – деланно удивился Сергей. – Для этой цели у нас есть «в-третьих». А именно – прихваченный мною бинокль. А ещё точнее – шкала ТД[32 - ТД – угловая величина – тысячная дистанции. На дистанции 100 метров одна тысячная будет равняться 10 см, на 200 метрах – 20 см, на 300 метрах – 30 см и так далее по возрастающей. Пользуясь ценой угломерного деления в тысячных можно просто и быстро производить необходимые в стрелковой практике вычисления, связанные с отношением угловых (в тысячных) и линейных геометрических (в метрах) величин.]на его линзе.

На сколько эта «пирамида» над водой возвышается? Примерно на метр?

– Где-то так, – ответил флагмин, до которого начал доходить смысл действий минёра «Невесомого».

– А из этого следует…

Берёза поймал в перекрестие бинокля торчащий над водой угол причала и, произведя нехитрые вычисления, выдал:

– Дистанция около четырёхсот метров. Плюс-минус трамвайная остановка, – на всякий пожарный внёс поправку минёр.

И, уже обращаясь к своим матросам, производя наводку гранатомёта на цель, продолжил:

– А сейчас, карасьня, смотри внимательно – два раза показывать не стану. В следующий раз наводить вам, – вставив гранату в ствол МРГ, закончил Берёза.

– Так чего там сложного, тащ? – отозвался Абдуллаев. – Мы сейчас метки на шкалах поставим и париться не будем!

– Э-э, не скажи, – вернул подчинённого на землю командир БЧ-3. – Во-первых, надо сначала попасть по этому самому причалу…