Кумир для Страховидлы

У Галки выпросила, – усмехнулась Ингрид

, – в

обмен на обещание, что выпишу ей потом товар задним числом. Ты же знаешь, к тому моменту, когда нас выпустят, уже не до беготни по магазинам будет.

Я решила закрыть глаза на это нарушение. У Галки трое детей, не оставлять же их голодными! В конце концов, все мы люди. А Галка живет без мужа, и так крутится как белка в колесе. Где ей еще продуктов достать, как не на родной оптухе? А сейчас выписка запрещена, выпишут задним числом, ничего страшного! Тем более, я была более чем уверена, что Ингрид выпишет все так, что комар носа не подточит. А «дежурный» армянский коньяк у Галки всегда имелся. Я даже подозреваю, что она отдала Ингрид не последнюю бутылку…

Кофе с коньяком нас всех поддержал, особенно Машу. Вроде как она совсем успокоилась. На меня поглядывала враждебно, будто я ей гадость какую-то сделала, но я не расстраивалась на этот счет. Немного погодя она уже принялась шушукаться со своими подругами. Стервочки снова были в сборе, попивали кофе, жевали какие-то печенюшки, которыми никому не предложили поделиться, и упорно делали вид, что им нет никакого дела до всего остального мира.

Я же воспользовалась минутной передышкой и принялась размышлять об убийстве Виктора. Интересно, кому это он так насолил? Точнее, кого он сумел достать настолько сильно, что его пришили?

Ибо характер у нашего Витька был премерзкий, и особенной любовью он в принципе среди коллег не пользовался. Понятное дело, что это кто-то свой, откуда бы здесь чужаку взяться? Да и, кроме того, у нас же камеры по всей территории, и над входом в «холодильник» тоже, и внутри него… Хотя внутренние часто барахлят – не выдерживают низких температур, но вот камера над входом должна нам помочь.

Мысли перекинулись на самого Виктора. Как ни плохо в этом признаваться, а все-таки у меня в душе возникло некое чувство удовлетворения – поделом засранцу! Сплетник и шантажист, он постоянно что-то вынюхивал, распространял всякие мерзкие слухи и провоцировал скандалы.

Внешне неказистый, тощий, плюгавенький, с вечно небритым подбородком, из которого скорбно торчали редкие светлые щетинки, он усугублял отталкивающее впечатление удивительно пакостным характером. Такое впечатление, что он мстил всему свету за собственное несовершенство. Хотя, ведь мог бы стать другим, совсем другим, кому, как не мне знать это! Но нет, Виктор выбрал путь зла и жестокости. Он обожал стравливать людей между собой, не гнушался и приврать ради того, чтобы подогреть чьи-либо эмоции, а возникающими ссорами наслаждался столь неприкрыто и самозабвенно, что тошно делалось.

Видать, там вся семейка такая, что Поротя с приветом, что Виктор с кукушкой набекрень…

Конечно, периодически нервы у людей не выдерживали, на моей памяти этому уродцу уже три раза устраивали хорошую взбучку, даже ценой увольнения, один раз даже руку ему сломали… Но, говорят, охота пуще неволи – обидчика убрали в два счета, а этот паразит зарастил свои косточки и снова принялся мотать нам нервы.

И вот доигрался…

Семь месяцев назад, в июле.

До сих пор удивляюсь, как же все-таки все сложилось в итоге! Тогда, приняв решение во что бы то ни стало добиться Фотографа, я (и я в этом уверена!) сделала самый главный шаг, изменивший мою жизнь.

Мне стоило неимоверного труда держать себя в руках, заставлять себя действовать и не раскисать от страха, клевавшего мою душу, и заставлявшего сердце сжиматься в судороге ужаса при мысли, что ничего из этого не выйдет. В такие минуты я готова была бросить все, махнуть рукой на все мечты и отказаться от попыток сделать красавицу из чудовища, которым я себя считала. Сколько слез я тогда пролила – с ведро, не меньше.

И каждый раз мне приходилось уговаривать, успокаивать, утешать себя… Я приводила себе кучу разных аргументов, но главных среди них было два:

1. Попытки сделать себя лучше вреда мне точно не принесут.

2. Если я не добьюсь своего, то просто-напросто сдохну от тоски!

Причем второй был намного сильнее и весомей первого. Стоило мне лишь на минуту представить, что Фотограф никогда не будет со мной, и у меня моментально слезы закипали на глазах. Меня гнала вперед какая-то неудержимая страсть, зависимость, избавление от которой было только в одном – получить то, чего я так неистово желала.

И я действовала.

Начала я с того, что, как и положено, подвела под свои действия теоретическую базу. Я принялась изучать все, что сказано и написано о красоте и сексуальности, о женской привлекательности и обаянии.

Я подошла к вопросу основательно и серьезно. Я читала статьи, различные тренинги, обдумывала, анализировала. Что-то складывала в специальную папку, что-то браковала, как ненужную, глупую или даже вредную информацию. Я вцепилась в эту новую для меня науку – науку женской привлекательности, с жадностью настоящего исследователя.

Постепенно я наметила себе несколько основных направлений деятельности и, перекрестясь, приступила к их осуществлению.

Для того чтобы подтянуть и укрепить фигуру и убрать пресловутый «спасательный круг» со своей талии, я купила себе хулахуп.

В магазине я выслушала длинную лекцию дотошного работника торгового зала, который помогал мне выбрать обруч, о том, что крутить его могут себе позволить только люди, не имеющие проблем со спиной. Он так настойчиво мне это повторял, что я даже заподозрила его в нежелании продавать мне спортинвентарь. Но ни искривлений, ни травм у меня нет и не было, поэтому я вцепилась в хулахуп мертвой хваткой, собственноручно дотащив его до кассы.

Прилетев из магазина домой на крыльях воодушевления, я тут же принялась бодро вращать его. Точнее, пытаться вращать, потому, что проклятый круг, описав вокруг меня несколько оборотов, с грохотом обрушивался на пол, а я подпрыгивала, чтобы пальцы не прищемить.

Привлеченная странными звуками, в комнату заглянула мама. На ее лице отразилось недоумение, но я лишь замахала на нее руками – мол, не мешай, потом все объясню.

Я читала, что начинать тренировки с обручем надо по чуть-чуть, минуток по пять. Но, поскольку у меня тяжелый обруч все время падал, я добросовестно крутила его около получаса, то в одну, то в другую сторону.

А на следующий день я с трудом смогла встать с постели, тело болело, ныло и не хотело мне повиноваться! Мало того, бока покрылись жуткими синяками, выглядевшими так, словно меня битой избивали!

И если бы это было просто баловства ради, то я бы тут же с радостью плюнула на это дело. Поставила бы обруч в самый дальний и темный уголок, и думать про него забыла бы. Но нет, ведь меня вперед толкала моя страсть – Фотограф. Разве ОН обрадуется, когда увидит эти валики жировые? Разве ЕМУ будет интересно любоваться на этот обвислый зад? Ведь к нему такие девочки ходят, такие штучки – закачаешься!

Поэтому, промучившись недели две, я все-таки вошла в ритм, научилась управляться с обручем и потихоньку стала замечать, что мое тело действительно подтягивается и крепнет.

Еще один, очень серьезный для меня вопрос – вопрос питания, мне неожиданно помогла решить моя двоюродная сестра. Как-то они с моей теткой зашли к нам в гости. Мамуля со своей сестрой и моим отцом засиделись, обсуждая какие-то свои дела, Кристина с безразличным видом копалась в телефоне. Поскольку переговоры старшего поколения явно затягивались, я решила, что неплохо покормить родственницу ужином.

До этого мы не особо общались. Кристина была очень красивой девушкой, и я всегда робела перед ней, особенно остро ощущая собственную неказистость. Вот и сейчас я не знала, о чем с ней можно разговаривать, и просто молча собирала на стол. Кристина взялась мне помогать, и заодно, видимо, чтобы просто поддержать беседу, поинтересовалась:

– Я видела, у тебя хулахуп стоит. Занимаешься?

– Да, кручу потихоньку, – ответила я, доставая хлеб и батон. – Ты что будешь?

– Что? – она посмотрела на буханки в моих руках. – А, нет, спасибо! Я ем без хлеба.

– Везет тебе! – вырвалось у меня. И в самом деле, некоторое время назад я честно попыталась отказаться от мучного, и с ужасом обнаружила, что если за едой не съем пару кусков хлеба или булки, то уже через полчаса хожу голодная!

– Почему? – удивилась Кристина.

– Ну… Ты от природы такая – красивая, стройная… Наверное, можешь есть все, что захочется! Я вот пыталась без хлебушка есть, и поняла, что не могу без него…

– А, так ты считаешь, что мне все с неба упало? – усмехнулась она. – Пошли!

Кристина прошла в мою комнату, без тени смущения сняла платье, расстелила на полу плед и приказала:

– Считай!

Она принялась качать пресс, и я честно стала отсчитывать движения. Когда счет приблизился к сотне, а она даже не запыхалась, я сокрушенно признала:

– Я поняла! Оказывается, и такие феи, как ты, много работают над собой!

– Вот именно! – миролюбиво улыбнулась она и принялась одеваться.

В тот вечер мы неожиданно разговорились. Оказалось, что у моей двоюродной сестры есть большой практический опыт по части той теории, на которую я сейчас так налегала.

Впервые в жизни у нас было что-то, что было интересно обсуждать нам обоим. И если бы кто-то мне еще месяц назад сказал, что темой этого обсуждения будет красота и уход за собой, то я бы первая и не поверила!

Но теперь за моей стеной жил он, Фотограф – моя страсть, моя мечта, моя идея фикс! И поэтому вся моя жизнь стала с ног на голову. Я сама ее так поставила, и готова была еще не то сотворить, лишь бы быть с ним.

Я все так же наблюдала за ним, подглядывала за его дамочками, подслушивала их утехи и с ума сходила от невероятной смеси страсти, ревности, влечения, страха и азарта. И я шла, терпеливо шла, шаг за шагом, к воплощению своей мечты.

Запись в красной тетрадке.