Потустраничье

– Ни за что не брошу. Я здесь, слышишь? Иди сюда!

Тысяча огненных игл вонзилась ей в ладонь и пальцы. Веда всхлипнула, но сумела не отнять руки от страницы. Яркий свет пробился сквозь зажмуренные веки – алым, густым, живым. Горячее дыхание шевельнуло волосы возле самого её уха:

– Моя ласка…

Квартира №40

Виктория Данген

Пусть бабушка внучкину высосет кровь.

(Граф А. К. Толстой)

Жирная чёрная муха, одурев от весеннего солнца, звонко билась в оконную раму. Оттолкнётся, покружит и дзынь по стеклу. И что-то такое радостное, счастливое было в этих попытках выбраться из душного класса. На волю, на воздух, навстречу жизни. Так думала Катенька, неотрывно наблюдая за насекомым. Слушать мушиное жужжание было куда интересней, чем бубнёж директора.

– Екатерина Александровна! – директор нахмурил кустистые брови. – Так что у вас с методическими рекомендациями по географии?

Катенька вздрогнула и испуганно заморгала.

– Всё почти готово. Немного осталось, и я всё сдам.

– Давайте не затягивать.

Директор кашлянул, пригладил широкой ладонью несуществующие волосы на лысине и продолжил совещание. А Катенька вернулась к созерцанию мухи и к невесёлым мыслям.

Учебный год подходил к концу. Каждое лето Екатерину Александровну мучила одна-единственная проблема – деньги. Школьники выходят на каникулы, а учителя идут в продолжительный отпуск. И если первых содержат родители, вторых никто содержать не собирается. Да, платят отпускные, но сущие копейки! Конечно, можно остаться в школьном лагере. Но молодых туда не пускают старшие коллеги. Просто оттесняют. И остаётся только одно – куда-нибудь устроиться.

В прошлом году Катенька подрабатывала продавцом у кавказца в овощном ларьке. Хорошая была работа, денежная. И Карен Ашотович оказался добрым человеком, сочувствующим. Почти каждый день мужчина угощал субтильную учительницу свежими фруктами или овощами. Она уже думала договориться и на следующий год, но… Как-то раз к ней подошла женщина с подростком. Подросток оказался Катиным учеником.

– Здрааавствуйте, Екатерина Александровна! – елейным голоском протянул пацан.

Его мамаша встрепенулась, словно квочка на насесте.

– А? Что? – и, присмотревшись к маленькому белёсому личику Катеньки, так же мерзко затянула: – Ах, Екатерина Санна, здравствуйте. Не узнала я вас сразу. Богатыми будете.

Сказала и фыркнула. А Катенька густо покраснела.

– Ну-ка, взвесьте вы нам два килограмма помидорок! – развеселилась родительница. – Вовик страшно любит помидоры!

Вовик растянул лягушачий рот в подобии улыбки.

– А я помню, как вы нам говорили, что родина помидоров Тунис.

– Перу, – тихо поправила Катя.

Она протянула пакет с овощами, взяла деньги и начала высчитывать сдачу.

– Не нужно, Екатерина Санна. Оставьте себе, – милосердно разрешила родительница.

Они с сынком чинно удалились, а Катя была готова разрыдаться от унижения. И зареклась торговать.

Собрание давно закончилось. Семейные коллеги поспешили домой. Катеньке спешить было некуда. Из родственников никого у неё не осталось. Правда, есть тётка на Дальнем Востоке. Когда она её видела в последний раз? Лет в семь? Даже сестру, Катину маму, та хоронить не приехала… Катя всё сделала сама. Сама обмыла, нарядила, заказала гроб…

Парочка воробьёв шумно чирикали, купаясь в мелкой лужице.

«С мужем было бы проще!» – подумала Катя. Вот Ингу Степановну, ровесницу Кати, темы летнего заработка не волнуют. Её муж содержит круглогодично. По заверениям самой Инны, если бы она бросила школу и села дома, муж был бы в полном восторге. Но та всё мечтает о педагогической пенсии.

«Дура. А будет ли эта пенсия?» – мысленно возразила Катя коллеге. Неожиданно в кармане брюк зазвонил телефон. На табло высвечивалась фотка бывшей коллеги. Каринка, душа-человек, предлагала подработку – агитатором на избирательном участке её дядьки. Ему на старости лет захотелось стать местным депутатом. Работа несложная: клеить листовки, всякую рекламную макулатуру по почтовым ящикам раскидывать, опрашивать жителей. А месячная зарплата – как две школьных. Повезло, ничего не скажешь!

Повеселевшая девушка убрала телефон обратно в карман, собралась идти дальше. Но тут её внимание привлек птичий крик. Длиннохвостая сорока пронеслась над Катиной головой. В когтистых лапах чёрно-белая воровка несла птенчика, воробьёнка. Оба родителя безрезультатно пытались догнать хищницу. Остальная стайка истошно шумела, не вмешиваясь.

– Бедные родители… – вздохнула Катя и пошла домой.

Прошла неделя, как Катенька устроилась агитатором. Её участок находился далеко от школы, поэтому она не волновалась о случайной встрече с учениками. Рекламные материалы были тяжёлыми, но хрупкую девушку это не пугало. Она складывала бумажки в спортивный рюкзак, надевала любимые джинсы, удобные кроссовки – и вперёд. За два часа Катя обходила весь избирательный участок и была абсолютно свободна. Знакомство с жителями участка тоже проходило легко. Все дома были из старого фонда, и их населяли в основном пенсионеры. А старому человеку всегда за радость поговорить! Миловидную девушку так и норовили затянуть в гости, напоить чаем да рассказать о далёком, дорогом, прошедшем.

В квартире под номером 40 дверь ей ещё ни разу не открывали. В очередной обход Катюша поначалу хотела оставить попытки достучаться до хозяина негостеприимной квартиры, но решила не халтурить и нажала на дверной звонок. Дверь открыли в соседней квартире. Белоголовая старушка высунула тоненькую сморщенную шейку в дверной проём и скрипуче запричитала:

– Чего ты тут всё звонишь? Не звони ей! Не буди, не трогай!

– Здравствуйте! А вы не переживайте, я и к вам загляну. Вот сразу после этой квартиры…

– К чёрту заглянешь ты после этой квартиры, а не ко мне! – перебила бабка девушку. – Уходи. Подобру-поздорову. Не ходи к сороковым.

Катенька хотела объяснить, успокоить взволнованную старушку, но в сороковой квартире раздались торопливые шаги. Услышав это, любопытная соседка быстро втянула шею в свою квартиру и бесшумно захлопнула дверь.

– Иду, иду! Кто там у нас?

Добротная дверь заветной квартиры отворилась, и на пороге появилась хозяйка, высокая женщина лет шестидесяти. Растрёпанные длинные чёрные волосы, золотистый шёлковый пеньюар. Длинный крючковатый нос с широкими чувственными ноздрями придавал лицу женщины восточный колорит.

Агитатор начала заученное приветствие:

– Здравствуйте! Меня зовут Екатерина, я работаю агитатором на вашем избирательном участке. Вы же знаете, скоро выборы в городскую думу. Я хотела бы уз…

Женщина ловко собрала свои волосы в пучок, подколола их и внимательно осмотрела непрошеную гостью.

– А что это мы стоим в подъезде? – перебив Катю, затараторила хозяйка. – Пройдёмте в дом, милая, и там всё основательно обсудим.

Катя кивнула и зашла в квартиру. Светлый коридор, пушистый палас и много комнатных растений. Из кухни доносился приятный аромат выпечки. Девушка потянула носом и непроизвольно сглотнула слюну. Это быстрое движение не ускользнуло от хозяйки.

– Давайте пройдём в кухню. Я как раз пеку печенье. Вы любите «Дамские пальчики»?

Розовая и глянцевая, словно пятачок новорождённого поросёнка, кухня блестела стерильной чистотой.

– Какая у вас кухня… Словно кукольная! – восхитилась Катя.

– Да? Вам нравится? Немного девчачья, – хозяйка трескуче рассмеялась. – Но я живу почти одна, сын всё время в командировках, дома бывает редко. В сущности, цвет кухни для него не имеет значения. А я всегда мечтала о розовой.

Женщина поставила перед Катей цветастую фарфоровую чашку с чаем, пододвинула тарелку с тёплым продолговатым печеньем. Катя взяла одно, аккуратно откусила кусочек и положила на край блюдца. Печенье было пресным.