Чернила и кость

– Скрыватели – верный ответ, хотя не полный, – согласился профессор Вульф. – Поясните.

– Они… поддерживают работу библиотечной системы кодексов.

– Как?

– Сэр?

– Кандидат Сеиф желает обсудить скрывателей, поэтому мы будем это делать. Можете ли вы объяснить, каким именно образом происходит отзеркаливание информации между бланками на такие далекие расстояния? Описать точный механизм?

– Я… – Томас сглотну. – Не могу, профессор.

– Тогда чем еще они оснащают Библиотеку?

– Они… оснащают библиотеку энергией, необходимой для работы автоматизированных статуй, которые охраняют серапеумы?

Профессор Вульф подождал пару секунд, дожидаясь, пока слова Томаса растворятся в полной тишине, а затем медленно прошел по кабинету и, выглянув в окно, взглянул на Железную башню и задумчиво сложил руки за спиной.

– Пожар, уничтоживший серапеум в городе Рей, который мы обсуждали на первом уроке, все изменил, – сказал он. – До этого инцидента алхимики работали втайне и поодиночке, после же они объединились. Их открытия привели к «Доктрине об отзеркаливании», однако они выяснили еще кое-что любопытное: алхимический успех зависел не только от смешанных в нужных пропорциях веществ и снадобий и от момента, когда те были смешаны, как все полагали до этого. Подобные формулы оказывались действенны в руках одних, но не срабатывали в руках других, потому что не все обладали искрой – талантом, который объединял формулу и настоящую силу.

– И эти люди стали скрывателями, – сказала Халила.

– Самыми значимыми фигурами в мире. – Профессор Вульф внезапно развернулся и подошел прямо к ней, и Джесс заметил краем глаза, как она вздрогнула, точно ей хотелось отстраниться. Было просто невероятно то, что Халила заставила себя не сдвинуться с места, и Джесс не был уверен, что смог бы сделать то же самое, окажись он на ее месте.

– Никогда больше не спрашивайте про скрывателей, кандидат Сеиф. Ваше любопытство не будет вознаграждено.

Халила секунду колебалась, но потом – к удивлению Джесса – она подняла голову и с уверенностью встретила взгляд Вульфа. А затем заговорила, и в ее голосе едва ли слышалась тревога:

– При всем моем величайшем уважением к вам, профессор Вульф, но я спрашиваю не из-за простого любопытства, а из-за необходимости как следует разобраться с обязанностями библиотекаря. Библиотекари дают указания, помогают, проводят исследования, развивают, создают… а также защищают, разве не так?

– Именно так. К чему вы клоните?

– Вы сказали, что скрыватели – самые значимые фигуры, – сказала Халила. – Не значит ли это, что они также – наша самая значимая слабость?

В этот момент по классу прокатилась волна изумленных охов, потому что подобный вопрос прозвучал как величайшая наглость.

Точно мятеж.

Профессор Вульф сделал шаг назад, не моргая. Улыбнулся. Странно было видеть его улыбающимся, это казалось противоестественно и почти что страшно.

– Объясните, – сказал он.

– На должности во всех других сферах Библиотеки – медицине, инженерии, истории, языках – мы имеем право претендовать. Однако алхимии нельзя просто научиться, как всему остальному. Никто из нас не может стать скрывателем, потому что они с рождения обладают особым даром. И это редкость, – продолжала Халила. Дрожь в ее голосе была теперь почти очевидной, и она сделала паузу, чтобы успокоиться. – Если нам нужно их защищать, нам следует это знать.

– Если вы станете старшим профессором, то получите доступ к подобным знаниями, – сказал ей профессор Вульф. – А пока же данный вопрос лишь тратит ваше время. Скрыватели занимаются своей работой в уединении и под защитой Железной башни. Это все, что вам необходимо сейчас знать.

– Однако без них невозможно будет добавить новый документ в архивы, разве не так? Без них автоматизированные статуи, которые охраняют наши дочерние библиотеки, не получат искру жизненной силы. Без них…

Халила выглядела так, словно внезапно смелость в ней закончилась, и ее голос стих.

Джесс закончил за нее.

– Без них кодекс не будет работать, – сказал он. – А если кодекс перестанет работать, Библиотека падет.

Это привлекло внимание Вульфа. Джесс тут же пожалел о том, что рискнул раскрыть рот. Воздух в кабинете стал жарким и неподвижным, и, когда Джесс стиснул зубы, чтобы не задрожать под тяжестью взгляда Вульфа, у него буквально свело челюсти.

Однако профессор Вульф не отвернулся.

– Помните, – сказал Вульф. Его голос прозвучал мягко, почти что ласково. – Даже здесь вы можете задавать ложные вопросы и озвучивать ложные истины, кандидаты. На этом закончим сегодняшний урок. Tota est scientia.

Все пробормотали эти слова в ответ, когда он развернулся и вышел из класса, и шепот их голосов смешался с шорохом подола его черной мантии, тянущейся по каменному полу за ним. И наконец, когда дверь за ним закрылась, Джесс с облегчением выдохнул.

– Scheisse[7 - Вот блин (нем.).], Джесс, – сказал Томас. – Он что, только что тебе угрожал?

Халила смотрела на него с беспокойством, а ее лицо выглядело немного бледнее, чем обычно.

– Прости, – сказала она. – Я не хотела…

– Забудь, – ответил Джесс и взял свой кодекс со стола. – Это был хороший вопрос.

Снаружи их снова ждал солдат, сопровождавший профессора Вульфа, со своей чашкой номерков. Джесс, не задумываясь, вытащил один.

Мужчина забрал у него номерок и сунул обратно, одарив Джесса неожиданно дружелюбной ухмылкой.

– Тебе не надо, – сказал он. – Проходи.

И тут Джесса охватил почему-то еще больший ужас.

* * *

Каким-то чудом в сегодняшней лотерее никто не вытянул несчастливый номер. Когда все вернулись в дом Птолемея, солнце уже село и все вспотели от усталости. Джесс стоял под душем почти что целый час, раздумывая над тем, удастся ли ему пережить это сводящее с ума обучение, и самое главное – стоит ли ему гнаться за победой.

Когда Джесс наконец вышел из душа, его исчезнувшая одежда была на месте. Перепачканная в земле и песке, но на месте. Стоит признать, Джесс не просил Дарио вернуть его вещи в том же чистом состоянии, в каком они были до исчезновения. Джесс молча стряхнул большую часть грязи со своих рубашки и штанов, оделся, а затем задумался о том, стоит ли отомстить Дарио посерьезнее. Его брат определенно бы не отступил, пока все не дошло бы до драки на ножах и один из них не оказался бы лежащим мертвым на полу.

Джесс, однако, был не своим братом. И по этой причине он решил просто обо всем забыть. В конце концов, Дарио ведь выполнил свою часть сделки… добавив в нее еще одну жалкую попытку отомстить, однако грязь особо Джесса не беспокоила. В этом состояло преимущество детей, выросших на улицах. Джесс даже записал пару вежливых комментариев о своем соседе по комнате в свой личный журнал тем же вечером просто потому, что верил, что рано или поздно они найдут общий язык.

Этот вывод оказался поспешным, как понял Джесс на следующее утро, когда Дарио нагло его разбудил.

– Где он? – прорычал Дарио. Джесс моргнул, отгоняя сон, и попытался сесть. Дарио пихнул его обратно. – Сейчас же, грязнуля!

– Да что?

Дарио накинулся на него, и Джесс, инстинктивно защищаясь, ударил Дарио в лицо локтем и подскочил на ноги, готовый к драке секундой спустя, когда его противник отшатнулся. Дарио, однако, тяжело рухнув на задницу, остался сидеть, тяжело дыша и схватившись за свой нос. Но его нос не был сломан. Даже кровь не пошла.

– Я тебя убью, – проворчал Дарио. Это прозвучало спокойно, и Джесс правда поверил, что это не шутка.

– За что? – спросил Джесс. – Не считая общих причин? Что, по-твоему, я сделал?

– Мой кодекс, – сказал Дарио. – Ты забрал его, чтобы мне отомстить. Отдай обратно.