Чернила и кость

Томас уселся напротив него на старый диван, который был для него явно мал. Диван угрожающе скрипнул, его резные ножки дрогнули, однако Томас как будто не обратил на это внимания. Глен, которая сидела на другом конце дивана, тут же подскочила, чтобы уменьшить давление на него, и, как обычно, сердито покосилась на парней. Она отошла к кувшину с водой, стоящему в углу, а затем нашла другое место и села подальше от них. Не считая Глен и компании игравших в кости в углу, общая комната была пуста. Уже слишком поздно, чтобы не спать.

– Семейные послания меня не заставляют так мрачнеть, Джесс, – сказал Томас. – Плохие новости?

Джесс пожал плечами и выдавил из себя улыбку.

– В моей семье вечно плохие новости. Ты не знаешь книгу, в которой есть такие слова: «значимость этому миру»?

– Нет, а что?

Правду Джесс сказать не мог, не осмелился бы. Он снова пожал плечами.

– Да не важно. Просто услышал эту фразу где-то, и она показалась мне знакомой.

– Она из одной из утерянных книг, – неожиданно сказала Глен. Джесс не думал, что она их слышит. – Из пьесы Аристофана, которая сгорела в пожаре в Рей. Я думала, ты у нас в этом эксперт, Брайтвелл.

– Явно не сегодня, – ответил он. – Спасибо. – Он и правда был ей благодарен. Получается, отец хотел, чтобы Джесс нашел утерянную книгу Аристофана, причем срочно, и доставил ее доверенному человеку на черном рынке. Книгу, которая находилась где-то в Александрии.

Где-то в Александрии – это очень неопределенно.

Джесс зевнул, потянулся и закрыл свой кодекс. Томас, который откинулся на спинку дивана и положил голову на подушку, приоткрыл сонные глаза и сказал:

– Идешь спать?

– Да, рассвет приближается, а профессору Вульфу не свойственно милосердие, – сказал Джесс. – Gute Nacht[9 - Спокойной ночи (нем.).].

– Твой акцент все еще ужасен, знаешь ли.

– Учил меня ты.

Джесс не пошел спать. Он скользнул вверх по лестнице на второй этаж, который в этот поздний час почти что пустовал, из-за того что многих студентов уже отчислили. Он прошел по пути, который изучил заранее, через окно в заднем углу неиспользуемой складской комнаты. Оттуда можно было выпрыгнуть на выступ крыши, а потом спуститься в аллею за домом Птолемея. Даже в такое позднее время улица оказалась многолюдной, а Джесс часто ходил по подобным улицам и знал, как скрыться в толпе.

Он провел большую часть ночи в поисках своих «братьев», которые должны были знать, о какой книге речь и у кого была копия данного трактата: оказалось, что произведение находится в коллекции некого мужчины по имени Абдул Неджем. Неджем, как сказали Джессу, не хотел продавать произведение, ибо то являлось ценным экспонатом его коллекции.

Это не имело значения, потому что у Джесса все равно не было денег, чтобы выкупить книгу. Отец просил книгу раздобыть.

Поэтому Джесс ее украл.

Это оказалось просто, однако уже светало, когда Джесс вернулся со свитком к доверенному… Этого человека уже не было, вместо него в темноте Джесса поджидал кто-то другой.

Встретить во время задания другое лицо почти всегда – плохой знак. Джесс замер и сделал шаг назад, готовый броситься прочь.

Поджидавший его вышел на свет и одарил Джесса натянутой, осторожной улыбкой.

– Привет, братец, – сказал Брендан. – Вижу, ты не потерял сноровку. Это хорошо. Я боялся, что это место может превратить тебя в честного человека.

Брендан подошел и бесцеремонно заключил Джесса в объятия. Джессу сложно это было признать, но ему было приятно увидеть кого-то из семьи.

– Я честен, насколько это возможно, – сказал Джесс. – Что меня вполне устраивает, спасибо. А ты что здесь делаешь?

– Я пришел за этим, – сказал Брендан и указал на изящный футляр для свитка в руках Джесса. – Аристофан, верно? Никогда меня не прельщал, однако мне плевать на личные предпочтения, когда на кону деньги. Сложно было достать?

– Брендан… – Джесс сделал глубокий вдох и покачал головой. – Что ты делаешь здесь? В Александрии?

– Уже сказал тебе. За тобой никто не проследил?

– Нет, я не дилетант, и ответь на чертов вопрос!

– Папа хотел, чтобы книга оказалась в руках того, кому он доверяет больше всего, – сказал брат, – а это я, разумеется. К покупателю придется еще добираться, и папа не хотел доверяться кому-либо сомнительному. Даже нашим братьям.

Мысль о том, что Брендан самоуверенной походкой шагает по Александрии и занимается контрабандой книг, вызвала у Джесса тошноту. Заставила его почувствовать себя физически плохо.

– Здесь не просто вешают за подобное, братец. Здесь правят старинные, изощренные традиции, и люди умирают в муках. Пусть другие рискуют – за этот папа им и платит!

– Папа приказал, чтобы я сделал все лично, – сказал Брендан. – Я отлично знаю, чем занимаюсь, спасибо за беспокойство.

– Я… – «Я на самом деле беспокоюсь», – хотел сказать Джесс, и это было правдой, однако он знал, что оба они почувствуют себя неловко, если он произнесет подобные слова. – Если тебя здесь поймают, то и меня тоже. Ты знаешь это. У нас одно лицо.

Брендан снова улыбнулся, показав на этот раз зубы.

– Ну что ж, мы не можем себе позволить, чтобы мои мучительные пытки и смерть привели к твоему отчислению, правда же? Не волнуйся, братик. Со мной все будет в порядке. Возвращайся в свою школу, пока там не заметили твоего отсутствия.

– Брендан…

– По крайней мере, ты не называешь меня теперь Малявкой. Я уж думал, мне придется однажды силой выбить из тебя эту привычку. – Его улыбка исчезла, и брат стал будто наполовину незнакомцем. Кем-то, кого Джесс любил, но кому не был уверен, что может доверять. – Я передам отцу, что ты его любишь.

Это было сказано с сарказмом, а потом брат исчез, скользнув за потайную дверь в задней стене пустого магазинчика. Джесс остался один, надеясь лишь на то, что, когда он встретит своего близнеца в следующий раз, Брендан не окажется при смерти. Или уже мертвым.

Джесс вернулся в дом Птолемея как раз в тот момент, когда зазвенел звонок, приглашающий всех на новую встречу с профессором Вульфом.

– Ты выглядишь ужасно, – сказал Томас, когда Джесс вышел в общую комнату, к столу с кофе. – Плохая ночь?

«Мягко говоря», – подумал Джесс.

Произведение Аристофана было ценным, однако отправлять на задание Брендана было глупо. Безрассудно. Джесс задумался о том, почему отец принял подобное решение… а потом о том, было ли это вообще идеей отца.

* * *

– Это невозможно! – воскликнула Идзуми на следующее утро, когда кодексы у всех студентов вдруг замигали и завибрировали. Джесс открыл свой, чтобы прочесть послание от профессора Вульфа. – Мы так мало спим, он так много требует, за что? Теперь еще и это?

– Что? – спросил ее Джесс. – У меня написано «Идите в класс». А у тебя?

Она зло сжала губы, они превратились в прямую линию.

– Он хочет, чтобы я пошла в Отдел медицины, – сказала Идзуми. – У меня будет тренинг на полдня, дополнительно к классному обучению.

Джесс посмотрел на собравшихся в общей комнате.

– Еще кто-нибудь получил подобные инструкции? – Половина студентов подняли руки, включая Томаса. – А тебя куда отправляют?