От распада к Смерти

От распада к Смерти
Рианн Анж

Джайлс и Натаниель Блумвуд попадают на Романо-католическое кладбище святой Марии, куда их по решению суда и их собственного деда отправляют на исправительные работы в качестве могильщиков. Казалось бы, ничто не должно радовать истинного лондонского гота больше, да вот только местная байка о некоем привидении мёртвой невесты оказывается реальностью, и братьям ничего не остаётся, кроме как попытаться упокоить зловредный дух.

Содержит нецензурную брань.

Рианн Анж

От распада к Смерти

Часть 1. Суета

Глава 1. Танатоэкскурс

«Чёрт побери, как мы могли так низко пасть?»

Осеннее солнце светило холодным красным светом. Кленовые листья цвета лимона и влажный грунт ещё источали запах недавно прошедшего дождя.

И вонь клопов. И никакого кофе не надо.

«Мы» – это двое юнцов, чья субтильность и землистый цвет лиц внушали окружающим либо простую настороженность, либо острое желание перекреститься. Почему? Они и сами не до конца понимали. Ведь в Лондоне и без них полно готов, которые выглядят ещё более странно, а они даже сатанинских атрибутов на виду не носили. Хотя им вроде как положено, но кому какое дело?

Эти юнцы стояли недалеко от входа: между часовней и колумбарной стеной. Стояли и сгорали под взглядами четырёх пар глаз. Самых разных, выбирай не хочу.

«Мы» – это Джайлс и Натаниель Блумвуд. Семнадцать и шестнадцать лет соответственно. Готы-сатанисты, члены секты Асмодея.

Секты, о которой ни один здравомыслящий сатанист ни разу не слышал.

Их притащили сюда в семь утра понедельника, и вот около четверти часа они стояли покинутые. Потому что вот этих вот четырёх пацанов с лопатами и лицами стервятников «обществом» даже язык не поворачивался назвать.

«Как это могло произойти, Лилит на мою голову…»

Джайлс не знал, куда ему смотреть, поэтому он уставился на собственную татуировку-анемон на левой кисти. Не слишком успокоило. Да и как тут успокоиться готу, когда его под угрозой телесной расправы заставляют снять весь пирсинг, серьги, кольца, цепочки…

И умывают.

– Гляди-гляди, да у них под глазами подводка, или чем там девчонки красятся, – раздался хрипловатый голос. Еле удерживался, чтобы не расхохотаться.

А Джайлс с трудом удержался от того, чтобы не подтереть один глаз, но сделал вид, что занят изучением колумбарной стены (стена как стена, на самом деле, подумаешь, людской песочек в горшках), а краем другого пытался рассмотреть, кто это такой смелый. Оказалось, невысокий блондинистый пацан в красной клетчатой рубашке. На вид – их ровесник. Больше под угрозой косоглазия разглядеть не удалось.

– Держу пари, это он их ещё умыл, перед тем как сюда впустить, – проницательно усмехнулся второй голос, властный и наглый. Его обладатель сразу вычленялся по рыжим встрёпанным волосам, которыми он наверняка мог освещать дорогу в темноте. Джайлс заложил бы свою печень за то, что его модненькие кроссовки стоят как тот памятник в виде плачущего ангела. – И побрякушек килограмм поснимал, зуб твой даю.

– А чего мой-то?

– А ну молчать!

Джайлс вздрогнул: бригадир, что притащил их сюда, словно из-под земли вырос. Что-то проворчал в лопатообразную бороду и отвесил подзатыльник самому высокому, с каймой белёсых ресниц вокруг добродушных глаз.

– Дед сказал выбить из вас дурь, и, клянусь яйцами, я это сделаю! – Зрители напротив захихикали. Правда, в себя. – Ясно вам, Блумвуд?.. Кросс, сейчас в задницу запихну!

Пацан с высоким лбом и чёрной чёлкой на пол лица с сожалением придавил минуту назад закуренную сигарету сапогом. Субтильный и бледный, как и они, но почему-то более мужественный. Джайлс отметил это с лёгким душком зависти и покосился на Натаниеля. Того наличие или отсутствие у него мужественности, кажется, не слишком заботило: взгляд прямо-таки лучился тёмно-лиловой аурой меланхолии. Фирменный взгляд, придающий любому готу перчинки.

Неожиданно, бригадир со скоростью пумы рванул куда-то в сторону выхода, к кому-то похожему на ствол дерева.

– Слыхал? – снова раздался хрипловатый голос, на сей раз соизволивший опуститься до слышимого шёпота. – Неужто, правда, дед отправил? Блумвуд… Слышь, Джек, знакомая фамилия.

– В Лондоне несметное количество всяких Блумвудов. Я одного бомжа на Ковент-Гарден знаю, так он тоже Блумвуд.

Джайлс закусил собственный пирсинг, который бригадир, к счастью, не заметил. А если бы и заметил, Джайлс сильно сомневался, что тот полез бы ему в рот…

Хотя, ещё раз скосив глаза на массивную фигуру, маячащую невдалеке и что-то рычащую, он допустил такую возможность.

– …да ты погляди, какие они тощие, – самозабвенно вещал противный властный голос. – Повезёт, если лопаты поднимут и не надорвутся. А зимой вообще кирдык, с ломом-то…

– Для землекопа выносливость важнее, – громыхнул бугай, так что рыжая морда пригнул голову от неожиданности. – И сила духа. Посмотрим, может они ещё нас всех вместе взятых уделают.

Сказал с таким значением, будто добрых ндцать лет на кладбище проработал. И посмотрел на Джайлса с добродушной улыбкой. Его передёрнуло: глаза бугая были настолько серыми, что казались прозрачными. Впрочем, он весь был какой-то серый, как будто его простирнули в отбеливателе.

Словно глас Преисподней вдруг раздался рёв бригадира:

– Так, молодняк, рты заткнули и слушаем меня!

Опять. Все четверо рефлекторно вытянулись чуть ли не по стойке смирно. Джайлс представил себе, что всё это действо происходит где-нибудь в детском саду, и это немного его приободрило.

– Эти двое, Джайлс и Натаниель Блумвуд, теперь на вашем попечении. Обучите птенцов всему, что умеете сами…

Тот, что с хриплым голосом что-то прошептал рыжему, и тот хрюкнул.

«Ой, зря, наверное…»

– Что ржёшь, Син, принцесска ты вшивая! – Рыжий мгновенно подобрался, так что кадык чуть кожу не продырявил. – Тебе напомнить, как на первом же захоронении в домовину ухнул?! Похороны в цирк превратил, морда ты конопатая! Даже священник ржал!

Атмосфера стала напряжённой, ибо все пытались заглотить предательские смешки, хриплый даже побагровел от усилия. Морда буравил взглядом злющих глаз бороду бригадира. Белёсый казался более-менее спокойным, а вот субтильный Джайлса настораживал: без тени эмоции он рассматривал их с Натаниелем.

Бригадир шмыгнул носом.

– Так. Ты, – он ткнул в Джайлса, – идёшь к Гёйтюрссону и Кроссу, – тычок в сторону белёсого и субтильного. «Чёрт, серьёзно, что ли?» – второй – к Крауди и Сину. И только попробуйте, молокососы, – он чуть не упёрся квадратным узловатым пальцем им в носы, – поныть в конце смены. Собственными руками закопаю, а деду скажу – вурдалаки уволокли. Ясно?!

Молчание.

– Добро. – Тяжёлый взгляд из-под кустистых бровей не оставил бы равнодушным и урну. – Чтоб знали, меня звать Клейтон. И у вас двоих, – Джайлс поклялся, что ещё один тычок, и он откусит ему палец, – испытательный срок – неделя. Одна неделя. – «Да понял, не глухой!» – И если к концу этой недели вы, клоуны, не побежите прятаться под порты деда, у вас, пацанов, – он резко повернулся к остальным, – сформируется свой наряд.

На их лицах Джайлс заметил нечто вроде радостного предвкушения, как утром Рождества.

– И ещё, – напоследок Клейтон решил придавить настрой Джайлса (который и без того был из ста процентов где-то на двоечке) символической надгробной плитой. – Я не знаю и не хочу знать, курит из вас кто или нет. Но если увижу с сигаретой. Яйца. Отчекрыжу. Киркой.

Джайлс невольно сглотнул, а по наряду прокатился очередной сдавленный смешок.

– Тихо! – рявкнул Клейтон, поднося к приплюснутому носу лист бумаги. – Кросс, увижу, стреляют у тебя сигареты – вон в тех катакомбах будешь батрачить. – Он дёрнул косматой головой в сторону часовни. – Месяц. Ясно тебе?