Доктор Торндайк. Красный отпечаток большого пальца

Доктор Торндайк. Красный отпечаток большого пальца
Ричард Остин Фримен

Ричард Остин Фримен (1862–1943) – британский писатель, автор детективов о судебно-медицинском следователе докторе Торндайке, серии из 22 романов и 40 рассказов. Фримен утверждал, что изобрел перевёрнутый детектив, направление в детективном жанре, где преступник, в отличие от традиционного детектива, известен с самого начала повествования. Автор был членом Детективного клуба с самого его основания в 1930 году.

Доктор Джон Эвелин Торндайк – вымышленный детектив по профессии доктор, он обратился к судебной практике и стал одним из первых ученых судебно-медицинской экспертизы. Его расследования основаны на методе сбора всех возможных данных (вплоть до изучения улиток из пруда, в котором нашли тело жертвы). В расследовании убийств Торндайку часто помогал его коллега Кристофер Джервис (обычно выступает в качестве рассказчика) и всегда находчивый лаборант Натаниэль Полтон. В отличие от многих других детективов-любителей и частных сыщиков, Торндайк имеет хорошие отношения с полицией, несмотря на то, что доказывал им неправоту следователей во многих делах. Внешне Торндайк высокий, атлетически сложенный, красивый и умный. Он никогда не был женат и не имеет детей.

Ричард Остин Фримен

Доктор Торндайк. Красный отпечаток большого пальца

© Грузберг Александр Абрамович (перевод)

© ИДДК

Содержание цикла "Доктор Торндайк":

Красный отпечаток большого пальца

Око Озириса

Предисловие

Работая над данной книгой, автор ставил перед собой только одну цель – доставить развлечение читателям, которые интересуются проблемами преступлений и их разрешением, и в этом смысле книга не отличается от других произведений того же класса, за исключением тех усилий, которые прилагались, чтобы оставаться в пределах вероятности обычной жизни – как в характерах, так и в происшествиях.

Тем не менее книга может оказаться полезной, развеяв некоторые распространенные недоразумения, связанные с темой отпечатков пальцев и их очевидной ценности; о размерах этих недоразумений мы можем судить, прочитав в газетах, что некоторые европейские коммерческие компании действительно сменили подписи на отпечатки пальцев.

Факты и цифры, содержащиеся в показаниях мистера Синглтона, включая слишком вольную оценку численности населения земного шара, конечно, взяты из очень важной и содержательной работы мистера Галтона об отпечатках пальцев; с целью получения очень интересной и важной информации мы адресуем читателя к этой работе.

В заключение автор хочет выразить благодарность своему другу мистеру Бернарду Э. Бишопу за помощь в некоторых экспериментах, связанных с фотографией, а также работникам Центрального уголовного суда, любезно снабдившим его информацией о подробностях процедуры криминального суда.

Глава 1. Мой ученый брат

«Основание заложено в 1677 году. Строительство завершено в 1698 году. Рикардо Пауэлл, рыцарь и казначей». Эти слова на четырех пластинах на фризе красивого кирпичного портика подытоживали историю одного из самых высоких домов в верхнем конце Кингз Бенч Уок, и я с отсутствующим видом читал надписи. Я восхищался изысканной кирпичной кладкой и спокойным достоинством здания и одновременно пытался представить себе покойного Ричарда Пауэлла и буйные времена, в которых он играл свою роль.

Я уже собирался отвернуться, когда в пустом портике появилась фигура, своим париком и устарелой мантией настолько соответствующая окружению старого мира, что я задержался и стал ее рассматривать. Барристер остановился, поправляя стопку бумаг, которые держал в руке, а когда вернул на место красную ленту, которой были перевязаны бумаги, поднял голову, и наши взгляды встретились. Несколько мгновений мы без интереса смотрели друг на друга, как смотрят на незнакомых людей, потом произошла вспышка взаимного узнавания, бесстрастное и строгое лицо адвоката смягчилось, на нем появилась улыбка, и человек, выйдя из рамки, с протянутой рукой спустился ко мне.

– Мой дорогой Джервис, – воскликнул он, когда мы тепло пожали друг другу руки, – какой большой и приятный сюрприз! Как часто я думал о своем старом друге и гадал, встречу ли его снова когда-нибудь, и смотрите: он выброшен на берег Иннер Темпл[1 - Иннер Темпл, Внутренний двор – самая старая и известная из четырех так называемых «иннов», судебных корпораций Лондона (здесь и далее примечания переводчика).], как пресловутый хлеб, брошенный в воду.

– Ваше удивление, Торндайк, ничто по сравнению с моим, – ответил я, – потому что ваш хлеб по крайней мере вернулся как хлеб, в то время как я нахожусь в положении человека, который бросил хлеб, а получил кекс или сдобную булочку. Я оставил уважаемого врача, а нахожу его преобразовавшимся в стража закона в парике и мантии.

Это рассмешило Торндайка.

– Не сравнивайте старого друга со сдобной булочкой, – сказал он. – Скажите лучше, что вы оставили куколку, а вернулись и нашли бабочку. Но перемена не так велика, как вы думаете. Гиппократ только прячется под одеждой Солона, как вы поймете, когда я объясню мою метаморфозу, а это я сделаю сегодня же вечером, если вы не заняты.

– В данный момент я не занят, – ответил я, – и весь к вашим услугам.

– Тогда приходите ко мне в семь, – сказал Торндайк, – мы съедим отбивную, выпьем вместе бутылку кларета и обменяемся автобиографиями. Мне через несколько минут нужно быть в суде.

– Вы живете за этим благородным старым портиком? – спросил я.

– Нет, – ответил Торндайк, – но часто хочу тут жить. Памятник человеку увеличивается на несколько дюймов, если над его норой красуется латинское изречение, заставляющее задуматься восхищенных незнакомцев. Нет, я живу на несколько дверей дальше, номер 6а.

Когда мы пересекали Кроун Оффис Роу, он повернулся и показал на дом.

Наверху Миддл Темпл Лейн мы расстались. Торндайк в развевающейся мантии пошел к Дому правосудия, а я направился на запад к Адам-стрит, излюбленному пристанищу медицинских агентов.

Колокол часов Темпл мягко прозвонил семь (словно извиняясь за нарушение трудолюбивой тишины), когда я вышел из-под арки Митр Корт и повернул на Кингз Бенч Уок.

Мощеный тротуар был пуст, за исключением одинокой фигуры, прохаживающейся мимо дома 6а; хотя парик уступил место фетровой шляпе, а мантия пиджаку, я без труда узнал своего друга.

– Пунктуален, как в старину, – сказал он, встречая меня на полпути. – Какая благословенная добродетель пунктуальность, даже в мелочах. До сих пор я дышал свежим воздухом в Фаунтин Корте, а сейчас познакомлю вас со своей квартирой. Вот мое скромное убежище.

Мы вошли в общий вход и по каменной лестнице поднялись на первый этаж[2 - Англичане называют первый этаж ground floor – наземный этаж, а first foor, то есть первый этаж, – это второй этаж дома.], где увидели массивную дверь, над которой белыми буквами было написано имя моего друга.

– Не очень привлекательно внешне, – заметил Торндайк, вставляя ключ в скважину, – но внутри уютно.

Тяжелая дверь открылась наружу, и стала видна другая дверь, внутренняя, обитая байкой; Торндайк открыл ее и придержал, пропуская меня.

– Вы увидите в моей квартире странную смесь, – сказал Торндайк, – потому что в ней сочетается привлекательность офиса, музея, лаборатории и мастерской.

– Вы забыли ресторан, – добавил невысокий пожилой мужчина, выливавший кларет из бутылки в стеклянный сифон.

– Да, забыл, Полтон, – произнес Торндайк, – но вижу, что вы не забыли.

Он взглянул на столик у огня, уставленный принадлежностями нашего ужина.

– Расскажите, – попросил Торндайк, когда мы попробовали результаты кулинарных экспериментом Полтона, – что произошло с вами с тех пор, как десять лет назад вы оставили больницу.

– Моя история короткая, – с горечью сказал я. – И довольно распространенная. Как вы знаете, мои средства кончились неожиданно. Когда я заплатил за экзамены и регистрацию, мой сундук совершенно опустел, и хотя медицинский диплом содержит в себе, используя выражение Джонсона, потенциал богатства, превосходящего самую алчную мечту, существует огромная разница между потенциалом и его практическим осуществлением. Я зарабатывал на существование иногда как ассистент, иногда как временный заместитель. Сейчас у меня вообще нет работы, так что я занес свое имя в список ищущих работу.

Торндайк поджал губы и нахмурился.

– Какой позор, Джервис, – сказал он, – что человек ваших способностей и подготовки тратит время на случайные работы, как какой-то неквалифицированный мот.

– Это верно, – согласился я. – Мои способности сильно недооцениваются тупым и упрямым поколением. Но что тут можно поделать, мой ученый брат? Если за вами нищета, которая скрывает ваш талант с мощностью в тридцать тысяч свечей, его вряд ли заметят.

– Да, вероятно, это так, – согласился Торндайк и на какое-то время глубоко задумался.

– А теперь, – сказал я, – послушаем ваше обещанное объяснение. Мне не терпится узнать, какая цепь обстоятельств превратила Джона Эвелина Торндайка из успешного врача в светило закона.

Торндайк снисходительно улыбнулся.

– Дело в том, – произнес он, – что никакого превращения не было. Джон Эвелин Торндайк по-прежнему медик.

– А парик и мантия! – воскликнул я.

– Да, просто овца в волчьей шкуре, – ответил он. – Я вам расскажу, как это произошло. После того как шесть лет назад вы ушли из больницы, я остался, исполнял различные незначительные обязанности, был помощником демонстратора, куратором и все такое, работал в химических и физических лабораториях, в музее и в помещении для вскрытия и тем временем получил дипломы доктора медицины и доктора наук, потом пытался стать коронером, но вскоре неожиданно ушел в отставку Стедман – вы помните Стедмана, он читал лекции по медицинской юриспруденции? – неожиданно ушел в отставку, и я попросился на его место. К моему удивлению, меня назначили лектором, поэтому я отказался от попыток стать коронером, поселился в этой квартире и стал ждать, что подвернется.

– И что подвернулось? – спросил я.