Убей меня завтра

Он сидел тихо, и я видел, как вздрагивали его губы и кривилось лицо, словно ему было больно. Потом он тихо сказал:

– Бедный Фред!

– Мы должны исходить из того, что гангстерам удалось выжать из него все. Даже то, кто натолкнул его на мысль, что в доме Ярроу происходят нелегальные вещи. Поэтому вы, Тони, тоже числитесь в их черных списках.

Лукреция пронзительно вскрикнула. Тони бросил на нее осуждающий взгляд.

– И мой план прокрутить пленку на заседании имеет своей целью также уменьшить опасность для вас, Тони, – сказал я. – Гангстеры должны знать, что об этой пленке знаем не только вы да я, но и еще целый ряд людей. И все эти люди, в том числе и те, кто был на сборище в доме Ярроу, услышат, кто убил Рейеса, кто должен убить меня и как дискутировали насчет вашей жизни, Тони.

Я взглянул на часы. Без двадцати десять. Я оттянул куртку немного в сторону и показал портативный магнитофон, приводимый в движение батареями и подвешенный рядом с кобурой.

– Тони, каждый член совета должен что-нибудь сказать, чтобы я записал голоса всех.

– Что-нибудь придумаем, Шелл. Может быть, я поставлю какой-нибудь вопрос на голосование, тогда каждый должен будет сказать хотя бы "да" или "нет".

– Этого будет маловато, но во всяком случае лучше, чем ничего. – После некоторой паузы я добавил: – А вы, Тони, сделайте такой вид, будто ни о чем ничего не знаете. Вы просто представьте меня собравшимся, и тут же я начну действовать. По отношению к Лекки, или как вы его называете, Диджиорно, ведите себя как обычно.

Лукреция вмешалась.

– Идемте, – сказала она.

– Что это значит? – спросил я. – Идут только Тони и я. Вы не идете.

– Нет, иду.

В последующие минуты происходил крупный разговор по-итальянски между отцом и дочерью. Кончился он тем, что Тони прижал руки к ушам, с отчаянием посмотрел на меня и покорно повел плечами.

– Тони, – сказал я, – что это значит? Почему вы просто не скажете ей, что ей туда нельзя идти?

Он снова пожал плечами.

– Она такая же, как и ее мать, – ответил он.

– Но вы же отец! Вы же сказали вчера вечером: "Лукреция, это не для женщин. Иди в свою комнату!" – Мне это понравилось. Скажите это еще раз, Тони.

Он не сказал ничего. Он только бросил на меня отчаянный взгляд, но не сказал ни слова. Я был разочарован.

– Лукреция, – сказал я, – идите в свою комнату.

Она рассмеялась.

– Как смешно, – сказала она.

Я бросил на Бризанта отчаянный взгляд. Лулу сказала:

– Если мой отец может идти на заседание и если мой… – небольшая улыбка на лице – и если мой детектив может идти, то я тоже могу.

Раздался звонок в дверь.

Лукреция хотела пойти и открыть, но я сказал:

– Подождите!

Она остановилась. Она меня послушалась! Это было чудесно!

Я встал в стороне от входной двери, держа кольт в руке. Вам может показаться это глупым, друзья, но эта глупость не раз спасала мне жизнь. А мне уже за тридцать.

– Кто там? – выкрикнул я. Если сейчас мужской голос скажет: "Телеграмма", я пристрелю его прямо через дверь.

– Стрикер. – Я узнал голос, но кольта не спрятал, пока окончательно не убедился, что это он.

Когда он вошел, он как раз заметил, как я вкладываю пистолет в кобуру. Он одарил меня скучающим взглядом.

– Нервничаете?

– Просто принимаю меры предосторожности, – уточнил я.

– Очень разумно с вашей стороны. Могу я теперь поподробнее узнать относительно программы?

Через три минуты мы уже были в пути. Бризант сел в машину Стрикера, а я с Лукрецией – в мой "кадиллак". За два квартала до мэрии я – когда мы стояли перед красным светофором – увидел, как какой-то человек машет мне рукой из машины. Я пригляделся внимательнее. Это был Генри Ярроу.

Я тоже помахал ему из окна. Он нагнулся немного вперед и опустил стекло окошка. Я же сунул руку за пазуху и включил магнитофон, обратив внимание на то, чтобы игла галстука не была прикрыта отворотом куртки – микрофоны очень чувствительные приборы.

– Хэлло! – дружелюбно сказал Ярроу, не спуская с Лукреции глаз.

– Я хотел бы узнать, мистер Ярроу, у вас были неприятности… Ну, после того, что произошло вчера вечером?

– Нет. Я только должен был подписать отчет.

– Чудесно! Вы едете на заседание?

– На заседание?

Он тоже ехал в ту же сторону, что и я, и мне почему-то показалось, что его цель – мэрия.

– В десять часов состоится внеочередное заседание, – сказал я.

– Ах, да, да! Я что-то слышал об этом.

– И я думаю, что оно будет интересным, – сказал я.

– Может быть, загляну.

– Сделайте милость.

Он снова бросил взгляд на Лукрецию, а потом снова стал смотреть вперед на дорогу. Мы влились в движение машин, и я выключил магнитофон, сделав запись на листочке бумаги: номер один – Генри Ярроу.

Лукреция спросила: