Рукопись Чейма

– Нет.

– Они не скандалили?

– Нет, просто разговаривали. Мистер Барр, вы знаете, человек несдержанный. Один раз он сжал кулаки и готов был броситься на мистера Джелликоу. Но все обошлось. – Лусилла замолчала, а потом добавила: – Правда, как-то он ему все-таки влепил.

– Барр влепил Джелликоу?

– Ой, да еще как! Тот полчаса не мог очухаться. Пластом лежал.

– Это было в пятницу?

Лусилла удивленно раскрыла глаза:

– Нет, давно. Года три, может, тому назад.

– И вы видели, как это произошло?

– И я, и еще добрая сотня людей. Это случилось, когда на студии "Премьер" снимали фильм "Любовницы Джесса Джеймса". Мистер Чейм тогда был еще там боссом. Мистер Барр исполнял роль главного героя – Джесса Джеймса. И вот в присутствии всех участвовавших в съемках мистер Джелликоу стал отчитывать Барра.

– Что, наорал на него?

– Ну да. Мистер Барр… ведь он иногда выпивает. Несколько раз приходил на съемки навеселе. Мистер Джелликоу сказал, что больше этого не потерпит, потому что картина обходится слишком дорого. Говорил он резко. А мистер Барр все больше и больше злился и вдруг как ударит его! И ушел с площадки.

– А Джелликоу что?

– Он просто лежал пластом.

– А когда пришел в себя?

– Встал, подержался руками за лицо, потом оглядел всех и ушел.

Забавная девчонка была эта крошка Лусилла Мендес! Но меня ждала работа. И работы этой было невпроворот. Надо было вкалывать. И прежде всего, ехать к Сильвии Ардент.

Я встал:

– Спасибо, Лусилла. Вы мне здорово помогли.

Она улыбнулась. А я пошел тянуть свою лямку.

* * *

Как мне доложила Хейзл, Сильвия Ардент была сегодня свободна и предположительно находилась дома.

Жила она в одном из шестикомнатных вигвамов, сдаваемых за полторы тысячи долларов в месяц, на территории всемирно известного "Индейского ранчо", в сотне ярдов от улочки с поэтическим названием Лесная тропа. Место это находилось к северу от границы, разделявшей Беверли-Хиллз и Бель-Эйр. Каждый вигвам имел свое название: "Ирокез", "Могаук", "Апач", "Сиу" и другие столь же выразительные. В основном здании отеля помещения именовались еще более экзотично: "Столовая буйвола", бар "Последнее прибежище Кастера"[1 - Кастер – американский генерал, убитый индейцами во время войны в 1876 году.].

Вскоре после полудня я уже стоял перед вигвамом "Кри" и нажимал на черный железный наконечник стрелы, который выполнял роль кнопки звонка, о чем я не сразу догадался.

В ожидании дальнейших волнующих событий я мысленно перебрал в памяти все, что мне было известно о мисс Ардент. Она, кажется, начинала свою карьеру как модель. Я хорошо помнил то время, когда она впервые предстала перед восторженными взорами публики преимущественно мужского пола.

Она снялась для шестистраничной гармошки-вклейки одного престижного журнала для мужчин, который молниеносно приобрел еще большую популярность. Позировала она в тени яблонь. На ней были лишь облегающие светло-голубые, закатанные до колен джинсы, открывавшие стройные ноги. Она стояла на цыпочках и тянулась за сочным красным яблоком. Солнечные блики играли на ее юном цветущем лице и полунагой фигуре. И только на одну ослепительно белую обнаженную грудь падал яркий сноп солнечного света.

Сравнение с Евой напрашивалось само собой. Его постоянно приводили с экранов телевизора и со страниц журналов, и конечно же оно жило в воспаленном воображении мужчин, в душах которых этот снимок пробудил старину Адама. Вскоре она была приглашена в Голливуд, где снялась в нескольких фильмах. В последнем, принесшем киностудии огромные прибыли и благосклонно встреченном даже критикой, Сильвия сыграла главную роль. Затем последовал телесериал "Девичья спальня" и слава телезвезды.

Дверь неожиданно отворилась, хотя изнутри приземистого здания до меня не донеслось ни жужжания зуммера, ни треньканья колокольчика, и я увидел Сильвию. Тут же все зажужжало и зазвенело у меня в голове. А может, мне это только показалось. Передо мной стояла знаменитая звезда телеэкрана, женщина, которую природа щедро одарила красотой, сама Сильвия Ардент во плоти.

Впрочем, не совсем во плоти.

На ней был светло-желтый вязаный свитер и – в более ярких тонах желтого – юбка, шифоновый шарф вокруг шеи и домашние туфли на высоком каблуке. Пушистый свитер был перехвачен узким пояском. Талия, казавшаяся на снимках неестественно тонкой, и на самом деле оказалась именно такой.

Она стояла в проеме двери и улыбалась.

– Привет! – произнесла она.

– Привет! – ответил я, пожалуй, с чрезмерной пылкостью.

Но ведь не каждый день выпадает счастье лицезреть такую красотку, как Сильвия Ардент. Она выглядела даже привлекательнее, чем на цветном телеэкране: светло-кремовая кожа, глаза словно из расплавленного изумруда, золотисто-рыжие волосы, яркие губы. На гладком лбу появилась едва заметная складочка.

– Я… мы с вами знакомы?

– Нет… пока. – Я улыбнулся. – Но вас я, конечно, знаю. Вы – мисс Ардент.

"Кто же может ее не знать", – подумал я.

Она облизнула губы, напоминавшие цветом плащ матадора, и снова улыбнулась:

– Вы ко мне по делу?

– Конечно по делу.

Я вспомнил две фотографии, которые нашел в номере Джелликоу. На одной Сильвия с откровенным сладострастием во взоре смотрела влево, на другой – с тем же сладострастием смотрела вправо. Сейчас ее взор был устремлен прямо на меня, но сладострастия в нем не было.

– По какому делу вы хотели меня видеть?

Я чувствовал, как моя вначале дружеская улыбка превращается в дружескую ухмылку старого знакомого, хотя срок для такой метаморфозы был явно мал. Но трудно было не вспомнить ту давнюю шестистраничную вклейку, которая как бы положила начало моему с ней знакомству. В моей памяти вновь возник образ новоявленной Евы с яблоком. А потом мелькнула мысль, что Уилфреда Джелликоу, может быть, уже нет в живых. Не здесь ли он нашел свою сладкую погибель?

Резкие нотки, прозвучавшие в голосе Сильвии, вернули меня к действительности. Я вдруг забыл, о чем она меня спросила. Ах да, она хотела знать, по какому делу я хотел ее видеть? Конечно, именно так.

Я стер с лица улыбку и строгим деловым тоном сказал:

– Уилфред Джелликоу. Мне известно, что…

Я умолк на половине фразы, потому что Сильвия сделала глубокий вдох и задержала его, отчего ее пышная грудь стала… вы не поверите какой!

Но я все же сделал попытку продолжить.

– В четверг вечером… – выдавил я из себя, – вы и Уилфред были в "Клетке пантеры". И после этого… – Я забормотал что-то невразумительное.

Сильвия наконец выдохнула.