Да

Да
Мани Створ

Ригма Золотая

Молодой, кипящий и нестабильный мир не прятал от предшествующей цивилизации своей силы. Течения энергии еще не спрятаны под толщей времени и доступны людям. Как они распоряжаются доступным потенциалом? Каково быть юным в юном мире? Что способен вместить в себя человек? Биографии сплетаются в историю отношений и относительности, отвержения и приятия. Мы расскажем сказку, в которой не существует добра и зла.

Пролог

Некоторым существам довелось несколько раз пережить крах Мира. Взрыв, уничтожающий все сущее, который становится искрой нового пламени – возрождение Вселенной на собственном пепелище, дыхание времени – вот самое грандиозное зрелище, которое когда-либо доводилось видеть бессмертным.

Во времена третьей цивилизации на нашей планете было совсем мало суши, деревья вырастали до невообразимых размеров, а тогда имели доступ к энергии своей души – чакре. Чакра – это сила Мира, которая питает каждого человека, каждое живое существо, пронизывает все вокруг. Хотя лично мне всегда казалось, что, скорее, материальный мир пронизывает канву чакры, как узоры вышивальщицы.

Чакра – это сияющее пламя, которое течет внутри нас, как кровь. У разных людей, в зависимости от их характера и темперамента, она различается по цвету, температуре, сиянию. Наиболее талантливые посвященные смогли материализовать чакру и по своей воле предавать ей самые различные формы.

Увы, люди устроены так, что самые сильные из них стараются закрепить передать по наследству свои заслуженные привилегии. Поэтому вполне закономерно, что из воинов, сделавших чакру основой своих боевых искусств, сформировалась закрытая каста, которая была лучше всех посвящена в тайны внутреннего потенциала. Люди передавали эти знания из поколения в поколение, но очень скоро заметили, что лишь несколько семейств может достичь в нем высокого уровня. Сильнейшие кланы стремились сохранить чистоту своей крови, но запрета на брак с человеком другой касты никогда не существовало. Даже когда некоторые семейства утратили первоначальное могущество, родиться в семье воина считалось большой удачей.

Семейство Най долгое время было единственным, кто мог преобразовывать чакру в Свет – сильнейшую категорию созидательного русла в противовес Тьме. Клан Най стал правящим, их старшего мужчину назвали Ханом, а всю незначительную территорию суши, на которой развивалась третья цивилизация, стали именовать Ханством. В мое время, после раскола единых земель, клан Най правил только Северным Ханством (занимающим около трехсот гектар), которое оставалось сосредоточением наиболее сильных воинов. Совершенствуя боевые техники, люди Северного Ханства стали придавать своей энергии форму природных стихий, что многократно увеличивало их силу. Некоторые заглядывали и дальше, преобразуя чакру в форму Света и Тьмы. Развитие чакры Тьмы на Земле, впрочем, скоро было запрещено.

Дворец Хана и окружающее его поселение находились в самом центре острова. Вокруг располагались крестьянские деревни и небольшие хозяйства. А на границах находились четыре заставы, самая северная из которых называлась Ту. Местные жители считались изобретателями наиболее совершенных техник преобразования чакры. Впервые именно они стали именовать себя сихэ и выстроили такую систему иерархического управления, которую впоследствии переняли все другие заставы.

Главой деревни считался Комохо; ему непосредственно подчинялись военные стратеги Суури, стоящие во главе Мастеров. Мастера, в свою очередь, руководили молодыми воинами, которые чаще всего были их учениками – Секацу. Новобранцев-сихэ назвали Ширу. Чтобы стать Ширу, нужно было закончить специальную академию, где с раннего детства обучались искусству владения чакрой, метательным оружием и превращению в животных. В одном из потоков студентов этой академии учились сразу несколько ребят, которые мне как исследователю вопроса Перерождения были особенно интересны. Учебу большинство из них начало, когда им было всего по 5 лет от роду. У многих из них погибли родители, и все, что им оставалось – закалить свой дух и стать бойцами, способными вынести любые испытания.

С самых первых дней я обратил внимание на кузенов Сефидов – Инга и Алекса. Будучи не только двоюродными братьями, но друзьями не разлей вода, они представляли собой полную противоположность друг друга. Оба они казались мне очень красивыми, не слишком высокого роста, но отлично сложенными для своих лет. У Алекса были ярко-голубые глаза и волосы пепельного цвета. Они с Ингом одинаково коротко стриглись и очень любили все внешние сходства между собой.

Алекс был спокоен и мудр не по годам, при этом не заносчив и дружелюбен, поэтому в академии его полюбили сразу. Преподаватели видели в нем большой потенциал. Очень рано Алекс стал осваивать техники с использованием меча и добился хороших результатов в развитии огненной чакры. К тому же он, в отличие от Инга, не вел себя столь дерзко и вызывающе. Умение интуитивно найти подход к каждому и ненавязчивая галантность сделали его душой учебной группы, и, может быть, именно его харизма построила надежную опору для взрывной силы Инга.

Словно для того, чтобы оправдать доставшееся авансом внимание группы, Инг стал самым большим хулиганом в академии. Он разрисовывал стены в честь своих всевозможных достоинств, дрался с каждым, кто обижал слабых или задевал его собственное достоинство, и всегда находил, что ответить на любое замечание. Чуть ли не ежедневно ему ставили в пример всеобщего любимчика Алекса, на что оба всегда отвечали одним и тем же: Алекс – сухой дипломатичной улыбкой, Инг – веселым оскалом. Он никогда не знал своих родителей, и жил в кампусе вместе с другими учениками, но всегда находился под невидимой опекой семьи Алекса.

У Инга были волевые серые глаза и черно-рыжие волосы, пестрые, как иглы Демона-дикобраза Агварэса. Инг считал, что именно из-за цвета волос суеверные мамаши стараются оградить своих детей от общения с ним. Но репутация «плохого мальчика» (в купе с влиянием Алекса) сыграли ему на руку в завоевании своей ниши в группе. Кроме того от природы он обладал невероятно сильными и огненной, и водной чакрами, что встречается крайне редко. Вот только управлять ими и применять в бою у него получалось с переменным успехом.

Такая ситуация могла бы затруднить для Инга выбор между огненным и водным профилями. Все будущие Ширу знали, что по окончании академии их поделят на команды по три – четыре человека и определят к Мастеру, который специализируется на той чакре, к развитию которой они предрасположены. Однако Алекс собирался учиться у собственного отца – Мастера огненного профиля, поэтому вопрос выбора для Инга не стоял. По этой же причине Инг заставлял себя подтягивать все предметы, даже скучную теорию – отец Алекса набирал к себе в ученики только лучших выпускников.

Группа выпускников, готовая к работе с Мастером, должна была состоять из сихэ разной специализации, то есть каждый из них должен был владеть всеми базовыми техниками, но углубленно изучать предмет своего профиля – превращение в зверя, владение мечом, арбалетом или найшу[1 - Найшу – короткий многогранный метательный клинок.]. Алексу одинаково хорошо давались все предметы; его распределили в мечники только потому, что в этой подгруппе был недобор. Общий учебный поток, включающий двадцать человек, курировал молодой наставник Иллис. Половину из них он сам обучал владению чакрой Огня, другая половина обучалась отдельно чакре Воды. Также Иллис вел занятия с пятью мечниками с обоих направлений.

Инг Сефид шел по профилю превращения в зверя. Превращался он в орла и дикобраза, причем он первый из группы освоил использование чакры Огня в состоянии зверя, хотя он не мог с той же легкостью обращаться с ней при использовании оружия. Это почему-то не понравилось Иллису. Вскоре среди старшего поколения еще больше укоренялось мнение, что Инг – воплощение огненного Демона-дикобраза Агварэса. В группе студентов эти разговоры носили характер дружеских шуток, и многие действительно считали череду странностей Инга забавным совпадением. Но сам он не мог не чувствовать напряжения, которое невольно повисает в воздухе в его присутствии при упоминании Агварэса.

В любом случае Сефиды были уверены, что смогут попасть к одному Мастеру. В качестве стрелка, третьего предполагаемого члена будущей команды, они, бесспорно, видели одну из немногих девушек – Селлах Реттер. Ее чакра, так же, как у братьев-Сефидов, принимала форму Огня, а специализировалась она на стрельбе из арбалета. Если Алекс уделял сокурсницам внимание хоть и весьма галантно, но довольно сдержанно и как бы делил себя поровну со всеми, то Инг в упор не видел никого, кроме Селлах.

Селлах Реттер была очень красива: стройная, светлокожая, с яркими зелеными глазами и почти белыми волосами ниже плеч. Она появилась в академии, когда ей было уже семь лет – на два года позже обычного срока, – но была принята в группу Сефидов, благодаря тому, что родители-сихэ научили ее некоторым основам перед тем, как погибнуть на войне с Западным Ханством. До своей кончины мать Селлах, которая вдоволь насмотрелась на ужасы войны сама, старалась уберечь ее от пути сихэ и направить в медицину или в любое другое невоенное направление, доступное для девушки из касты воинов. После потери родителей по натуре довольно замкнутая девочка стала испытывать сложности в общении. Ситуация еще более обострилась, когда стало известно, что родители Селлах воевали на стороне неприятеля. Реттер – одно из ответвлений клана Най, отделившееся во время раскола единых земель, и сейчас известное как элита Западного Ханства. В академию она смогла попасть только потому, что по крови была одарена предрасположенностью к развитию чакры Света и представляла для деревни ценный ресурс. Правда, никаких преимуществ в учебе она от этого не получила: Свет и Тьма – энергии высшего порядка, о развитии которых в академии не может идти речи.

На защиту Селлах встал Инг, который жестко пресекал не только все нападки, но и недобрые взгляды в ее сторону при упоминании темы войны с Западным Ханством. Став для нее защитным барьером, он рисковал подорвать завоеванную репутацию в группе, но дипломатия Алекса и здесь спасала ситуацию.

Инг все больше примерял на себя роль защитника и покровителя Селлах. Он каждый день провожал ее с учебы до общежития, а во время каникул назначал свидания, на которых иногда появлялся вместе с братом, всегда исчезающим удивительно вовремя. Он обдирал для нее все окрестные кусты бескиты[2 - Бескита – высокий куст с черной корой и листьями, цветущий большим количеством светло-желтых мелких цветов.], бегал по утрам в крестьянскую деревню за свежими сливками и даже прекратил разрисовывать стены, когда заметил ее укоризненный взгляд на каком-то из своих уличных «шедевров».

С тех пор, как поздним вечером сидя у лесного ручья, Инг первый раз поцеловал Селлах, все его устремления были направлены только на нее. К счастью, Алекс, контролировал его успеваемость, проявляя неюношескую настойчивость (старательно игнорируя ежедневные упреки в занудстве в свой адрес). Да и сама Селлах, хотя и ощущала себя рядом с Ингом совершенно счастливой, не допускала, чтобы эмоции уводили его слишком далеко от насущных дел. Но невозможно было запереть в клетке разума столь сильные чувства, какие захватили Инга в его тринадцать лет. Можно сказать, что это закономерно привело к определенным ошибкам. Но является ли ошибкой такой поступок, не совершив который человек пошел бы против своей природы?

Начиная с восьмого года обучения, будущих Ширу посылали на тренировочные задания в составе команд разной численности, что помогало им оценить способности и характер друг друга и выработать тактику совместных действий. На одном из таких занятий группа была разбита на десять пар, стартующих с разных позиций, и Селлах с Ингом повезло работать вместе. Им была выдана миниатюрная шкатулка – так называемый «секрет», – и дано на первый взгляд пустяковое задание: доставить к указанной на карте точке ее содержимое. Но открыть эту шкатулку можно было, только выставив на вращающемся замке определенный код, который был выбит на «секрете» другой команды. Соответствующая друг другу пара секретов и кодов приходилась одна на две команды.

Полигоном для выполнения задания был выбран крупный участок леса к востоку от деревни Ту. Вероятность случайной встречи с любой командой была крайне мала, а искать нужно было единственную из девяти пару с такой же печатью на ладонях, как поставили Ингу и Селлах. При встрече двух команд правила предписывали показать друг другу ладонь, чтобы сразу определить, подходит ли один ключ к другому секрету, и есть ли смысл в схватке. Как только одна команда использовала ключ, секрет соперника уничтожался, поэтому каждая «счастливая» встреча неизбежно влекла за собой сражение за право ввести ключ первым.

Чтобы не двигаться в случайном направлении и не заблудиться на полигоне, Селлах предложила сразу же двигаться к указанной на карте финальной точке, благо она была у всех одинаковой. В надежде, что команда с нужным им кодом догадается поступить так же, она проложила маршрут и повела Инга за собой. За время пути он неоднократно пытался угадать код, потом взломать шкатулку, но делу это не помогло. Какое-то время спустя, они встретили команду Алекса (что вызвало у Инга восторженный возглас: «Кого же еще я мог первым найти в этом дремучем лесу!»). Увидев, что их печати не совпадали, браться вздохнули с облегчением. Несмотря на существовавший между ними договор не делать друг другу поблажек на тренировках, ни один не хотел встречаться с другим в поединке.

Своих соперников Инг и Селлах отыскали только спустя три часа, за несколько километров до точки сбора. Ими оказались мечник и арбалетчик с направления водной чакры. Арбалетчик этот, миловидный юноша со светлыми волосами и нежно-голубыми глазами, никогда не отличался успехами в учебе, никогда не имел хороших друзей в академии, и никто не знал, были ли у него вообще друзья. Тем не менее, он заслуживает отдельного внимания как человек, сыгравший определенную роль в некоторых событиях. Звали его Артур Сен. Люди его рода, не имея таланта к развитию чакры, из поколения в поколение становились хозяйственниками или, в лучшем случае, медиками. Артур Сен начал обучение в очень позднем возрасте, потому что три года ему пришлось уговаривать своих осторожных родителей отдать его в академию сихэ. Ему недавно исполнилось шестнадцать лет, тогда как остальным было по тринадцать. Куратор Иллис, который был всего на четыре года старше Артура, в тайне считал, что ему не место среди воинов. Единственное, в чем он блистал, – феноменальная природная меткость.

Увидев на протянутой ладони Артура подходящую печать, Инг сжал в зубах и в обеих руках по найшу и бросился в бой. Он не знал, у кого из пары противников спрятана шкатулка, но взял на себя более сильного – мечника. Тот стал защищаться, с трудом выдерживая заданный Ингом темп.

Оба арбалетчика, Селлах и Артур, заняли позиции по сторонам от своих товарищей. Казалось, что Инг весь поглощен своей атакой и не видит ничего вокруг; инициатива так и не перешла к мечнику. На самом же деле он интуитивно почувствовал ритм стрельбы Артура и вскоре начал предсказывать каждый его выстрел. Несмотря на меткость Сена, невероятно обострившееся чутье Инга позволяло ему вести эту схватку с легкостью танца и подставлять под стрелы Селлах спину мечника.

Но вдруг что-то сбилось в атаках Артура. Полсекунды лишней паузы. Заминка? Нет, Артур слишком хорош в стрельбе (уж в чем он мастер). Оторвав взгляд от мечника, Инг увидел направляющийся на Селлах арбалет Артура и бросился наперерез выстрелу. Все произошло в момент: стрела вонзилась между сердцем и плечом, когда Инг возник перед Селлах.

Все четверо оцепенели. Инг взглянул на торчащую стрелу и извлек ее совершенно безболезненно. Шкатулка была привязана к груди Инга под курткой, в нее-то и попал выстрел. Местонахождение секрета было таким образом обнаружено, и еще секунда паузы дала Артуру возможность это осознать. По его расширившимся глазам и проглоченному восклику это было понятно – нужно было действовать без промедлений.

В следующий миг Инг, в обличии дикобраза, одним прыжком перемахнул через голову мечника, повалил Артура за землю и прижал когтистую лапу к его горлу. Селлах навела прицел на растерявшегося мечника.

– Это поражение. Код наш, – отрезала она.

Соперники не возражали. Содержимым шкатулки оказалась сложная металлическая деталь. На контрольном пункте ее предстояло поместить в отведенную для каждой команды ячейку, чтобы завершить задание.

Перед тем, как двинуться в путь, Селлах нашла укрытие под корнями упавшего гигантского дерева, чтобы обработать раны Инга.

– Что с тобой вдруг произошло? – спросила она, перевязывая его руку.

– Я просто спас тебя, как и должен был.

– Никогда не видела, чтобы ты так вел атаку. Это было… очень круто. Как будто ты вдруг стал лучшим воином деревни, – тихо сказала она и покраснела.

– Ты просто раньше не была в настоящей опасности на моих глазах, – ответил Инг.

Иллис и несколько его помощников следили за ходом учений в обличии птиц. В точке сбора он встречал каждую команду и объявлял об успешном выполнении задания или его провале. Когда Инг и Селлах вставили пластину из секретной шкатулки в специальную нишу, он подлетел в виде вороны и, покончив с необходимой регистрацией, сказал:

– Сефид, научись расставлять приоритеты и соразмерять риск с опасностью. На первом месте твоя жизнь, на втором – выполненное задание. Члены твоей команды, кем бы они ни были, думают своей головой, и нужно помнить, что любые твои действия могут помешать их собственному плану. Ты обязан следовать Кодексу сихэ.

Ответом ему был только спокойный наглый взгляд.

Несмотря на свою молодость, Иллис часто казался бесчувственным занудой. Но он отлично понимал причины, по которым Инг бросился наперерез стреле Артура, чтобы уберечь от нее Селлах, и сам не раз совершал подобные ошибки.

Вечером Алекс пересказал Ингу историю о юности учителя, услышанную от отца: когда его лучший друг нарушил какой-то закон и покинул деревню, тот отказался сотрудничать со следствием, несмотря на риск попасть под подозрение.

Значит, Иллис и сам не чужд самоотверженного безрассудства, а значит, был не до конца искренним, настаивая на соблюдении Кодекса сихэ. Думая об этом, Инг погрузился в задумчивое состояние. Он замедлил шаг и нахмурился, пытаясь понять причины, заставлявшие учителя жить по двойным стандартам. Вид он при этом имел, пожалуй, еще более жуткий, чем когда был зол. Чтобы отвлечь его, Алекс сменил тему:

– Знаешь, сколько команд смогло выполнить задание?

– Ну… больше пяти никак не выходит. Все выкладывались по полной, так что, я думаю, пять.

– А вот и нет. Шесть, – хитро улыбнулся Алекс, – Мы со своей парой не дрались.

– Как это ты провернул?

– Договорились вводить код одновременно. Мы очень внимательно следили за тем, чтобы никто не поспешил даже на полсекунды, и вот, получилось. Они согласились, потому что я предложил засчитать поражение нашей паре, если дело не выйдет.