Да

– Сейчас она уже в порядке. Ну и постаралась же ты! И, по-моему, получала при этом удовольствие.

– Может быть, и получала, – неожиданно ответила Али и снова посмотрела ему в глаза, – На все могут быть причины, не так ли? Ты ведь не собираешься мстить мне за то, что я оказалась намного сильнее, чем она?

– Не собираюсь, – тяжело ответил Инг.

– Это хорошо. Вне боевой арены я никогда не позволила бы себе ничего подобного, что бы я не чувствовала к человеку, если он родом из моей деревни.

Инг раздраженно вздохнул. Он понимал, что не должен вмешиваться в вопросы чести двух соперников, даже если одним из них была его дорогая Селлах.

Али подсела рядом к нему на кровать. Не слишком близко, – интимная обстановка в полумраке ночи и без того складывалась сама собой. Луна, светящая в окно, была единственным источником света.

– Слушай, тебя ведь не смущает, что я Макарано? – спросила она.

– Твой клан считают одним из самых сильных и уважаемых. Ты и сама это знаешь. На комплименты нарываешься?

– Ни на что я не нарываюсь! – Али снова покраснела, – В деревне нас уважают, это правда. Но Кеаго всегда нас ненавидели. Это началось еще с вражды Древних Демонов[6 - Древние Демоны – четыре Демона, первыми созданные непосредственно Дьяволом Денницей, имеющие не только темное, но и собственное начало. Среди них: дикобраз, росомаха, волк, ягуар.]. Ты-то должен знать.

– При чем тут Кеаго и Древние? Не понимаю.

Инг встал и подошел к окну. Он опасался, что Али может заговорить об одном из Древних – Агварэсе, который каким-то образом был связан с самим Ингом.

– Ты прав, Кеаго ни при чем, – ответила она, – Я уже поняла, что ты не такой, как они.

– Я ни разу в глаза не видел ни одного Кеаго. Почему это я должен быть похож на них?

«Неужели он не знает?» – растерянно подумала она, глядя на Инга распахнутыми глазами, – «Или он просто не хочет говорить об этом?»

– Наверное, я не с того начала. Дело в том, что я не просто Макарано. Я Царица Ягуаров.

– Возможно, это величайшая дерзость с моей стороны, Ваше Величество, но до сего дня я понятия не имел о том, что у ягуаров тоже есть цари, – Инг отвесил ей шутовской поклон.

– Да ты совсем ничего не знаешь! Разве вам не рассказывали об этом в академии?

– Что-то рассказывали, – Инг смущенно почесал затылок, – Я знаю, что Макарано подписывали мирный Договор между силами Света и Тьмы.

– Да, да, так и было, – покивала Али, – Макарано представляли сторону Земли и человечества при заключении второго Договора. Нас выбрали потому, что мы происходим от Древнего Демона-ягуара Макарано. И, кстати, унаследовали его золотую чакру.

– Получается, у вас есть и темная чакра? Ведь у всех Демонов она есть.

– Темная чакра была только у первых Макарано, мы давно уже ее утратили. Люди нашего клана вступали в брак исключительно с людьми. Но тайну золотой чакры ягуаров мы передавали из поколения в поколение с помощью особой печати. Так мы стали носителями самой сильной чакры, доступной людям. Поэтому, заключив договор, силы Света и Тьмы сделали нас своего рода гарантом сохранения мира. Младшей женщине из чистой линии клана Макарано они даровали меч, в котором заточили Демона, и приставили служить ей одного из сильнейших светлых на Земле.

– Почему это они отдали меч с заточенным Демоном именно младшей женщине? – спросил Инг.

– Я думаю, потому, что она на тот момент была еще совсем маленькой. Старшие внушали ей, что она – хранительница разрушительного оружия, воспользоваться которым может только в случае самой страшной опасности. Впрочем, первая Царица Ягуаров ни разу не призывала Демона, потому что вообще не умела обращаться с мечом. Нам не запрещают становиться воинами, просто стараются найти для нас другое дело… Я потому и становлюсь такой в бою, – тихо закончила она.

– Понятно, – буркнул Инг и отвернулся к окну, обдумывая все сказанное.

Али подошла к нему и сказала:

– Сегодня видно созвездие Росомахи.

– Я люблю смотреть на него. Слышал, его создал сам Агварэс. В честь своей Антарес, наверное, она ведь дикобраз. Там даже есть звезда, названная ее именем.

– Я тоже люблю это созвездие. Правда, в прошлом месяце его было видно получше, – она открыла окно и вскарабкалась на подоконник, – Если тебя не беспокоят раны, полезли на крышу, посмотрим на него.

– Давай! – оживился Инг.

Они забрались на крышу, перебираясь по крупным кирпичам здания госпиталя. Небо над ними было нескромно чистым, не прикрывая ни единым облачком все свое звездное великолепие. Все семнадцать звезд созвездия Росомахи ярко сияли над ними. Несколько минут они молчали, любуясь небом и ночью.

– Али, – позвал Инг, – ты сказала, что Царице Ягуаров, тебе то есть, служит сильнейший светлый. Я думал, самый сильный светлый это наш Хан. Неужели..?

– Нет, я сказала не «сильнейший», а «один из сильнейших». Конечно, Хан мне не служит, это невозможно. Но таким же сильным светлым началом, как Хан обладает еще и Харар.

– Харар! – воскликнул Инг, – Это тот парень, которому Хан поставил такую же печать, как своему сыну, и передал самую сильную светлую чакру?

– Вообще-то первый Харар и был сыном одного Хана. Младшим. Хан исхитрился поставить печать Света не только своему старшему сыну, как должен был, а им обоим. Власть, как и полагается, продолжала передаваться внутри ханского рода, а от младшего сына Свет перешел к его лучшему воину. Тот перед смертью поставил печать своему другу, и так далее. Короче, так и появились Харары – обладатели сильной светлой чакры, не принадлежащие к ханской семье.

– Значит, они так всех могут сделать светлыми?

– Эта специальная печать устроена так, что Харар может быть только один, – она произнесла это очень уверенно, но тут же тише добавила: – Я сама толком не могу объяснить, почему так должно быть, и как все это устроено. Спроси лучше у Николаса. Сейчас ведь он Харар.

– Николас?! – Инг смотрел на нее во все глаза, – Алекс мне ничего не говорил! Я знал, что наш учитель крут, но не настолько же! От кого, интересно, он получил свою печать?

– Я не знаю.

Али смущенно улыбнулась, и неожиданно ее взгляд выдал все ее чувства. В ее глазах была влюбленность, преданность и восхищение.

Инг застыл, пытаясь осознать свое открытие. Не теряя ни секунды, Али поцеловала его в щеку и исчезла.

***

Когда Максим очнулся, еще до того, как он смог открыть глаза, в его голову стали ввинчиваться звуки капающей с потолка воды. Уже через минуту это стало здорово раздражать. Злость встряхнула нервы и позволила расширить рамки восприятия: он ощутил холодный камень и сквозняк. Его руки и ноги были скованны, а сам он лежал на полу тюремной камеры. Все его тело ныло и горело после боя с Ингом. О помощи медиков заключенные по статье «дезертирство» и мечтать не смели. Максим кое-как сел, облокотившись на стену, и сплюнул густой красной слюной. Отяжелевшие веки накладывали на скромный интерьер камеры мутную сетку густых ресниц.

Вдруг за дверью послышались шаги. Макс сразу понял, что зайдут именно к нему. Ему стало противно при мысли о том, что сейчас придется слышать чей-то голос. Открылась мерзкая скрипучая дверь, и стражник ввел черноволосую девушку.

– Я всегда знала, что оба моих брата рано или поздно окажутся в тюрьме, – сказала она и улыбнулась.

– Ты кто такая? – с трудом проговорил он.

– Я Лина Дард, сестра твоя.

– Моя сестра мертва, – голос Макса оставался ровным и тихим, но он был готов вывалить на незнакомку целый спектр эмоций: от гнева до крайнего любопытства.

– Я абсолютно жива, – улыбнулась она, – Ты мне не рад?

– Не смей даже упоминать мою сестру. Что тебе надо?

Максу пришлось приложить усилие, чтобы сфокусировать зрение на образе девушки. Такая же астеничная, смуглая, как он сам, с длинными черными волосами. Яркие черные глаза, аккуратные широкие брови, вздернутый нос – все в точности, как у его родной сестры Лины.