Игры с волками

В просторном салоне черного наглухо тонированного БМВ мне было нечем дышать даже несмотря на раскрытые окна. Михаэлас Лупуль, этот изуродованный шрамами старик, внушал мне не просто отвращение, но и ужас – просто от взглядов, которые время от времени бросал на меня в пути. Я ощущала их, как прикосновение холодных пальцев, всякий раз оборачиваясь на него и лишь плотнее запахивая кофту, в бессильных попытках спрятаться. А когда он, видя мое напряжение и то, как я сторонюсь его, внезапно схватил с сиденья мою руку и развернул ладонью к себе, я едва сдержалась от того, чтобы не вырвать ее, выпрыгнув к тому же из салона машины.

– Ты посмотри… а у тебя длинная линия жизни! – Сказал он как будто бы с удивлением. – Ну, значит тебе нечего бояться, дорогая. Каким бы не был исход поединка, ты проживешь еще долго после того. – Понизив голос почти до шепота, он добавил. – Мне кажется, ты приглянулась Дану. Как знать, раз уж у него нет истинной, может он пожелает оставить тебя при себе. Все же они с Егором соревновались с детства, так чем же ты не трофей для победителя?

–Вы так легко сбрасываете Егора со счетов? – Сказала я с вызовом, все же высвободив свою руку. – Будто не знаете, кто из них двоих сильнее.

– Ошибаешься, я лучше других умею предугадывать победителей. И сейчас я на правильной стороне. – Загадочно улыбнулся Михаэлас. – Вот только, если бы сила решала все в нашем мире, мы бы сейчас с тобой и вовсе не сидели здесь.

Наша машина свернула в очередной поворот и съехала на неровную грунтовку. Через несколько минут лес впереди стал казаться реже и между стволов деревьев начал проглядываться яркий свет фар – мы выехали на небольшую поляну, где нас уже ждали два других черных внедорожника.

При нашем приближении из них стали выбираться люди в темных одеждах, а кто-то даже был облачен в длинные мантии.

– Ритуалы – это скрепы нашего общества. – Довольно прошептал Михаэлас, когда наша машина остановилась и водитель покинул ее, чтобы открыть для него дверь. – Оставь мы их в прошлом, было бы не на чем строить будущее. Молодежь не понимает этого… того что горячую кровь не сдержать простыми обещаниями и пустыми словами. Нужно что-то большее, чтобы решать наши судьбы. Ведь мы не люди, так к чему нам уподобляться им? Знаешь, Алена, если бы стаи не следовали тому, что завещано богами, спор двух братьев решился бы кровавой резней, разделивший волков в этой части света на два противоборствующих лагеря… и какой смысл в том, чтобы править горсткой выживших? Пусть уж лучше этой ночью умрет только один из них, а другой встанет на место отца и поведет всех за собой. И это будет Егор, ведь ты и сама знаешь, что все случившееся – его рук дело. Ну, разве это не лучший выход для всех?

Ответа от меня этот напыщенный урод, разумеется, не дождался. О какой справедливости вообще могла идти речь, если я уверена – оба были не виноваты в случившемся! Людские методы решения конфликтов ему, видите ли, не подходят… нет, я не спорю, решение конфликтов – это не то чтобы конек человечества, местами очень даже горбунок, но когда речь идет о двух родных братьях, которым просто нужно поговорить и решить все между собой… к чему это насилие?

Дверь рядом со мной распахнулась и незнакомый мне мужчина недвусмысленно отступил в сторону. Я вжалась в спинку от того, каким взглядом этот громила окинул меня, но нехотя выбралась наружу. На мои плечи он тут же опустил темную шелковую накидку – длинную мантию, такую же, как и у других здесь присутствующих.

– Мы не более, чем тени здесь сегодня. – Усмехнулся Лупуль, выбравшись из машины. Водитель подал ему точно такую же черную мантию, и старик спешно прикрыл ей свои плечи и голову. – Наше дело стать свидетелями воли богов и возвестить об их решении. Здесь лишь избранные свидетели, по десять от каждой стороны. Те, кого выбрал слепой жребий… ну, и мы с тобой. Куда же без нас, да, моя прекрасная заложница?

Словно собираясь на темную мессу или какой-нибудь ведьминский шабаш, присутствующие вокруг мужчины и женщины один за другим скрыли головы под черными капюшонами.

– Все ли готово? Вы не забыли о моей просьбе? – Осведомился Михаэлас у мужчины, накинувшего на меня мантию.

– Все как оговорено. Зловский младший уже ожидает на месте. Дан?

– Будет с минуты на минуту.

Как и сказал Лупуль, долго ждать Дана не пришлось – его фиолетовый ауди остановился возле нас, и мужчина спешно вышел к нам навстречу. Он был сосредоточен и зол, проходя мимо, даже не посмотрел на меня, хотя я попыталась схватить его за руку и сказать… но что? Что я могла сказать ему такого, чтобы он изменил свое решение, чтобы отказался от предстоящего кровавого ритуала и просто оставил все как есть. Никакие мои слова не убедили бы его в том, что Егор невиновен ни в исчезновении Саши, ни в смерти его отца.

Но невиновен ли? Слова Мары про любовь избранных легли в благодатную почву для сомнений… мы с Егором еще так мало были вместе, наша связь с ним крепла, но ей нужно было больше времени. Я чувствовала… знала, что он рядом. Почти наверняка, часть моих чувств, моя злость, печаль, были рождены в его сердце и передавались мне на расстоянии. Но у нас было так мало времени вместе… а что, если я действительно еще не заглядывала в его душу так глубоко, как следовало? Вот только что бы это изменило для меня, ведь я любила его… всем сердцем, без сомнений.

Сейчас в моем теле словно душа боролась с разумом. С одной стороны, мне казалось, что Егор действительно жаждет власти настолько, что не остановится ни перед чем на своем пути, но с другой… с другой был его взгляд, в тот момент, когда мой мужчина говорил о том, что он непричастен к исчезновению Саши, его мысли, которые я, точно открытую книгу читала, когда губы Егора касались моих. Он не был злодеем, он просто не мог быть тем, кем его пытался представить Лупуль. Этот старый оборотень – лжец! Он явно вел здесь какие-то свои подковёрные игры, а может и вовсе все случившееся было его планом…

Но могла ли я сказать все это Дану, бросив лишь пару фраз на ходу? Мужчине, на хмуром лице которого, была сейчас написана неотвратимая, свирепая решимость, доказать свою правоту и невиновность кровью.

Он отказался от мантии и устремился в густой лес впереди себя, а толпа, собравшаяся на поляне, признав вожака, спешно последовала за ним.

– Скоро все кончится, дорогая. – Раздался над моим ухом противный металлический шепот Лупуля.

Мужчина несмотря на мой протест, приобнял меня за талию и повел вперед.

Несколько шагов и мы ступили под сумеречный полог леса, где тропу было едва видно, и если бы впереди не шли люди, я бы не знала куда двигаться. Мы брели вперед почти в полной тишине, никто не переговаривался и только звуки тяжелых шагов по сухому валежнику нарушали гармонию вокруг.

Тяжелое предчувствие разлагало мне душу, ноги отказывались подчиняться – я не хотела идти вперед, не хотела видеть то, что случится… потому что я знала – ничего кроме жестокости меня там не ждало.

Наконец впереди замаячил свет. Яркие сполохи факела разорвали тьму – одинокий мужчина в красной мантии стоял впереди и ждал, пока наша процессия подойдет достаточно близко. Осветив лицо Дана, он махнул следовать за ним, и мы продолжили путь, пока не вышли на большую, освещенную факелами поляну, расчищенную в центре и обнесенную большим кругом, отсыпанным каким-то белым каменистым порошком.

По другую сторону этого круга стояли люди в таких же темных балахонах. Но вот, одна из фигур отделилась от них и, шагнув за круг, быстро двинулась к центру.

Мое сердце пропустило удар, и я дернулась из рук Лупуля, когда мужчина откинул капюшон, явив перед светом факела свое лицо. Егор был сосредоточен и явно зол, он смотрел только в одну точку, на противника, шедшего к нему, с другой стороны. На своего родного брата, которого считал предателем и убийцей.

Но вот, легкий ветерок скользнул с крон деревьев по кромке леса, нырнул на поляну, подхватив пряди моих волос и бросив мне в лицо. Я откинула их вместе с дурацким капюшоном и встретилась взглядом с Егором – мое сердце в тот миг словно пропустило удар и, если бы старик не вцепился в меня так крепко, вырвалась бы из ненавистных рук и побежала ему навстречу.

Мужчина в красном балахоне встал в центр круга и уронил факел братьям под ноги, словно прочертив меж ними черту.

– Из-за алчности одного из вас стая уязвима, как никогда. У нас нет альфы, – раздался его низкий зычный голос, – некому рассудить вас в мире живых. Но может быть лишь одна правда и тот, кому она не принадлежит сегодня должен сойти в мир мертвых и предстать перед Анубисом, чтобы ответить за свои преступления, свершенные в подлунном мире. Но Инпут, наша мать, сострадает своим сыновьям и молит обо всех душах, заблудившихся во тьме пороков. По закону стаи, если виновник раскается, то кровь его сегодня не прольется – изгнание и позорное клеймо позволит ему сохранить свою жизнь, чтобы попытаться искупить вину служением богам. Ты, Дан из рода Волка, признаешь ли свою вину перед стаей? Сознаешься ли в убийстве своего отца, обмане и подстрекательстве собратьев?

– Нет. – Резко и громко ответил мужчина, не сводя взгляда с брата.

– Ты, Егор из рода Волка, признаешь ли свою вину перед стаей? Сознаешься ли в убийстве своего отца, обмане и подстрекательстве собратьев?

Вместо ответа Егор сплюнул в ноги и яростно выпалил:

– Тебя не похоронят. Оглянись вокруг – на этой поляне ты будешь гнить, пока твоя плоть не осыплется прахом, а кости не растащат животные. – С этими словами он развернулся и пошел к противоположному краю, на ходу сбрасывая с себя мантию, с треском срывая рубашку, забыв о пуговицах.

Глава 28

Дан еще какое-то время смотрел ему вслед, мне показалось, что он хотел окликнуть его, что желал что-то сказать. Но люди смотрели на него с явным ожиданием.

Собравшись с мыслями Дан также направился к нам. Неотвратимость и крайняя сосредоточенность были написаны на его лице… и мне показалось, что он избегает смотреть мне в глаза. Двигаясь прямо в нашу сторону, он так же, как и Егор стал стаскивать с себя вещи.

– Что они делают? – Спросила я, с ужасом наблюдая за происходящим.

Михаэлас усмехнулся и сказал, наклонившись к самому моему уху:

– Полнолуние давно на исходе, но для решения подобных конфликтов есть ритуал воззвания к призрачной луне. Оба выпьют зелье, которое на время вернет им их звериный облик. Этот ритуал не для людской половины оборотня, только зверь может решить судьбу стаи.

Я обернулась к нему, надеясь, что старик шутит, но садистская ухмылка Лупуля не имела ничего общего с весельем.

– Да, милая, все так. – Довольно усмехнулся он. – Еще до восхода солнца мы узнаем, кто из двоих сыновей старого волка более прочих достоин занять место своего отца. А также станет ясно, кто же из них на самом деле отцеубийца.

Но это было нечестно! Совершенно нечестно! Как меряясь волчьей силой можно было открыть правду? Дан говорил, что из-за связи с избранной Егор сильнее его, но если так… то это будет просто очередное убийство! Кровавая и беспощадная расправа одного брата над другим… неужели мало им смерти собственного отца? А что же, если они оба не имеют к ней никакого отношения?

Дан подошел к самому краю круга и замер, словно в молитве. Из одежды на нем остались лишь брюки. Этот мужчина был явно крупнее Егора и теперь, в свете луны, казался мне больше похожим на отца, чем брат.

Я сжимала и разжимала кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу, силясь подобрать нужные слова или хоть немного унять охватившую меня панику. Я хотела просить, умолять его не делать этого. Я знала, что просто не перенесу вида крови и даже звуков этой беспощадной схватки.

Один из людей в черных маниях выступил из толпы и протянул Дану маленький серебристый сосуд, сказал что-то на их непонятном языке, и мужчина принял подношение двумя руками, также сказав что-то тому в ответ.

По лицу Дана было видно, насколько тяжело ему давалось решение выпить содержимое склянки. Выдохнув, точно перед прыжком с высоты, он опрокинул в себя ее содержимое залпом и замер, воздев лицо к небу, словно ожидая немедленного воздействия или приходя в себя.

Мое внимание привлекли события разворачивавшиеся на другом конце белого круга. Я увидела, как Егор согнулся пополам, точно от страшной боли и упал на землю, часто дыша. В свете луны его тело начало быстро претерпевать трансформацию – в начале стали шире плечи, затем по ногам треснули брюки и опали вниз бесформенной грудой тряпья. Когда тело Егора начала покрывать густая серая шерсть, Дан, в двух шагах от меня, вдруг сделал громкий вдох и согнулся пополам, схватившись за грудь, будто его собственное сердце пыталось вырваться из нее, прорвав к чертям плоть и кости.

Я просто не могла смотреть на это… было слишком жутко наблюдать за тем, как их тела будто ломались, суставы выворачивались изнутри, а кожа синела и облезала клочьями, обнажая густую шерсть.

С другой стороны поляны раздался крик боли, переросший в сиплое рычание – Егор обратился первым и обернулся в нашу сторону. В ярких глазах зверя не было больше ничего от человека, которого я знала. Лишь ярость и дикая, разрушительная сила.

Я неосознанно сделала шаг назад, но Михаэлас удержал меня на месте.