Стрэнжвилл. Книга первая

– Эмми! Детка! Звонит мистер Маркус, ответь ему! – сказал Роллс.

– Хорошо! – открыла дверь.

Отец заметил большие капли крови на одежде и грозно посмотрел на меня.

– Всё нормально, я просто порезалась, – попыталась успокоить его.

– Слушаю, – выхватив трубку из рук Роллса, я начала разговор.

– Добрый вечер, Эммилия! Меня заинтересовало ваше предложение. Предлагаю встретиться и обсудить всё, – сказал Маркус.

– Конечно, без проблем. Где встретимся? – спросила я.

– Быть может, будет лучше, если я к вам подъеду сразу с юристом? – предложил Маркус.

– Если это вас не затруднит, – ответила я с лёгким удивлением.

– Отлично, я подъеду завтра в 10 утра, – сказал Маркус.

– Великолепно, буду ждать! – ответила я.

Роллс, с подозрением вглядывался в капли крови, а затем в лицо Эммы. Я слегка улыбнулась и отдав телефон отцу, отправилась на кухню. Всё время, пока я ела салат, яичницу и пила сок, отец молча наблюдал за мной. Я же старалась не обращать внимания на его пристальный взгляд. Быстро поужинав, я затолкала в стиральную машину накопившиеся грязные вещи. Присев на пол возле стиральной машины, мой взгляд вновь упал на окровавленный стержень шурупа и плечи немного вздрогнули, когда потрогала кожу пальцами. От усталости, я вцепилась руками в лицо и тяжёлый вздох вырвался. Так и не дождавшись окончания стирки, я ушла в комнату, да легла на кровать, забравшись под одеяло.

Дождавшись отхода дочери ко сну, Роллс тихо приоткрыл дверь и осмотрел комнату: Эммилия лежала на кровати и крепко спала. Роллс осторожно въехал в комнату и приблизился к кровати. Его интересовали раны, и прикасаясь к тёплым рукам Эммилии, он осмотрел кожу. Следы повреждения сохранились, но были не такими заметными. Положив руку Эммилии под одеяло, Роллс томно вздохнул.

– Ты уже такая большая. Но настоящую природу, что томится в тебе слишком сложно удержать, — с грустью сказал Роллс и покинул комнату.

На следующий день, ровно в 10 утра, раздался звонок в дверь. Я с трудом проснулась, вылезла из-под одеяла и помчалась открывать, – на пороге стоял статный, высокий, темноволосый, кареглазый в сером костюме и розовой рубашке Маркус. Его лицо показалось мне очень знакомым, только не знаю почему? В правой руке он держал чемодан из змеиной кожи. Я впустила Маркуса, а следом за ним вошёл пожилой мужчина, седовласый, в чёрных брюках и белой рубашке, – еле передвигая ноги, строго и высокомерно посмотрел на меня. Маркус осмотрел квартиру, и она ему очень понравилась.

Спустя некоторое время я, Маркус и пожилой юрист присели за стол на кухне, чтобы заключить сделку. Моё сердце немного взволнованно забилось. Как же мне не хотелось уезжать из моей милой, хоть и бедно обставленной, – но всё же моей квартирки. Юрист мигом всё оформил. Марк положил чемодан на стол и достал несколько толстых денежных пачек. Я пересчитала деньги – всё верно, здесь ровно один миллион долларов. И мне казалось, что это слишком дёшево.

– Надеюсь, ничего страшного не случится от того, что я такую сумму наличными принёс? – спросил Маркус, поправляя печатку из золота и чёрного камня на безымянном пальце.

– Всё нормально, нал так нал! – сказала я.

– Ну! В таком случае я хотел бы уже завтра переехать сюда! По возможности, – пожелал Маркус.

– Завтра? Ну хорошо! – только я договорила, как седовласый вручил мне договор.

Я даже не задумываясь, подписала документ. Маркус и старик решили уйти не попрощавшись. Но не успел Марк дойти до двери, как вдруг, обернулся и вопросительным взглядом посмотрел на меня, спросив:

– Неужели вы меня так и не вспомнили?

Я неловко улыбнулась, и до меня дошло, – он был клиентом СТО.

– Конечно же, я вас узнала! – опомнившись, громко сказала я.

– Алекс мне подсказал, увидев ваше объявление. Кстати, а как же ваша машина? – поинтересовался Марк.

– Я хотела её продать, да уж больно она стара. Так что мне пришлось её обменять на автодом.

– Что ж, жаль, ваш «Линкольн» мне очень нравился! Модель была легендарная, – трогательно сказал Марк и удалился.

И перед тем, как начать сборы, я сходила в банковское отделение, которое располагалось напротив нашего дома и положила бо?льшую часть денег на счёт, оставив немного на дорогу. Остаток суммы по возвращении домой я спрятала в дорожную сумку.

Весь оставшийся день я медленно собирала, перебирала и упаковывала наши вещи в три чемодана; инструменты складывала в два больших пластиковых ящика, как вдруг, незаметно подкравшись сзади, Роллс постукал Эмму по плечу и вручил что-то.

– Здесь отмечен дом, куда мы сможем уехать и его координаты, – и уехал.

Рассмотрев карту, я недолго думала о том, откуда он её достал, и сколько лет этой «тряпочке»? На карте была помечена чёрным маркером дорога и река. Странно. Я решила расспросить отца об этом месте и отправилась к его комнате. Когда вошла в его небольшую, серую комнатку, моё внимание захватил старенький телевизор и новостной канал:

– Уже две недели полиция пытается разыскать виновного, совершившего серию жестоких убийств обычных граждан и четырёх полицейских. Их тела были растерзаны с невиданной жестокостью. Криминалисты предполагают, что это мог сделать сбежавший медведь.

Отец внезапно усмехнулся и выключил телевизор.

– А почему на карте отмечена только дорога и река? Там что никто не живёт? – спросила я.

Роллс, в ответ посмотрел на меня печальным взглядом и отвернулся к окну.

– Я так понимаю, что мне самой придётся разгадывать? Это так и будет продолжаться всю мою оставшуюся жизнь? – с упрёком спросила я.

Но так ничего и не услышав в ответ, я вернулась в свою комнату, да продолжила собирать вещи. Карту же, я с безразличием бросила в свою дорожную сумку. Чаще всего глубокое молчание и скрытность отца вызывали во мне жуткое раздражение. Вот куда мы поедем?! И зачем только я зациклилась на этой идее – уехать?

Посмотрев в последний раз из любимого и старого окна моей маленькой комнаты, я увидела, что на улице идёт несильный дождь, и надела коричневую кожаную куртку. Такое чувство, что небеса Нью-Йорка плачут, провожая нас.

Этот переезд я не желала и даже немного боялась, ведь мне придётся везти Роллса в неизвестную даль, – а он в таком тяжёлом состоянии. Тоска поглощала меня ещё сильнее, когда я начинала думать о том, что пришлось бросить любимую работу, продать квартиру, которая располагалась в престижном районе Нью-Йорка, а «Линкольн» обменять на автодом. И почему я не стала искать другого пути? Может, потому что так и должно быть? Но теперь, это уже неважно. Отцу нужен свежий воздух, тишина и спокойствие.

Обращаясь к врачам за помощью, я почему-то думала, что они смогут помочь, но, увы, только спустила кучу денег, а толку никакого. Врачи так и не смогли выяснить, что с ним. По какой причине у него останавливается дыхание, и происходит паралич всего тела, почему его кожа стала такой прозрачной? Что же, попробую сама продлить его жизнь настолько, насколько это возможно.

Ящики с инструментами были на колёсах, поэтому первым делом я вывезла их на улицу поближе к обочине дороги, а пандус оставила возле подъездной двери, затем вынесла два больших чемодана. Забросив себе на плечо небольшую чёрную дорожную сумку с предметами первой необходимости, да забрав оставшиеся четыре пакета с вещами отца, я посмотрела на Роллса, который ожидал меня в подъезд возле лифта. Захлопнув входную дверь и заблокировав цифровой замок с помощью пароля, я бросила пластиковую карту-ключ под коврик и ушла.

Спускаясь на лифте, я взглянула украдкой на отца и с трудом сдержала вздох, а вообще от уныния уже хотелось рыдать. Выйдя из подъезда, мой унылый взгляд столкнулся с подъезжающей машиной транспортировочной службы, где на специальном прицепе располагался автодом, а точнее, сарай. Разглядывая этот хлам, которому уже лет 30, если не больше, моё лицо скривилось. Сумки просто вывалились из ослабевших рук. Невозможно было оторвать взгляд от того, что назвали машиной.

– Что-то не так? Эмма? Ты что-то забыла? – взволнованно спросил Роллс.

Я ошарашенно посмотрела на отца.

– Как ты мог! Обменять мой «Линкольн» на этот курятник?

– На фотографии в интернете он выглядел, конечно, лучше, – с неловкостью ответил отец, – может, откажешься? Хотя, твой «Линкольн» ничем не лучше, знаешь ли, – выдал он.

Я прикрыла лицо ладонями, а затем только рот от ужаса, что охватывал меня. Мурашки пробежались по телу. Закончив разгрузку автодома, курьер, одетый в красную форму, подошёл ко мне и вручил лист доставки. В документе было сказано, что оценочная стоимость моей машины с учётом пробега приравнивается к 500 долларам, плюс доставка 300 долларов. Мой тяжёлый вздох вырвался. Я достала деньги из внутреннего кармана куртки и поставив подпись, спросила у курьера:

– Она вообще на ходу?

Курьер, пересчитав деньги, ухмыльнулся и молча пожал плечами, да ушёл. Настолько неловко я ещё себя не чувствовала никогда. С недовольством на лице я посмотрела на отца.

– Вот скажи мне папа! Ты хоть раз в жизни покупал мотоцикл вслепую? – с возмущением спросила я.