Повесть о декабром чертополохе

– Есть они и они, то есть, – повторил Вадим, но в голове у него прояснения не наблюдалось.

– Верно! – щёлкнул пальцами Егор и указал на него. Жёлтенький сухой палец немного дрожал. – И ты теперь – один из них. Из шлагбаумов.

– Но мог быть и один из других, – проговорил Вадим.

– Верно, неплохо схватываешь, на лету прямо, – отметил Егор с небольшим удовлетворением. – Я много изучал этот вопрос. И не только с Аркадием Георгиевичем – он появился уже под самый конец, когда я едва не сорвался в безумие полностью. Я говорил ещё с другими людьми. Которые тоже сталкивались с чем-то таким. Иные даже пытались всё упорядочить и записать.

– И что?..

– И что? – повторил Егор и усмехнулся, но невесело. – Всё элементарно. Или не очень. Слушай: есть, так скажем, беспредельщики, понимаешь? Делают всякое. И их нужно кому-то усмирять. И вот шлагбаумы останавливают их, не дают им слишком уж бесчинствовать.

– Что-то вроде полиции?

– Можно и так сказать… Получивший метку становится шлагбаумом, и будет им, пока не передаст её. Другому.

– А если я не хочу…

– Так возьми и отдай, – подытожил Егор и опустил взгляд.

– А почему они просят отдать метку, а сами не могут взять её? – спросил он и тут же подумал, что уже спрашивал это.

– Мне говорили, что это позволяет сохранять баланс. Относительный, конечно. Иначе бы душители переломали все шлагбаумы и забрали метки. А так… Они не могут её взять насильно, только по доброй воле отмеченного.

– И в чём же суть этого… «отмеченного»?

– А в том, юный мой друг, что у отмеченного есть свои преимущества над обычными людьми. Ты, наверное, заметил, что ты можешь с ними контактировать, даже если их нет поблизости. Пресловутые «галлюцинации»… Готов поспорить, что так ты их и называешь…

«Да на что угодно», – послышался у него в голове голос Виталика.

– Ещё ты не поддаёшься подчинению. То есть, если кровосос прокусит тебе артерию или вену – или даже лохмач – ты не превратишься в одного из них. Одурманить тебя тоже не смогут. С тобой можно только договориться.

Егор попытался облегчённо улыбнуться, но не вышло, только искривился.

– Но это не так и хорошо, – сказал внезапно священник, до этого почти не участвовавший в разговоре.

– Да, – кивнул Егор. – Потому что они не будут тебя умасливать, не для них этот способ. А

вот заставить – попробуют…

БИБЛИОТЕКА

Казалось, что наступила тишина, но Вадим почувствовал, что сюда – именно в этот закуток сапожника – кто-то идёт. Стремительно, уверенно. Вышагивая. Он оглянулся испуганно через плечо и вперился в дверь таким взглядом, что Аркадий Георгиевич и Егор тревожно переглянулись.

– Что-то послышалось? – спросил священник.

– У нас гости. Хотя, наверное, у меня, – ответил тихо Вадим, и, как можно было бы сказать всяком суеверному, «накаркал» – дверь открылась наружу, впустив в себя леденящий воздух с улицы…

«И не только с улицы, этот человек сам пышет холодом…»

Внутрь заскочил подросток в красной шапке и чёрном пуховике. Он улыбнулся зубами с брекетами и растерянно посмотрел по сторонам, держа руки в глубоких карманах.

– Обувь чините? – спросил он.

«Фух, – выдохнул Вадим, – это просто посетитель».

– Чиним, что надо починить? – сухо отозвался Егор.

– Кроссовок, – ответил он и вытащил из кармана остатки лимонного кроссовка, будто разорванного собаками. Он кинул обувку Егору, и тот легко её поймал.

Вадим почувствовал, как сердце у него начинает набирать обороты, а в голову прорезаются смутные воспоминания… Парк, сладкая вата, колесо обозрения, тёплые руки. Прыг-скок между грязными лужами, прыг-скок…

«Аккуратнее, Вадя, не забрызгай меня, я тебя прошу…»

– Эй! – рявкнул он и сам удивился грубости этого окрика. – Это же… Это же…

– Всё с ней нормально, – заверил подросток и осклабился своими мерзкими брекетами. – Кое-как тебя нашёл… Короче, дело к ночи. Пусть этот – выйдет. Сначала.

Понятное дело, он имел в виду священника. Тот поднял руку, указав на него пальцем – и было в этом жесте что-то неистово мощное, колоссальное, что «подросток» завизжал и отшатнулся к стене. Кожа на щеке у него начала скукоживаться.

– Ай! – проревел он. – Пусть он выйдет, пусть перестанет, иначе кишки твоей девки сегодня же окажутся ужином для наших собак! АааЙ!

– Аркадий Георгиевич, – пролепетал Вадим. – Пожалуйста, подождите.

Священник сразу опустил руку и терпеливо посмотрел на парня.

– Говори так, – сказал «подростку» Егор. Голос его стал непреклонен. – Быстрее.

– Хозяин хочет с тобой поговорить, – сказал «подросток», подул на руку – отчего в будке сапожника сразу же сделалось холодно – и начал массировать обожжённую щёку. – Сегодня. Библиотека. Улица Екатерины Шумаковой, дом сорок два. Красивое такое здание. С надписью «БИБЛИОТЕКА». Мимо не пройдёшь. Через час. Ровно через час. И никаких «попозже»! И не опоздай. Опоздаешь – конец ей. Ты думаешь, я шучу?

– Я знаю, где это, – процедил Вадим сдавленно. – Я там студентом был.

– Принесёшь нашу вещь, отдашь её нам. И получишь свою… Бодипозитивщицу.

Вадим сугубо машинально начал откручивать крышку с банки, даже не сознавая этого.

– Кстати, без глупостей, – напомнил «подросток». – Зачем нам эти проблемы? Давай разойдёмся мирно, и всё. Надо острые углы обходить, как говаривал один бес. Да?

Он повернулся, чтобы уйти:

– Про сапожника я знаю. Всё знаю! Послушай умного человека. Умного! И сделай правильный выбор. Или… Мы не в игре, переиграть не получится. Помни!

Он пошёл к выходу, и Вадим увидел, что «подросток» оставляет за собой снег на месте,

где была его нога. Или просто какой-то порошок.

– Об этом я и говорил, – сказал священник. – Взяли заложника.

– Они взяли её ещё вчера, – отрешённо подумал Вадим и провёл заледеневшей рукой себе по такому же заледеневшему лицу. – А я думал, а мне показалось…. А! И что делать? Он сказал «послушать умного человека». Это он Вас, Егор, имел в виду?