Повесть о декабром чертополохе

Дверь, наконец, поддалась и, открыв её, психиатр повернулся к пациентам.

– Это Вы буянили у стойки регистраторши? – спросил он, судя по всему, у Вадима.

– Я.

– Проходите. Спокойно, граждане! Спокойно! Мне кажется, у него плёвый случай.

Вадим крайне удивился, но отказываться не стал. И быстренько забежал следом в кабинет – небольшую, но мягкую комнату: мягкую в том плане, что стены здесь были нежно-белого цвета, ещё не бежевого, но и уже не похожего на цвет молока или снега. Коричневый дубовый стол, нежно-серое кресло, напротив – тёмно-бежевая кушетка, больше похожая на кровать.

– Проходи, садись, – мягко сказал психиатр и притворил дверь, отгородившись от недовольного галдежа ждущих пациентов. – Что там у тебя стряслось?

– Галлюцинации, – проговорил Вадим и ощутил пронизывающий озноб. – Нахлынули вчера вечером. Резко. И не отпускали. Ночью же – кошмары, красочные. Как будто всё по-настоящему было…

– Да? – удивился врач, и лицо его стало очень напряжённым, он сложил руки ладонями друг к другу, но смотрел не на Вадима, а на песочные часы, стоявшие на его столе – чисто декоративный элемент. – Головой не бился?

– Нет.

– А наследственность не отягощённая? Никто из родственников не лечился от болезней психики?

– Да вроде… нет, – Вадим запнулся, потому что прекрасно помнил, что его отец неоднократно попадал в диспансер с «белочкой». Или это называли ещё делирием.

– Любопытно, – психиатр задумался. – Но, мне так кажется, что с тобой всё в порядке. Единственное – это усталость. От непосильной ноши.

– От какой ещё ноши?!

– Расскажи подробнее, что у тебя за галлюцинации… Я много разного слышал.

И Вадим рассказал ему всё, понимая, как сильно щёки его горят. Он не мог смотреть на доктора, не мог выдерживать его спокойного взгляда. Он сам себе казался придурком, и каждое слово ему давалось с невероятным трудом.

Психиатр улыбнулся – участливой, понимающей улыбкой, от которой Вадиму стало легче, но ненадолго.

– Сбрось эту ношу, – повторил он.

– Какую ношу?!

– Отдай эту монетку, и всё, – предложил психиатр.

Вадим смотрел с непониманием и нарастающим беспокойством.

– Кому отдать? Это же галлюцинация…

– Да, я знаю, – улыбка доктора стала шире. – Вот и пойди навстречу этому видению. И всё станет нормально.

Парень помолчал, как в беспамятстве нащупал в кармане метку и вытащил её, а потом уставился так, будто никогда не видел. Он сжал кулак, чувствуя холодный металл разгорячённой ладонью.

– Опять? – спросил он отрешённо. – Доктор, мне нужны таблетки.

– Нет, – уверил его доктор, поднявшись с кресла. Он медленно пошёл к парню. – Возьми и отдай. Тебе же это ничего не стоит.

Вадим протянул кулак к доктору, и тот тоже протянул руку – желтоватая толстая ладошка ждала.

– Ну? – спросил психиатр, и улыбка его показалась… вкрадчивой, что ли.

– Я не могу, – признался Вадим. – Я не могу разжать руку…

Психиатр схватил его – мгновенно вцепился в кулак обеими руками и навалился всем весом на руку.

– Давай, малыш, отдай мне монетку, отдай!

Они повалились вперёд – падая на пол, психиатр увлёк Вадима за собой, и тот свалился на него. Они стояли на четвереньках, и доктор остервенело пытался то ли разжать кулак, то ли оторвать руку по локоть. Он злобно захрипел, приговаривая что-то себе под нос… Вадим ничего не мог с этим поделать, поэтому просто сдавленно заорал – он почувствовал, что психиатр может действительно отломать ему руку.

– Не ори, малыш, не ори! – сам заорал доктор. – Отдай метку! Отдай мне метку!

Возня продолжалась ещё какое-то время, прежде чем дверь открылась, и в кабинет заглянула Юлия Юрьевна. Она было хотела что-то проговорить, но отшатнулась, схватившись руками за рот.

Психиатр отвлёкся лишь на мгновение: он сгорбился, съёжился, ощерился и теперь сам начал походить на пациента психиатра.

– ЗАКРОЙ ДВЕРЬ! – рявкнул он, но и концентрацию-то тоже потерял, немного расслабив хватку. Этим и воспользовался Вадим.

Он вырвал руку, чуть не оставив под грузным врачом локоть вместе с кистью и плечом, и побежал прочь, на выход. Юля Юрьевна отскочила назад, остальные пациенты – попадали на пол, кто-то завизжал.

– ОТДАЙ МНЕ МЕЕЕТКУ, МАЛЫЫЫШ! – истерично ревел психиатр, но Вадим больше не останавливался. Он благодарил сам себя, что не сдал куртку в гардероб, поэтому ему не надо было больше останавливаться. Он вихрем пронёсся по коридору и с глухим стуком врезался во входную дверь, едва не сшибив парочку пенсионеров, собирающихся зайти внутрь.

КОНЕЦ ЗАБЕГА

Он ничего не придумал лучше, как бродить. Действительно, идти ему теперь было некуда – Вадим вообще ничего больше не понимал. Если психиатр сам оказался сумасшедшим, то кто же может ему помочь? Об этом стоило бы поразмыслить.

Вадим не хотел есть, спать или в туалет. Его бил невероятный озноб и он просто шёл, куда глаза глядят. У него не было даже не малейшей цели; он просто скитался, бродил. Прошёл

множество остановок. Зимний парк, малолюдный. Ходил около торгового центра, рядом с которым стояла группа людей в чёрных куртках и красных кроссовках. Один что-то вызывающе крикнул ему, но парень не отреагировал и пошёл дальше.

Неизвестно, сколько он так ходил, только едва уже не валился от усталости. И ноги его принесли к одиноко стоящему белому зданию с тёмными дверями, которые сейчас запирал мужчина в чёрной одежде. Делал он это медленно, потом посмотрел наверх – на купол. Перекрестился и пошёл прочь.

Церковь. И Вадим понял, что больше ему идти некуда. Он просто направился к этому мужчине, и тот остановился. Видимо, Вадим выглядел так плохо, что священник (Вадим решил, что это был именно он) остановился. Взгляд его оказался преисполнен сострадания и участливости, парень мог в этом поклясться. Он убедился, когда подошёл ближе. Мужчина с длинной чёрной бородой – худой и высокий – внимательно смотрел на пришедшего.

– Здравствуйте, – сказал Вадим. – Мне больше некуда идти. Потому я пришёл сюда.

Мда, лаконично, но лучше и сказать нельзя. Краткость – сестра таланта.

– Здравствуй, – ответил мужчина. – Я вижу, что приключилось с тобой что-то нехорошее. И нужна тебе помощь.

– Нужна, – тут же согласился Вадим и почувствовал невероятное облегчение, как будто сначала босиком стоял на морозе, а потом забежал в натопленную баню.

– Идём. И ты мне всё расскажешь. И я обещаю помочь, чем смогу.

– Если Вы мне не поможете, то вряд ли кто-то ещё поможет…

Мужчина повёл его обратно и снова стал отпирать церковь. Вадим оглянулся по сторонам и поразился тому, как же потеплело на улице. Они прошли внутрь и оказались в тёплом и просторном помещении, и Вадим почему-то сразу же успокоился. Стояла тут какая-то необычайно умиротворённая атмосфера. Может, потому что сейчас здесь уже никого не было из прихожан – после утренней молитвы; может, потому что само это здание обладало невероятной силой.