Повесть о декабром чертополохе

– Я в порядке, – заверил его Вадим и полез в «бардачок» за ведомостями. – Сейчас всё перетаскаем. Подпишем-запишем. И всё.

Водитель хмыкнул, но уже куда более дружелюбно и полез на улицу, где, вопреки опасениям Вадима, снег уже начал сходить на нет. И это было хорошо. Вторым хорошим обстоятельством стало то, что владелец – лысеющий мужичок лет шестидесяти с чем-то в красном бархатном пиджаке и расстёгнутой необъятной куртке – не отказался от расчатого ящика.

– Бутылки из него я поставлю отдельно. И если кто траванётся, то у меня будут проблемы, – сообщил он гораздо спокойнее, чем мог бы. – Если вы, ребята, левачите, хорошее меняете на дешёвое, то у меня для вас плохие новости. Если кто отравится – повторяю – я и вам создам большие проблемы.

– Знаете, Илларион Николаевич, никак я не могу с Вами согласиться, – улыбнулся ему Вадим, когда они стояли у прилавка и заполняли документы о принятии. Кроме этого Илларион Николаевич успевал ещё и тыкать старый советский калькулятор. Вадим понимал, что выглядит всё равно отвратительно, да и водкой от него пахнет, это уж точно. Но ничего с этим поделать не мог. – Вы же должны понимать, что люди, кроме алкоголя, пьют и едят ещё много всего. И отравиться могут чем угодно, разве нет?

– Это, ребята, вы только что признались, что привезли мне «палёнку», я правильно понял? – спросил владелец магазинчика, но почему-то голос его не звучал серьёзно или враждебно. Звучал тон старого учителя при беседе со своим бывшим учеником.

– Не слушайте этого полудурка, – сказал появившийся в дверях Виталик с очередной позвякивающей коробкой в руках. Он злобно ткнул головой кисею – пресловутые плетёные шторки, неотъемлемую часть подобных магазинчиков. – Мы уже сколько раз вам привозили товар? Много. И хоть бы раз были с ним проблемы?

– Но ни разу ещё не было открытой коробки…

– Этот полудурок брал оттуда бутылку, мы же рассказали.

– Ладно, ребята, я помню. Так и тракториста-то нашёл?

У Вадима настолько много пота выступило на спине, что, казалось, он вот-вот потечёт струйками.

– Нашёл.

– А почему же вас мусорщик на самосвале вытаскивал?

– С трактористом не договорились. В цене не сошлись.

Вадим неожиданно вспомнил про монетку, отданную ему тем человеком. Он сунул руку в карман и, ничуть не удивившись, нашёл её там. Вытащил и положил на прилавок.

– Ух, ты! – воскликнул Илларион Николаевич. – Это что ж, семь рублей? Никогда такого не видел… Где взяли?

– В деревне нашёл, – честно признался Вадим. – У тракториста.

Виталик уже шёл обратно и остановился посмотреть.

– Думаю, ты за эту редкость можешь выудить кучу бабла, – сказал он с завистью.

– Может быть, – опять повторил Вадя и подумал, что очень устал. Отдать её им, что ли? И он уже честно собирался сказать «можешь забрать её себе», но удержался. Отчего-то удержался. Помешало ему что-то так сказать. Он взял её, повертел в руке и запихал в карман. – Посмотрим. Получите, распишитесь, Илларион Николаевич…

Через полчаса они ехали уже назад, испытывая громадное облегчение. В магазинчике было куда спокойнее и уютнее, чем в дороге, но дома должно стать ещё лучше.

– Пятничный вечер – это хорошо же, – сказал Виталий, чтобы развязать непринуждённый разговорчик. – Ты не согласен?

– Хорошо, – согласился Вадим, ощущая необычайную усталость, какую ещё не испытывал. – Чем хочешь заняться?

– Приглашу свою красотку на свидание. Опять.

– Она разве твоя уже?

– Ещё нет… Ну, а чего тянуть, дружище? Если я буду ждать, я просто спячу… Как ты.

И он невесело рассмеялся.

– Точно. Мне надо записаться к неврологу. Или психиатру. Или кто там такими делами заправляет.

– Так ты же служил в армии, – напомнил Виталик. – Что ж, тебя не проверял мозгоправ?

– Проверял. Он спросил, что значит пословица «шило в мешке не утаишь». Прикольно, да?

– На дурачка?

– На него, родимого. Но самое смешное, что кто-то не прошёл этот тест.

– Не переживай, Вадя, может, ты просто перенервничал. Переработал. Сейчас придёшь к своей торбе, она обнимет тебя пухлыми ручонками, проведёт на кухоньку, и будешь ты жрать свою курицу, зажаренную целиком. И запьёшь это чем-то вроде того, что мы только что отдали Ларину.

Вадим всё же улыбнулся – не от того, что Иллариона Николаевича его напарник назвал Лариным; и не из-за того, что он опять только что стебался по поводу веса его девушки; а по поводу того, что хороший ужин в компании с любимой девушкой действительно делает любой вечер куда лучше.

– И потом она потащит тебя в спальню, я уверен…

– Угомонись, Виталя.

– Нет, ты скажи мне, – не унимался напарник. – Ты никогда не хотел найти кого-то посимпатичнее?

– Нет, – отрезал Вадя.

– А надо было бы. Глядишь, тогда и не сбрендил бы от всей этой бытовухи.

– А ты почему не сбрендил? У тебя же вообще никого нет.

– А я творческая натура. Я учился на художника… Я всё воспринимаю куда легче.

– Кроме своей настоящей работы.

– Кроме неё.

Они замолчали, слушая мерное гудение мотора. И вскоре они опять проезжали ту деревню, в которой всё это произошло…

«Что произошло? Ничего и не было. Это как в школе. Если на тебя сегодня наплевали старшеклассники, поставили подножку, толкнули, это очень обидно. Но только сегодня. Через неделю ты уже живёшь дальше и просто не вспоминаешь о том неприятном дне».

И тут же сильно нахмурился.

«Если это не происходит каждый день».

Завыл ветер, причём так мощно, что Виталий даже немного дёрнулся.

– Ну и ветрюга, – сказал он. – Опять притащит…

– Это не ветер, – коротко бросил Вадим. – Тормози! Тормози!

Виталий посмотрел на Вадю как на умалишённого, но всё же плавно притормозил и посмотрел укоризненно. Тот молча открыл дверь, впустив поздневечерний зимний воздух и прислушался. Вой – внезапный, глубокий, многоголосый – взрывом прокатился по окрестностям.