Дакномания

– Не надо, – запротестовала она.

– Отставить, лейтенант, – скомандовал Котов.

Через несколько минут они уже вышли на улицу. День, кстати, довольно ощутимо потеплел – в сравнении с тем же утром. Лицо Носова сейчас немного просветлело – он надеялся, что это дело так оперативно будет раскрыто, что даже полковник Гремячинский не успеет ни разу им высказать, что они копошатся на месте…

Взгляд подполковника снова натужно нахмурился, когда он уселся на своё кресло и смотрел на листок с заключением, лежавший перед ним на столе. Слева покоился белый проводной телефон, справа – красная толстая папка.

– Схема укуса… Прикус, – пробурчал он, напряжённо морща лоб. – Дим, ты можешь как-то попонятнее объяснить? Человеческим языком.

– Да не он кусал Самойлову, – просто ответил Кокосов, скрестив руки на груди. Почему-то выглядел он виноватым.

Лицо Носова скривилось в яростном приступе страшного неудовольствия.

– Это точно?

– Точнее быть не может, товарищ подполковник.

Носов тяжело выдохнул и откинулся назад.

– Вихрева! – громыхнул он, отчего та тут же подскочила с места. – Сестра Самойловой… Ошиблась, получается?

– Так точно, – слабо подала она голос.

Носов выругался и принялся доставать из кармана пиджака пачку сигарет.

– Разрешите идти? – спросил Кокосов.

– Валяй, – буркнул Носов, вернув пачку на место. Он схватился руками за голову. Мысли беспорядочно заметались у него в голове.

– Что делать с… Балаевым? – спросила Вихрева едва слышно.

Носов резко поднялся, уперев пальцы в стол. От напряжения они побелели.

– Ты сама-то как думаешь?! – рявкнул он. – На свидание с ним сходи… Что ещё делать-то?! Выпускай бычка. Пусть новую себе найдёт.

– Товарищ подполковник, – начал капитан. – Я думаю, такой тон излишен.

– Чего?! – прошипел тот в ответ. – «Излишен»? Ты откуда это слово-то выкопал?! Мы полдня убили на непонятно что… А теперь… Кровь он сдавал?! А со спермой что? Нигде не нашли ничего, что ли? Совсем-совсем?! Того быть не может, хоть слюни, хоть окурок…

У него зазвонил мобильный телефон опять. В этот же раз, вытащив его, он посмотрел очень мрачно на дисплей, а лицо его почернело от злости.

– Ты ещё тут! Чего тебе?! – заорал он, нажав кнопку приёма вызовов. – Ну?! Я тебе сказал уже: мне насрать, что ты будешь делать дальше. Оставь меня в покое! У меня дел по горло, а я ещё должен… Вот и…

Он понял, что говорит уже ни с кем и посмотрел на телефон так, будто хотел швырнуть его в стену.

– Вы чего расселись?! Работать всем!

Котов едва кивнул Вихревой, и они медленно поднялись из-за стола. Он подождал её, открыл дверь и пропустил её впереди себя.

– С кем он разговаривал сейчас? – спросила Вихрева, когда они уже шли к выходу.

– С женой. Разводится. Ты её видела?

Вихрева лишь один раз в жизни её видела – рыжая, высокая. Сантиметров сто восемьдесят. Просто огненная. Она как-то ждала Носова у отдела. Ещё в июле, когда Вихрева только-только пришла к ним служить.

– Ну вот, – продолжал капитан. – Тяжёлый развод у них. И… Ругаются часто. Ты ещё не разводилась?

Вихрева мотнула головой.

– Мало приятного, должен тебе сказать.

– И что же нам теперь делать?

– Ты выпускай Балаева, – сказал ей капитан. – Процессуально знакома с этим?

– Естественно.

– А я съезжу кое-куда. Есть у меня ещё одна зацепка, ещё до конца не отработанная.

Так они и решили.

Конечно, из головы у Котова не шёл Ястребов… Хоть он и был уверен, что тот непричастен, но дожать версию надо было стопроцентно.

Уже забравшись за руль, капитан достал телефон и позвонил Ястребову. В какой-то момент он подумал, что тот не ответит, но тот взял трубку с готовностью.

– Алло! Алло! – закричал он в трубку. – Кто это?!

– Это я, капитан Котов. Илья, где Вы сейчас?

– Дома, – честно признался тот. – Мне куда-то подъехать?

– Нет, я сам приеду. И мы прокатимся к жрице, с которой Вы вчера проводили… Так сказать, интертеймент.

Ястребов озадаченно молчал.

– Адрес, где Вы сейчас?

– Улица Евгении Лаповой, дом шестнадцать. Квартира десятая.

– Сейчас буду.

Котов угождал в каждую пробку на дороге, и понял, что к нему быстро приближается вечер.

Спустя целых два часа он уже смог быть около подъезда Ястребова. И это промедление, конечно, не добавило ему оптимизма.

Когда он вошёл в квартиру к Ястребову, то сразу же заметил, какая чистота тут царит. Даже сам он выглядел чистеньким, вымытым, прилизанным. Будто и не умирал с похмелья с утра.

– Здрасьте, – сказал он.