Новый сюрприз

– Джонатан… – позвала его девушка, и в голосе её прозвучала нотка недосказанности.

Но настолько же легко улавливалась и нежность.

Красный Джон поднял голову и поразился тому, насколько близко оказалось рядом с ним лицо леди Мелани. Она снова смотрела ему в глаза своим пристальным и каким-то невероятно пронзительным взглядом. Её светлые ресницы дрогнули, на лбу промелькнула складка.

– Неужели Вы до сих пор ничего не понимаете?

Её голос снова показался Джону укоряющим… Но нежным и… до боли знакомым. Мелани откинулась назад и отвернулась, её тёмная накидка немного сползла с головы, обнажив светлые пушистые волосы, которые сегодня были распущены и лишь слегка прихвачены на затылке.

Райт нерешительно протянул к девушке руку, которая так и осталась в воздухе, и назвал её по имени. Она резко, до боли сомкнула ресницы и сжала зубы.

– Вы напряжены, что с Вами? Неужели Вы так были привязаны к моей матушке?.. – участливо спросил Красный Джон и всё-таки коснулся плеча девицы.

Мелани повернула к нему голову. Её шея и подбородок дрожали, она едва сдерживала рыдания. И в этот момент из глаз надменной красавицы потекли слёзы. Совершенно беззвучно.

Словно гром раздался в ясном августовском небе. У Красного Джона потемнело в глазах. «Точно так же плакала мама…» – пронеслось в голове Райта. Очаровательное и совершенно беспомощное личико леди Мелани Кендбер с каждой секундой заметно краснело. Когда на её щеках заиграл румянец, и она обеими руками обхватила себя за плечи, словно пытаясь унять дрожь, герцог почувствовал, что его тело стало совершенно мягким.

Не своим голосом он произнёс, поднеся ладони к лицу:

– Господи… Мелани, неужели ты… Быть не может!..

– Да! Я твоя родная сестра!!! – с надрывом выкрикнула девица и резко отвернулась от Джона.

Это признание не прошло даром. Она расплакалась. Тихо, почти беззвучно – так, как редко, но всё же плакала при жизни герцогиня Джинджеффер э Лот.

Райт взъерошил волосы. Он почувствовал, что кровь остановилась в жилах. Теперь мужчина видел, насколько эта маленькая девочка похожа на его мать. Только леди Анна Мария Элизабет Олдерс была всегда печальной, а кожа её лица – нежно-розовой. Джон начал узнавать знакомые черты в этом тонком профиле, в этих густых светлых ресницах, пушистых волосах, в этой привычке передёргивать плечиками, когда что-то происходит не по плану…

Обняв сестру за плечи, молодой герцог спросил:

– А почему же ты, глупышка, ничего мне сразу не сказала? Как я, по-твоему, должен был догадаться о твоём существовании?

– А ты разве ничего о нас не знал? – обернулась девушка.

– О «вас»? – изумлённо переспросил Райт и отнял руки. – Что это значит?

– У меня есть сестра!

– Как – ещё одна?! – воскликнул Джон и, схватившись руками за голову, пробормотал: – Так, подожди, подожди – не всё сразу, пожалуйста…

Повисла пауза, изредка прерываемая едва слышными всхлипываниями Мелани, которая уже почти взяла себя в руки.

– Сестра, о Господи… Мелани, почему ты мне ничего не сказала? Зачем нужно было столько времени морочить мне голову? Ты не могла разве приехать во дворец как леди Мелани Райт?

– Я же специально назвалась Кендбер! – выпалила блондинка. – Чтобы всех сразу не удивлять. Но ты должен был догадаться. К тому же я похожа на маму. Или этого недостаточно?

– При чём тут Кендбер? Это даже не наши земли!

– Теперь наши! Я там родилась!

– Я этого не знал, правда, сестрёнка… – во взгляде и голосе Джона появилась нежность.

– Почему ты ничего не знал? – Мелани судорожно сжала плечи ладонями. – Почему ты всё время ни о чём ничего не знаешь?!

– Я не понимаю, как это произошло… А ты… вернее, а вы обе знали о моём существовании?

– Честно говоря, долгое время – нет, – тихо ответила девица. – Но нас прятали много лет от этих Кеннеди! По твоей милости и по милости нашего папочки мы не могли спокойно жить при дворе. Да какое там – при дворе! Мы не могли даже просто с мамой видеться! Мама с тобой жила!

– Послушай, Мелани, – снова проведя не слушающимися пальцами по волосам, спросил Джон. – А сколько тебе лет?

– Шестнадцать почти, – сухо ответила девушка.

– Понятно… И родилась ты где-то в конце зимы…

– Да, в феврале.

– Мне одиннадцать было… Мама тогда уезжала почти на полгода… И вернулась в марте…

Мелани закусила губу и отвернулась.

– Милая, пойдём отсюда. Наш разговор получился слишком эмоциональным… Нельзя такие вещи в церкви обсуждать.

– А ты один приехал? – жалобно взглянув в глаза брата, спросила девушка.

– Один, как ты просила, – кивнул Райт и помог ей подняться.

Брат и сестра поспешно вышли из собора.

Наследница неслась галопом по берегу Темзы, преодолев Лондонский мост. Она уже собиралась свернуть вглубь города, чтобы направиться к Вайтхоллу, где её ждал отец, сообщивший, что до конца недели не вернётся в Виндзор, как узнала на набережной два до боли знакомых силуэта.

«Быть не может!» – пронеслось в голове принцессы.

Но глаза не обманывали: Джонатан Райт, придерживая под локоток авантюристку из Кендбера, удалялся в противоположную сторону по берегу реки.

Сердце неприятно защемило – волна ревности, едва успевшая откатиться, нахлынула с новой силой. Плотно сжав губы, Ирена пришпорила Бурана и поспешила к своей цели, стараясь не оглядываться на тревожившую её душу пару.

«В конце концов, я не имею права ограничивать его. Если эта леди ему желанна, то мне ничего не останется, как уйти в тень. Не ты ли молила об этом Бога ещё несколько месяцев назад, Ирена? – сама с собой рассуждала девушка, несясь во весь опор по мостовой. – Нет… Та молитва исходила из уст принцессы Элиссы, конечно же… А просто Ирена не может отказаться от своей любви… Потому и ревность не уходит!»

Буран нёсся, как стрела, прохладный ветер бил в лицо. Слёз не было, только решимость во что бы то ни стало забыть увиденное.

Джон придержал Мелани, пока та осторожно поднималась по ступенькам.

– Я пришла. Спасибо.

– Позволь мне хотя бы обнять тебя на прощанье, – проговорил Райт.

Но девушка отрицательно покачала головой:

– В этом нет необходимости.