Трёшка

Алевтина Викторовна (с ужасом): – Это Кеша пришёл. Это – всё…

Маша: – Угу… Да ладно уж – всё… Может – не открывать?

Алевтина Викторовна (с сомнением): – Да… Но у него ж ключ есть… О, Господи…

Маша: – Ладно, пойду открою, а то цепочку сорвёт ещё…

Маша идёт открывать дверь. Алевтина Викторовна успевает накинуть халат за её спиной и сесть в кресло так, чтобы её лицо было в тени. Алевтина Викторовна делает вид, что читает книгу.

Явление второе

Те же и Кеша. Кеша – довольно потёртый, но крепко сбитый «парень предпенсионного возраста». Ершистый, жёсткий, немного опустившийся. Кеша копается в коридоре, сопит. Входит – и нагло садится на диван – напротив матери, заложив ногу на ногу, руки раскинув по спинке дивана. Маша смахивает со стола невидимую пыль, ворчит что-то про себя.

Кеша: – Привет.

Алевтина Викторовна (натянуто, но старается держаться спокойно и дружелюбно): – Привет-привет, соколик.

Маша: – Чай, что ли, нести?

Алевтина Викторовна: – Неси. Да покрепче. (Сыну.) Давненько не появлялся…

Кеша: – Ну, да, а что?

Алевтина Викторовна: – Ничего… И без звонка…

Кеша: – А что? Телефон сел, не работает…

Алевтина Викторовна: – Давно не работает?

Кеша: – Что? Телефон-то? Да часа два уже как сел. А что?

Алевтина Викторовна: – Ничего. Просто мы договаривались – заранее звонить, за-ра-не-е! Заравнее – это накануне, вчера. И без звонка не приходить…

Кеша (перебивает): – Да я вообще могу никому не звонить! Я тут живу. Это – и моя квартира тоже…

Алевтина Викторовна (нетерпеливо передёргивает плечами): – Не в этом дело… Говори, зачем пришёл.

Кеша: – За? че?м на?до…

Алевтина Викторовна: – Конкретно?

Кеша: – Конкретно? За тем, что…

Маша приносит поднос с чаем и печеньем, раздаёт чашки. Кеша роется в вазочке для печенья…

Кеша: – Что это за гадость… Как это можно есть-то?

Берёт несколько печенюшек, кидает их рядом с собою на диван, нагло хрустит ими. Алевтину Викторовну передёргивает.

Алевтина Викторовна: – Нельзя – так не ешь…

Кеша: – Ещё чего… Я есть хочу.

Молчание. Маша стоит в дверном проёме, скрестив на груди руки.

Алевтина Викторовна: – Так зачем ты пришёл?

Кеша (Маше): – Есть ещё? Маш, дай печенья.

Маша: – Обойдёшься.

Кеша: – Ты кто тут? Приживалка? Дай, говорю.

Маша: – Тьфу!

Маша уходит на кухню.

Алевтина Викторовна (тихим, стылым голосом): – Ты за-чем при-шёл?

Кеша: – Хм… Я-то?

Алевтина Викторовна: – Ты-то?

Кеша: – Я, это, переезжаю…

Алевтина Викторовна: – И что? У тебя, что, денег мало, надо дать?

Кеша вскакивает с дивана и начинает кругами ходить по комнате, иногда останавливаясь перед матерью. Но тут же – как от чего-то немыслимо гадкого – отшатывается и вновь нарезает круги.

Кеша: – Ты всё про деньги…

Алевтина Викторовна: – Я не про деньги, я – про реалии жизни.

Кеша: – Хм… А вот и нет…

Алевтина Викторовна: – Ну, ладно…Тогда – ещё что?

Кеша (неопределённо): – Ну, (пристально смотрит на фотопортрет матери)… Вот это – надо будет снять.

Алевтина Викторовна: – Это зачем это?

Кеша: – Терпеть его не могу.

Алевтина Викторовна: – Ну и что? (С затаённой тревогой в голосе.) Ты же не сюда переезжать, часом, собрался?

Кеша: – Сюда, наверное… Куда ж мне ещё переезжать-то?

Маша (выглядывая из-за двери): – На кудыкину гору!