Трёшка

Алевтина Викторовна (стоит у выхода из комнаты): – Так. Разговор окончен. Мне на репетицию пора, и вообще…

Кеша: – Тогда я звоню ему – и мы продаём. У меня – половина…

Алевтина Викторовна (на мгновение выходит из себя): – Звони! На телефон! У Вас – полкомнаты на двоих… Вот и всё. Что хотите, то и делайте!

Кеша набирает номер по сотовому телефону, потом сбрасывает номер, не дождавшись ответа.

Кеша (садится на диван, сникает): – Ну, пойми, мать! У меня – судьба решается. Я тебе потом всё отдам, всё верну, до копейки! Мне – сейча?с позаре?з на?до!

Алевтина Викторовна (устало и проникновенно): – В который раз, Кеша? В который раз… Тебе сколько лет уже?

Кеша: – А ты что – не знаешь?!

Алевтина Викторовна: – К сожалению, знаю…

Кеша: – А-а-а-а!

Алевтина Викторовна: – Вот тебе и а-а-а-а-а… Остынь, сынок.

Кеша: – Не остыну никогда!

Кеша бросается мимо матери вон из квартиры. Алевтина Викторовна выходит вслед за ним.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Явление первое

Прошло три дня. Вечер. Алевтина Викторовна пьёт чай, читает – сначала в полголоса, а потом всё громче и чётче, – стихи. Маша тихо входит. Прислонившись к косяку двери, слушает.

Алевтина Викторовна: -

В апреле – день похож на вечер.

На вечер – ласковый и нежный

Как солнце – медленно, с надеждой,

Он падает на Ваши плечи.

На Ваши плечи, Ваши длани,

На преданные Ваши мысли,

На удивительную талию,

На ягодицы…

И Вам – ответить будет нечем.

Кругом – пронизанные солнцем

Надежды на доступность встречи,

На незаконченность и звёздность…

Хорошо… Интересно, кто поэт? Неужели это наш Гальский написал?

Маша: – Как же – наш Гальский! Разве он такое напишет? Он же импотент… Тьфу ты, то есть – интеллигент. А тут – стихи…

Алевтина Викторовна (смеётся): – Ну да… Чтобы стихи написать – надо жизнь знать… Я на вечере, наверное, эти тоже читать буду. Надо автора будет назвать. Скажу – из неизвестного Пастернака. Съедят…

Маша: – С радостью проглотят.

Алевтина Викторовна: – Да, люди доверчивые создания…

Маша: – Особенно Вы.

Алевтина Викторовна (удивлённо смеётся): – Почему это?

Маша: – Да Вас буквально любой о чём хочешь попроси, так Вы тут же и сделаете…

Алевтина Викторовна: – Разве?

Маша: – Конечно. Вон, что Ваш сынок-то что из Вас делает – верёвки на фарш вьёт. А Вы – только руками разводите, охаете, ахаете…

Алевтина Викторовна (вздыхает): – А что же мне делать? Родной сын, всё-таки.

Маша: – Ничего. Послать его – на три весёлые буквы…И пусть он – сам зарабатывает…

На первом плане слева в луче света появляется невидимый для глаз и неслышимый ушей Алевтины Викторовны и Маши Дух отца Кеши.

Дух отца Кеши: – Золотые слова. Я давно говорил – до тридцати годочков работать не научился – всё. Лучше бы по-хорошему утопили в детстве. Житья – всё равно не будет.

Дух отца Кеши исчезает (гаснет луч света, в котором он появился).

Алевтина Викторовна (вздыхает): – Эх-эх-эх…

Маша: – Не хе-хе-хе, а воспитывать пора. Пока он совсем не сбился…

Алевтина Викторовна (серьёзнеет): – Да как его воспитывать! Что с ним, с Кешкой-то, делать? Прям, не знаю! Завёлся мужик, не остановишь!

Маша: – Выпороть надо бы, давно надо бы… А то – он так вот не поротый живёт – бестолковщина одна.

Алевтина Викторовна: – Это да… Только – ему уж под полтинник. Кто ж его выпорет?

На первом плане справа в луче света появляется невидимый для глаз и неслышимый ушей Алевтины Викторовны и Маши Дух отца Кеши.

Дух отца Кеши: – Эх! Я б ему всыпал сейчас – по первое число! Гнида какая! Матери житья от него нет! Надо было мне при жизни заняться. А то – смотрю-смотрю… Горюю, одним словом. (Достаёт портсигар, вынимает сигаретку.)