Сны ветра

– Ганс! – продолжает Регина, не обращая внимания на ее вопрос. – Ганс, у тебя есть строевые марши или патриотические песни?

– Зачем тебе? – удивляется парень.

– Ты что, не видишь, к нам пришла агент Гестапо. Предъявите, господа, заодно ваши паспорта и родословные.

– Да что с тобой?! – возмущается Мейер. – С чего ты взяла, что я имею хоть какое-то отношение к Гестапо?

– Вероника Мейер – молодая надежда партии, Вероника Мейер – пример патриотической молодежи, Вероника Мейер – никто!

– Регина, ты просто завидуешь. Это низко, – одергивает ее одна из девушек.

– Когда та, кого мы считали подругой, оказалась крысой, продажной шкурой, а я пытаюсь раскрыть вам глаза – это не зависть! А, может, она со своим папочкой вместе работают: она находит вредные элементы, а Мейер-старший определяет их в камеры! Как же он, видно, старается, чтобы ее сделать популярной! А, может, это не он, Вера?

Устав от нелепых обвинений, Вероника сильно бьет Регину по щеке тыльной стороной ладони. Перстень девушки оставляет на щеке актрисы кровоточащую рану. Никто не ожидал такой развязки, все были уверены, что их спор перетечет в шутку и утихнет, как бывало не раз. Уже в дверях Вероника прощается с друзьями, из которых только двое остались с Региной, пытаясь ее успокоить и остановить кровь.

– Ты не подумай, что мы считаем, как она, – говорит Ганс.

– До встречи. Я буду рада увидеть вас снова, но, конечно, без нее.

– До встречи.

Возвращаясь домой, Вероника задается вопросом, что же пробудило в ней такую агрессию? Она проводит пальцем по перстню – вроде бы не острый, а так сильно расцарапал Регину. Это с какой же силой надо было ударить? Странные чувства завладевают девушкой: с одной стороны, произошедшее испугало ее саму; с другой – она даже рада, что все получилось именно так, сама еще не понимая, почему. Случившееся позволило ей всего на пару мгновений почувствовать себя всемогущей, но их хватило, чтобы поверить в свои нечеловеческие силы. Правда, именно это ощущение всемогущества, подобно наркотику, способно вызывать зависимость, но Вероника не тревожится об этом.

Глава 8

Лето Вероники проходит очень насыщено. Работы и развлечений, кажется, одинаково много. Их встречи с министром теперь происходят очень редко, в связи с его занятостью. Девушка по его указанию ведет дневник, в котором записывает все странные случаи и сны.

С первыми днями осени Вероника получает сообщение о начале обещанных исследований. Встречу теперь ей назначают не на квартире, а в двух кварталах от ее дома, где ее должен подобрать автомобиль. К посланию прилагается две фотографии: машины и водителя.

Место, куда отвозят девушку, кажется ей знакомым, хотя раньше она никогда не ходила по этим мрачным коридорам, и никогда не была в большом темном кабинете без окон с довольно аскетичным интерьером. Впрочем, темным он оставался недолго, а лишь до тех пор, пока не включили основной свет, который залил все пространство. Вероника абсолютно уверена, что та комната, в которой она очнулась после обморока, находится тоже где-то здесь, в этом здании или комплексе.

Министр, как и обещал, встретил ее уже на месте. Он же и сопровождал ее до того самого кабинета. Также в их компании были двое военных и некий мужчина в штатском в возрасте за пятьдесят. Военные остались у дверей, а двое мужчин и девушка прошли внутрь.

– Вера, это профессор Келер. Сегодня мы проведем долгожданный сеанс гипноза. Надеюсь, у вас нет возражений?

– Приятно познакомиться, господин Келер! Какие могут быть возражения?

– Взаимно, – отвечает профессор. – Вам комфортней, когда к вам обращаются именем «Вера»?

– Да. Называйте меня, пожалуйста, так, если вам не сложно.

– Договорились, Вера. – Соглашается он и уточняет у министра: – Вы говорите, она в курсе деталей сегодняшнего мероприятия?

– Да, – подтверждает он, – Вера в курсе всего. Думаю, не стоит скрывать от нее ничего, если мы надеемся на успех.

– Вы правы, коллега. Добровольное участие – это больше половины успеха. Итак, Вера, расскажите мне о личности Враны.

– Что вы хотите услышать? – интересуется девушка.

– Давайте, составим ее портрет, какой вы ее видите. Я имею в виду не внешность, а ваше восприятие ее как личности. Ответьте мне на вопросы: вы считаете Врану доброй или злой; она вам друг, враг или, может быть, соперница; что вы находите в ней привлекательного, а что отталкивающего?

Вероника не может ответить на его вопросы однозначно. Она считает их нелепыми и бессмысленными.

– Врана мне не враг, не друг и не соперница, она – это я, – с возмущением говорит она. – Откуда мне знать, что в ней привлекательно, а что нет?!

– Успокойтесь, Вера, – без всяких эмоций произносит профессор. Свое предположение, что девушка страдает раздвоением личности, он теперь подвергает сомнению. Переглянувшись с министром, он решает приступить к гипнозу: – Вы должны быть совершенно спокойны и расслаблены, Вера. Сконцентрируйтесь!

Перед ее глазами внезапно возникает маятник. Вероника сидит на стуле. Слева от нее в некотором отдалении стоит стол с аппаратурой для записи сеанса. Возле стола, нервно скрестив руки, за процессом наблюдает министр.

Следя глазами за колебаниями маленького металлического груза на цепочке, девушка сама не замечает, как успокаивается ее дыхание. Вот, по просьбе гипнотизера, она закрывает глаза, затем погружается в глубокий сон.

Личность Враны охотно идет на контакт. Исследователи немного удивляются тому, что шаманка заговорила с ними на немецком языке, хоть и с легким акцентом.

– Я могу говорить на любом языке, который помню. Если я говорила по-вашему в любой другой жизни, то считайте, что я знаю ваш язык, – поясняет Вероника под гипнозом. Мужчины отмечают, как изменился ее голос, став чуть ниже и мелодичнее. – Что вам от меня надо?

Ее нагловатая манера говорить немного обескуражила профессора. Кажется, контроль над сеансом перешел именно к ней.

– Мы хотим изучить вашу личность, узнать то, что известно вам. Ваши знания очень пригодились бы в наше время, – как можно ласковее отвечает он.

– Знания мне не принадлежат, не стоит ли вам спросить о них у их хозяина?

– Хозяина? Врана, мы хотим, чтобы вы помогли найти нам ответы на некоторые вопросы.

– Ты что, напрашиваешься ко мне в ученики?! – Девушка сдержано смеется.

– Считайте, как вам будет удобно. Итак, Врана…

– Называй меня Вера, если хочешь мне угодить.

– Хорошо, – соглашается Келер, с каждой минутой убеждаясь, что все идет совершенно не по плану. – Вера, мы знаем, что вы обладаете незаурядными способностями. Расскажите, как развить у человека подобное, например, способность к внушению? – Вместо ответа снова раздается ее тихий смех. – Что-то не так? – удивляется профессор.

– У человека нельзя развить ничего подобного, – с улыбкой отвечает она. – Впрочем, я не знаю, возможно, после смерти вы становитесь способны на нечто сходное. Давай, проверим на тебе?

Все это время министр внимательно наблюдает за ней. Изменения, произошедшие с девушкой, его пугают. Становится совершенно ясно, что это уже не милая Вероника, а некто непредсказуемый и злой, не то шаманка, не то демон. Сейчас ему вспоминается, как девушка предупреждала, что справиться с Враной может быть тяжело. Кто только эта Врана, человек ли она? Теперь он укрепляется в мысли, что этот сеанс надо прекращать пока не стало слишком поздно. Она, кем бы она ни была, пока играет с гипнотизером как кошка с мышкой, когда мышка еще жива, но судьба ее уже решена.

– Но вы-то, – продолжает настаивать профессор, – смогли развить их в себе.

Девушка плавно поднимается с места и, шагнув навстречу Келеру, шепчет ему на ухо:

– А с чего ты, глупый, взял, что я человек?

– Кто же вы?

Девушка задумывается и возвращается на место.

– Еще немного, и ты сам ответишь на свой вопрос, – чуть слышно произносит она.

– Заканчивайте! Хватит! – требует, наконец, министр. Все пошло не так, не по плану. Девушка ведет себя и говорит с такой уверенностью в собственных силах, как будто ее не сдержат ни они, ни вооруженная охрана, ни замки, когда она захочет уйти, и хорошо, если кто-то после этого останется в живых.