Однажды в замке

– Поздравляю, Карл, – герцог кивает и наливает себе еще вина.

– С чем?

– С тем, что ты не сошел с ума, – Иан Аквинский пожимает плечами. – Это прямо-таки выдающееся достижение, учитывая, почему ты сюда попал.

Карл смотрит на него с подозрением. Он ведь не просто так коснулся этой темы – его отец вообще никогда просто так ничего не говорит, а Карл вот ни черта не помнит о том, почему он здесь. Интересно, герцог знаете об этом? Он все-таки читал письма Карла? Странный какой-то у них разговор.

– Ты это о чем? – осторожно спрашивает Карл.

– А ты не помнишь?

Ну, естественно… Все он знает.

– Что?

– То, почему ты сюда попал?

– Конечно, помню, – невозмутимо отвечает Карл.

Из-за того, что он пьян, ответ получается еще более фальшивым.

– И почему же?

Иан Аквинский поднимается и начинает неторопливо ходить по комнате. Он вроде как разглядывает гобелены приора, при этом незаметно оказываясь все ближе и ближе к Карлу.

– Не будем ворошить прошлое, – улыбается Карл.

– Почему же? Давай поворошим.

– А я не в настроении! – огрызается Карл.

– Потому что ты ни черта не помнишь! – голос герцога раздается почти над ухом Карла, Карл подскакивает от неожиданности. – Ты попал сюда потому, что убил меня!

– Что?! – Карл оборачивается.

Но вот он Иан Аквинский – живой и здоровый и даже отвратно улыбается.

– Бред не неси… – Карл ежится. – Для мертвого ты очень даже прыткий.

– О! Ты и правда ничего не помнишь! – герцог смеется.

– Да! – не выдерживает Карл. – Я ничего не помню! Но это не значит, что ты можешь разговаривать со мной так, как будто я и правда псих.

Иан Аквинский снова разглядывает гобелен.

– Красивый, да? – не выдерживает Карл. – Там, наверное, как раз изображено что-то такое, что объясняет, почему я тебя убил, а ты не умер.

– Ты был очень зол из-за того, что мы с Бернаром никак не могли договориться о приданом Марианны, и свадьба все откладывалась. Видимо, ты решил мне как-нибудь насолить, пролез в мои комнаты, вскрыл мой походный сундук и нашел там книгу, которая призывает Черного пса. Конечно, ты сначала ничего не понял, – герцог усмехается. – Но ты же упертый! Ты же разобрался! В итоге ты все-таки смог прочитать заклинание и вызвать Пса! Ну и не забыл, конечно, завершающий жест – ты перерезал мне горло. Выбрал самый что ни на есть благородный способ – подошел сзади и чиркнул кинжалом. Я даже не сообразил, что случилось. Но потом у тебя начались проблемы, Карл, потому что кое-что ты не учел – все это нужно было делать с трех до четырех утра, а тебе приспичило резать мне глотку в одиннадцать вечера.

– Что? – Карл трясет головой. – Какая книга? Причем здесь книга? Как я мог тебя убить, когда сейчас ты стоишь здесь и разглагольствуешь?

– Старая книга, Карл. Очень старая книга, которая дает власть над Черным псом. А по поводу остального, так вот – смотри, – герцог опускает ворот туники, и Карл видит у него на шее красный шрам.

Этого шрама там раньше не было.

– Я ничего не понимаю… – шепчет Карл.

Чушь какая-то… Выглядело бы совсем фантастически, если бы не эта проклятая псина, которая торчит под окнами Карла каждую ночь.

– Ну давай, Карл, вспоминай! – не унимается герцог.

– Что?!

– Ты убил меня, а так как тебе не нужны были проблемы, ты оттащил меня в склеп и бросил в первый попавшийся гроб. Это была могила твоего деда, и, сказать по правде, то, что от него осталось, не придало мне душевного спокойствия, когда я очухался.

Карл Аквинский обхватывает голову руками и начинает раскачиваться из стороны в сторону.

– Ты не мог очухаться, если я тебя убил… – стонет он.

– А ты разве не помнишь, зачем нужен Черный пес? Почему ты так стремился его заполучить?

Карл зажимает уши, но герцог продолжает:

– Потому что, если ты владеешь Черным псом, то получишь все, что только пожелаешь! И ты будешь жить вечно, даже если ты уже не его хозяин! Так что, сюрприз! – Иан Аквинский разводит руками. – Зря старался – я не могу умереть. Но ты все равно стал хозяином Пса, хотя из-за того, что сделал все через одно место, у тебя отшибло память и псине пришлось два года скулить у тебя под окном, в ожидании, когда же ты вспомнишь, что ты его хозяин. Все это время ты мог ему приказать, и вышел бы отсюда, а потом стал бы… королем, Папой Римским, мужем Марианны… да кем угодно!

– Понятно, – вздыхает Карл. – Это ты свихнулся, а не я… Или это проверка?.. Да откуда я знаю, что это за собака? Может, это всего лишь бродячая собака, которую монахи кормят? Евстафий говорит, что нет, но, может, он врет? Или не знает? Это более вероятно, чем какой-то там Черный пес, который исполняет желания… Стой! А почему тогда он показал мне, что как-то связан с тобой?

– Дурья башка! – герцог не выдерживает и отвешивает Карлу подзатыльник. Большую часть детства он только так Карла и называл – «дурья башка», временами Карлу даже казалось, что это его настоящее имя. – Он пытался тебе напомнить, как ты его заполучил! Видимо, надеялся, что это поставит тебе мозги на место. Но ничего не получилось! Ты как был идиотом, так и остался!

Карл вдруг щурится.

– А ты чего приехал, а? Извинений что ли хочешь?

– Ах это… – герцог опирается на спинку стула Карла. – Я давно собирался приехать, но, честно тебе скажу, откладывал этот визит. Твое письмо ясно дало мне понять, что я не могу больше медлить.

– Медлить с чем? – у Карла почему-то все холодеет внутри.

– Видишь ли, я уже нашел книгу, которую ты перепрятал, а сейчас половина четвертого.

Вообще-то, отец был прав – ты и сообразить-то ничего не успеваешь. Чирк – и что-то теплое льется на грудь, но и в этом ты не успеваешь разобраться, потому что всего через несколько мгновений теряешь сознание. А потом умираешь.

***

Карл приходит в себя в темноте. А где же еще? Запах отвратительный, в воздухе витает нечто, от чего нестерпимо хочется чихать – то ли пыль, то ли пепел. Сначала ничего не понятно, но потом Карл все вспоминает, на этот раз вообще все, даже то, что не мог вспомнить в монастыре Святого Лазаря. В принципе, можно почти со стопроцентной вероятностью угадать, куда именно затолкал его дражайший папаша. Учитывая злопамятность Его светлости Иана Аквинского, Карл сейчас в чьем-то гробу. Любопытно, где именно и в чьем. Карл прислушивается – вроде тихо. Конечно, не хотелось бы вылезти из гроба и наткнуться на кого-нибудь. Хотя… Да нет, все равно не хотелось бы. Вот сам Карл, например, не имеет ни малейшего понятия, как бы он отреагировал в подобной ситуации: может быть, стал бы креститься и бросился бежать со всех ног, а вполне возможно, что залепил бы призраку по физиономии. Карл пробует поднять крышку, она тяжелая, но сдвинуть ее вполне возможно, хотя в этом нет ничего особенно удивительного – отец же как-то ее сдвинул. С омерзительным скрежетом крышка отъезжает в сторону, и в лицо Карлу ударяет свежий воздух. Ну как, свежий… Никакой он не свежий, на самом деле, просто не воняет мумифицированным трупом. Темно. Ожидаемо. Карл свешивает ноги и спрыгивает на пол. Он, кстати, так и остался босым, но каменный пол почему-то не обжигает, хотя должен бы, учитывая, что на дворе февраль. А если уже не февраль?

Когда Карл убил отца, он оттащил его в семейный склеп замка Аквин и затолкал труп – тогда он был уверен, что это труп – в гроб своего деда Ги Аквинского. Карл, конечно, сделал это не просто так. Его Светлость Иан Аквинский никаким сыном Ги не приходились, а получили свой титул потому, что женились на дочери Ги Алинор, матери Карла. Сам-то Иан происхождение имел так себе, то есть прям совсем так себе. Да и звали его как-то по-другому. Но об этом все забыли. Как теперь понимает Карл, благодаря Черному псу, но дело не в этом. Отец всегда ненавидел старого Ги и не переносил даже упоминания о нем. Карл решил, что гнить рядом с человеком, которого Иан Аквинский терпеть не мог – достойная кара. Кара за что? В случае с Ианом Аквинским – за что угодно, но в тот раз дело было в том, что отец затягивал женитьбу Карла на Марианне, и это все уже нужно было как-то заканчивать. Ну вот Карл и закончил. По его мнению, все вышло потрясающе: Карл мало того, что сам герцогом станет, так еще и получит псину, которая исполняет все желания. Почему бы и нет? Задвинув крышку гроба Ги Аквинского, Карл, насвистывая, направился к себе. Утром он намеревался поднять шум по поводу пропажи отца, ну а там уже недалеко и до исполнения желаний. Но, проснувшись, Карл ничего этого не помнил, Иан Аквинский был жив-здоров, но зол как дьявол, удивленного Карла связали, бросили на телегу, как он и был – в ночной рубахе, и отправили в монастырь Святого Лазаря размышлять над тем, что же он такое натворил. То есть отец был мертв всего-то часов восемь-девять. Чисто теоретически, Карл должен быть мертв столько же времени. Карл наклоняется и касается пола рукой – на ощупь камень, но почему-то он все равно не чувствует холода. Точнее, он вообще ничего не чувствует. Он понимает, что это камень, но не может сказать, гладкий он или шершавый, теплый или холодный. Интересно, это нормально? К сожалению, особо поинтересоваться не у кого. Карл находит нечто похожее на дверь в склеп. Он осторожно ее приоткрывает, в щель падает свет.

Утро. Зима. С серого затянутого облаками неба медленно падают хлопья снега. Ох и суровый же в Аквине выдался февраль в этом году…. Часы на монастырской башне начинаю бить, Карл считает удары – двенадцать. Он уже знает, где он – в монастырском склепе. Отсюда не видно, как серые фигуры торопливо ныряют в каменную громаду церкви для очередной молитвы, но Карл очень хорошо их себе представляет. А вон и его окно… Карл улыбается. Интересно, что там отец наплел им про то, что случилось с Карлом? Наверняка, в этом есть какой-то подвох. Зачем было оставлять его в монастыре? Зачем было заталкивать его в склеп? Можно было тихо-мирно вытереть кровь и оттащить его в свою комнату, где Карл бы проснулся утром как ни в чем ни бывало. Хотя Евстафий мог забеспокоиться и проверить его, а он оказался бы мертв… Можно подумать, если Евстафий вообще его не найдет, то будет лучше… Карл явно чувствует какой-то подвох. Он вдруг широко распахивает дверь склепа и решительно выходит из него. Босые ноги ступают по снегу, но и сейчас он не чувствует холод.